– Кем?

– Норбером Конатой.

– Кто убил Конату?

– Боевики, нанятые моим мужем.

– Они забрали записи?

– Нет, Коната передал их своему другу-полицейскому.

– Кому именно?

– Лейтенанту Туссену Киджо.

– Это ты его убила?

– Я завлекла его в ловушку. Оноре пытал его. Киджо рассказал ему, где спрятал записи. Я подожгла покрышку.

Пустой вгляд, монотонный голос, словно она говорила о том, что ее не касается. Саша перестал понимать, кто она на самом деле. Еще недавно ему казалось, что он понимает. Он сделал знак Менару, чтобы тот продолжил допрос.

– Почему вы выбрали трюк с покрышкой?

– Грасьен придумал.

– Зачем?

– Чтобы решили, что это политические разборки между африканцами. Никто бы не заподозрил Грасьена в таких методах.

– Где ты нашла записи?

– В камере хранения на Северном вокзале.

– Что ты с ними сделала?

– Отдала мужу.

– Это ты убила Видаля?

– Я не знаю, кто убил Видаля.

– Банголе – твоих рук дело?

– Нет.

– Оноре?

– Ни я, ни Оноре не причастны к его смерти.

– Это Грасьен приказал тебе подставить майора Дюгена?

Антония повернулась к Саша.

– Я не хотела, – сказала она, не сводя с него глаз. – Ришар приказал мне. Пришлось уступить.

– Почему? – спросил Саша.

– Потому что я обязана ему жизнью. По крайней мере, так я считала.

– Зачем Грасьен хотел скомпрометировать моего шефа? – спросил Менар.

– Грасьен не любит, когда суют нос в его дела. И он счел, что Саша не оказывает ему должного уважения.

– А я думаю, он просто боялся, что майор узнает, что он заказал убийство Видаля и Банголе. Тебе так не кажется?

– Грасьен тут ни при чем.

– Тогда скажи кто.

– Я никогда этого не знала, лейтенантик, и больше меня это не волнует…

В семь часов мэтр Робийяр устроил скандал и потребовал встречи со своей клиенткой. Комиссар выслушал его с олимпийским спокойствием, но Саша было ясно, что в душе тот ликует и своим местом не поменялся бы сейчас ни с кем. Когда Робийяр повторил свое требование, Марс объявил, что как только придет судья Максанс, его клиентка будет официально привлечена в качестве обвиняемой, а пока она отправится в отдельную камеру с душем и умывальником, “соответствующую ее высокому статусу”. Он также сообщил о своем решении взять под стражу Ришара Грасьена.

Менар проводил Робийяра в камеру. Антония Грасьен не пожелала делать никаких заявлений. Адвокат стал настаивать и потребовал от Менара разрешения переговорить с клиенткой наедине. Получив решительный отказ, он лишь проинформировал Антонию о ее правах и посоветовал быть осторожной в своих показаниях.

Секретарша Марса доложила, что звонит судья Сертис. Марс включил громкую связь.

– Мне только что звонил мэтр Робийяр. Грасьена арестовали! На основании показаний его жены! Антония Грасьен явно не в своем уме. Вы уничтожили шесть лет моей работы, Марс!

– Ну, вы преувеличиваете, Сертис.

– Я хочу иметь возможность вести переговоры с Грасьеном насчет “Евросекьюритиз”. Мне нужныего записи. Мы их не получим, если будем использовать грубую силу. Грасьен замкнется в себе.

– Кандишара нет в живых. Игра окончена, Сертис.

– Но есть и другие. Кандишар не один набил карманы.

– Разыгрывайте борца за справедливость перед кем-нибудь другим, старина. А я наконец смогу посадить убийцу полицейского. Каждый делает свою работу.

– Марс, я торжественно клянусь отравить вам жизнь.

– В вашем возрасте вредно так волноваться. Лучше поберегите себя.

Марс повесил трубку с плотоядной улыбкой и по очереди повернулся к обоим коллегам:

– Где Карль?

– Дома, с тяжелой мигренью.

– Пусть немедленно возвращается. Вам понадобится помощь, чтобы укротить Грасьена.

– Вы уходите? – удивился Саша.

– Я две ночи не спал, парни. Хозяйничайте без меня. Менар, ты самый честолюбивый засранец из всех, кого я знаю, но ты не безнадежен. Что до тебя, Саша, то каникулы кончились. За работу. А Карль пусть больше не достает нас своими душевными травмами. Команда Дюгена возрождается из пепла.

Марс месяцами мечтал пригвоздить Грасьена к позорному столбу – и теперь вдруг уходит. Саша попытался уговорить его, но комиссар не стал слушать.

– А пока позвоните Лоле Жост. Пять лет неведения и терзаний, согласись, это слишком долго. Сделаешь?

После ухода Марса Саша позвонил экс-комиссарше. Рассказал ей о признании Антонии Грасьен. Сообщил, что она убила Туссена с помощью Оноре по приказу Грасьена.

– Спасибо, что позвонил, Саша.

– Как же иначе.

– Извини, не могу говорить… Мне нужно… переварить все это.

– Я понимаю. До свидания, Лола. Без вас у нас бы ушло на это гораздо больше времени.

Он позвонил Карль, включил громкую связь. Она должна вернуться на работу. Она нужна им, чтобы прижать Грасьена. Прошлые ошибки забыты. Марс все простил.

– И я думаю, ты прекрасно сумеешь расколоть Мистера Африку.

– С чего вы это взяли?

– Устремляйся в пустоту, врывайся в неохраняемые проходы, обходи его оборону, наноси удар туда, где он не ожидает, – это все о тебе, Карль.

– Знаете, шеф, мне от вашего “Искусства войны” уже выть хочется.

– Возвращайся, Карль. Нам с Менаром скучно без тебя.

Она глубоко вздохнула и повесила трубку. Менар поднял два пальца в знак победы, Саша улыбнулся ему. Они направились в допросную. Там под присмотром Стефани ждал Грасьен.

– Чувствую себя как перед переходом минного поля, – признался лейтенант.

– Наверно, потому ты и выбрал эту долбаную профессию.

– Я ее выбрал, чтобы не скучно было.

– Что ж, веселись!

К одиннадцати часам Саша оставил Грасьена и Оноре Менару, Карль и двум охранникам и вышел размять ноги. Грасьен почитал себя выше любых законов. От невыносимой мысли, что его жена в тюрьме, твердость Мистера Африки трещала по швам. Это началось со смертью Видаля. Окончательного поражения оставалось недолго ждать.

Над баржей на реке кричали чайки, плавно устремляясь к Новому мосту. Дождь заключил с Парижем перемирие. Саша потянулся, думая о том, как сбить Грасьена на лету.