Я зашла на кухню Нэнси, чтобы выпить кофе. Вот там я и столкнулась с Китом, и он сказал мне следить, чтобы я была в хорошей форме.

– Главное, чтобы ты была полна энтузиазма, – сказал он, добавив то, что я никогда не забуду: – Твоя работа – создавать иллюзию надежды.

Иллюзию надежды? Для Кита я была актрисой, которая воспользовалась NXIVM, чтобы пересе-

литься из квартиры в подвале в красивый дом. Я вложила в компанию годы тяжелой работы, но для него NXIVM не был местом, где мы смогли бы себя проявить. Он видел в нем стратегию получения денег и сил других людей. Иллюзия надежды. Это напрасный труд, все это. «Полосатый Путь». Миссия. Все было враньем.

Разговор на кухне Нэнси, когда он рассказал про «иллюзию надежды», стал моей последней встречей с Китом Раньером.

Глава 13. Соглашение о неразглашении

Март – май 2017

Как только я вернулась домой из Олбани, Лорен проинформировала меня о следующем, последнем шаге подачи гарантии: мне нужно найти адвоката, который перепишет мой дом на ее имя.

Пока что мне удавалось хранить клеймо в тайне, и в каком-то смысле это помогало мне почувствовать себя сильной, словно я прошла часть испытания. Но это уже было слишком и переходило все границы этой смехотворной игры. Мне казалось, словно на грудь давит валун. Тут вспомнились все тренинги и то, что высшие руководители всегда говорили о предчувствии: Значит, все делаешь правильно.

Лорен пыталась убедить меня, что это нужно просто на тот случай, если я нарушу свое слово

и обязательство перед самой собой и DOS. Но чаша моего терпения уже переполнилась. Я в первый раз позволила себе осознанно обдумать понятие NXIVM «делаешь правильно». Правильно для кого? Лорен действительно считала, что может забрать наш дом?

– Я не знаю, как провести такую юридическую сделку, – сказала я ей. И я действительно не знала, но, конечно, могла выяснить, если бы захотела. – Я разберусь. – Я пообещала принести документы, когда снова приеду в июне на восток на следующий саммит коучей.

Я стала искать, но не юриста, а выход. Я желала покинуть DOS, желала выйти из NXIVM и боялась, что муж, на которого я всегда могла положиться, захочет, чтобы мы оба остались в организации. Что случится, если я решу уйти, а он нет? Мне нужно было очень тщательно все обдумать.

Мне нужно было время. Впервые за мое пребывание в NXIVM я начала врать своему коучу. Я говорила Лорен, что отключусь для длительного прослушивания или чтобы поплавать в нашем фитнес-центре. Короткий период времени без тренингов готовности казался просто благословением. Я ходила с сыном на прогулку в парк или возила его в коляске по фермерскому рынку. Долго спала. Встречаясь с кем-то из ванкуверского центра «Этос» во время выхода в город, я ощущала надежду, что в Ванкувере я была

главным звеном с Лорен. Вряд ли кто-то разоблачит меня… Хотя я осознавала, что стоит на кону. Честно говоря, в каком-то смысле я просто не воспринимала все серьезно, пока не посмотрела на Netfix серию, где хакеры тайно записали, как мальчик подросток мастурбировал под интернет-порно, и угрожали выпустить видео, шантажируя его, чтобы он делал все, что они скажут. Ему приходилось отвечать на сообщения с незнакомых номеров, выполнять опасные задания, придуманные незнакомцем. До меня дошло, какая манипуляция эта шарада, и я по-настоящему начала задаваться вопросом: у кого мои гарантии? Что, если они попадут не в те руки?

Я решила делать вид, что все нормально, пока не найду выход. Писала Лорен, что мои рабы выполняли за меня услуги, хотя в действительности я использовала эти часы в неделю, чтобы поработать с ними над их целями. Мы были обязаны ежедневно заниматься рекрутингом. А также нам каждый день нужно было сообщать о цифрах и рассказывать, кто попал в наш список. К тому моменту я уже заявила о своем праве и внесла в свой список всех, кого хотела защитить от вербовки другими. Я не хотела, чтобы им поставили клеймо и завлекли в то, на что я так бездумно согласилась.

И тут наступил решающий момент: мы не успели отозваться в 3 часа на тренировку готов-

ности, и Лорен сказала одной из сестер сообщить нам, что, если мы снова провалим задание, ее побьют и запрут в клетке.

«О боже мой, – подумала я. – Серьезно? Клетка. Клетка все-таки есть?»

Это был явно решающий момент для меня. Этот бред становился только хуже и извращеннее! Одна из сестер в моем кругу решила, что если нашу Госпожу накажут, то, по ее мнению, и нас должны. Она спросила, сколько раз Лорен били и чем? Моя «сестра» советовала нам всем сделать то же самое, и Лорен сказала ей купить специальную палку и бить друг друга обнаженных и записывать это. Потом отослать ей. Две женщины из Калифорнии побили друг друга, как и сестры из Мехико. К счастью для меня, я не могла бить себя в Ванкувере и пообещала, что попрошу кого-то сделать это за меня в следующий раз, когда мы соберемся в Олбани на следующий саммит. Но это была последняя капля. В сообщениях я подыгрывала, но в реальности лихорадочно планировала побег.

К тому моменту как из моего клейма перестал вытекать гной и на нем начала образовываться корочка, ситуация стала серьезнее. Я фантазировала, как напишу Нэнси анонимное письмо и расскажу о фанатичном ответвлении NXIVM. Если она знает о происходящем, то ей нужно также знать, что есть недовольные. А если не знает, то стоит узнать. Но я так и не написала

письмо, потому что точно не знала, кто состоит в этом клубе или что чувствовали все посвященные. Я не знала, с кем поговорить, а также кому доверить свою безопасность. Если они были достаточно безумны, чтобы пометить наши тела раскаленным железом и требовать переписать на них дом, на что еще они способны?

Каждое утро после церемонии клеймения, проснувшись, я снова и снова осознавала, что эта метка навсегда останется на моем теле. Я смотрела в потолок, лежа на подушке, а слезы впитывались в волосы. Я мечтала позвонить Лорен и сказать: «Ты не поверишь, но мне приснился очень странный сон. Ты завербовала меня в тайное сообщество женщин, и нам всем поставили на тело это странное клеймо!» Мы бы посмеялись вместе тому, как глупо это звучит.

Я узнала, что следующая церемония клеймения в