Негр даже не догадывался, что за ним следят. Однако естественные чувства гнали его прочь от гостиницы. Любой человек, подобрав на улице пухлый бумажник, чисто инстинктивно стремится уйти как можно дальше, чтобы где-нибудь в укромном уголке обследовать свою добычу.

Негр быстрым шагом двинулся в сторону Флит– стрит. Глеб еще немного выждал, выскользнул из своего укрытия и двинулся в ту же сторону. Благодаря знанию квартала, он опередил негра и оказался на Флит-стрит первым.

Когда негр вынырнул из подворотни, Глеб уже стоял у таксофона. Сняв трубку, он поспешно набрал номер полиции и, тщательно имитируя местный акцент, проговорил:

– Алло, полиция? Не знаю, может, это и не мое дело, но только что на Флит-стрит какой-то черномазый оборванец пытался продать мне женскую сумочку – шикарную, из крокодиловой кожи. На вид ему лет двадцать – двадцать пять, на шее зеленая косынка, на ногах драные кроссовки, одет в парусиновую рубаху, голубую… Сейчас он двинулся в сторону порта!

– Простите, как ваше имя, сэр?

– Меня зовут Джек.

– А полное?

– Я простой человек и не люблю иметь дел с полицией, понимаете? Просто этот черномазый показался мне подозрительным, вот я и позвонил.

– Ну что же, это ваше право, сэр. Большое спасибо!

– Пожалуйста, – бросил Глеб и повесил трубку.

За время разговора негр пересек Флит-стрит и скрылся из вида в переулке. Красовский купил бутылку колы и двинулся за ним с рассеянным видом.

Полиция работала оперативно, особенно когда это касалось черномазых. Не успел Глеб приблизиться к переулку, как на Флит-стрит навстречу ему вывернула полицейская машина. Двигалась она медленно, водитель и его напарник оглядывались по сторонам.

Едва поравнявшись с переулком, машина остановилась. Сидевший на пассажирском сиденье полицейский приложил к губам микрофон и сообщил по рации, что видит подозреваемого. Секунду спустя где-то в стороне порта завыла сирена.

Глеб хлебнул колы и замедлил шаг. Судя по всему, квартал уже оцепляли. Вскоре по рации прошла какая-то команда. Полицейская машина, стоявшая на Флит-стрит, взвыла сиреной и рванула в переулок.

Глеб ускорил шаг. Вынырнув из-за угла, он увидел, как обложенный со всех сторон негр мечется по переулку. В последний момент он с перепугу отбросил пакет с сумкой Мэри, но это было уже не важно.

Из притормозивших машин выскочили дюжие белые полисмены. Дубинками они опрокинули несчастного бродягу на асфальт и нацепили на его запястья наручники. Потом подобрали выброшенный пакет…

Глеб осторожно выбрался из кучки зевак и двинулся к остановке. Сев в автобус, он доехал до университета. Чувствовал себя Глеб отлично. Страхи отступили, их сменил кураж.

Несмотря на опоздание, Глебу повезло. Дебора, дочь уранового короля, попалась ему навстречу у главного корпуса. Девушка скользнула по Глебу взглядом близоруких глаз и направилась к стоянке, где был припаркован ее желтый «Фольксваген-жук».

Глеб немного выждал и двинулся следом. Назвать Дебору красавицей было трудно. При росте около ста шестидесяти сантиметров девушка весила под семьдесят килограммов. Округлое лицо было густо покрыто веснушками. Нос, правда, был более-менее правильной формы, зато нижняя губа заметно выпячивалась. Само собой, что при таких внешних данных Дебора должна была испытывать немало комплексов. Даже в Кейптаунском университете она училась не под своим именем, вероятно, стесняясь богатства своего отца…

Несмотря на возлагавшиеся надежды, визит генерала Максимова в «Старойл» особых результатов не принес. С ходу никаких ниточек нащупать не удалось. Личное дело Красовского генерал просмотрел. Но оно оказалось настолько формальным, что толку от него не было никакого.

На всякий случай Максимов попросил показать дела сотрудников службы безопасности «Старойла». Дела дали, но предупредили, что Красовский с этими сотрудниками практически не пересекался. Глеб занимался информационной безопасностью компании в широком смысле слова, а служба безопасности – физической защитой ответственных сотрудников…

Дела Максимов на всякий случай полистал. Сказанное, судя по всему, было правдой. Сотрудники службы безопасности, как правило, являлись бывшими «телохранами» из Седьмого главного управления КГБ. Причем своими званиями они не впечатляли – лейтенанты и старлеи в отставке.

Единственное, что привлекло внимание Максимова, – это справки, подшитые в делах. Мол, проверка произведена, порочащих связей не обнаружено, можно привлекать к работе. Справки были подписаны неким Крамовым.

Фамилия Максимову показалась знакомой, и он спросил:

– А кто такой Крамов? И где его дело?

– Дело Крамова в архиве, – почему-то вздохнул кадровик. – Это наш бывший начальник службы безопасности. Подполковник КГБ в отставке.

– Уволился?

– Погиб в автокатастрофе, – снова вздохнул кадровик.

– Понятно, – тоже вздохнул Максимов, отодвигая стопку с делами. И вдруг по наитию спросил: – Давно?

– Три месяца назад…

– Так, – сказал генерал. – Понятно…

Понятного, в общем-то, не было ничего. Но вот подозрение у Максимова зародилось. Проинструктировав двух оперативников, он оставил их работать в офисе «Старойла», а сам вернулся на Лубянку.

Здесь Максимов велел сделать два запроса – по автокатастрофе, в которой погиб Крамов, и по его «кэгэбэшному» личному делу.

Первоначально Глеб Красовский собирался просто пленить Дебору – очаровать, поразить, заколдовать. Ослепить своим мужским шармом наконец.

Но в последний момент Глеб вдруг передумал. Задушив Мэри, он стал другим. Страхи не просто отступили. Избавившись от них, Глеб Красовский почувствовал прилив энергии. И ему уже не улыбалось просто «отбывать номер». Его освобожденная душа требовала полета. И Глеб отдался во власть импровизации…

Дебора открыла дверцу своего «жука» и бросила на пассажирское сиденье сумочку. После чего уселась за руль. Она стеснялась своей близорукости, поэтому очки надевала только в машине. Открыв бархатный футлярчик, девушка уже собралась нацепить свои «Полароиды», как вдруг услышала застенчивое покашливание.

Быстро оглянувшись, она вдруг увидела того самого красавчика, с которым разминулась у главного корпуса университета. Рука девушки с очками поспешно опустилась…

– Па-па-па-прастите, – с вымученной улыбкой выговорил Глеб. – Не па-па-падскажете, ка-ка-как па-па-пасть на Ме-ме-мейн-ст-ст-стрит? А то ни-ни-никто не хо-хо-хочет ра-ра-разговаривать со мной.

Взгляд Глеба, обращенный на Дебору, был полон такой мольбы, что на ее месте растаяла бы, наверное, любая девушка. Но Дебора была не любой, она тоже ужасно страдала от своих комплексов и с ней тоже никто не хотел водиться.