Ее прервали – но не очередная пьяная тирада Дмитрия, а звонок в дверь, разнесшийся по всему дому. Оглушительно громкий в два часа ночи.

Дмитрий, похоже, такого не ожидал, он нахмурился:

– Кого там принесло в такое время? – Хозяин дома повернулся к Агате и велел: – Жди тут, мы еще не закончили.

– Конечно, – смиренно кивнула она.

Она понятия не имела, кто пришел к нему, но подозревала, что это просто охрана – хотят узнать, чего он тут развопился, почему так поздно не выключает свет. Он пробудет с ними минуты две-три, потом вернется сюда и продолжит. А может, сразу перейдет к делу!

Поэтому за две-три минуты ей нужно было придумать, как спасти свою жизнь.

* * *

Не обязательно убивать ее сразу. Не обязательно вообще убивать. Эти мысли плыли в пьяном сознании Дмитрия, лениво и медленно, сталкивались, как айсберги в холодном соленом море. Может, ему и не следовало размышлять об этом сейчас, в таком состоянии, да еще и говорить ей правду. Но ему хотелось.

Можно брать у нее кровь по чуть-чуть, не убивая ее, и смотреть на результат. Если все пройдет хорошо и он почувствует ее силу, придется взять больше. Например, ее органы… Он не нуждался в пересадке, ничем серьезным не болел, и ему страшно было даже подумать о том, чтобы согласиться на такую операцию и потерять часть себя. Но ради силы Дмитрий готов был на многое.

Его много лет не покидало чувство, что у него украли что-то важное. Теперь у него появился шанс восстановить справедливость.

Вот о чем он думал, поднимаясь наверх из подвала. Не о том, кто пришел к нему – он и так знал. Он вызвал дополнительных охранников, когда понял, что Андрей уже не вернется. Они задержались в пути, должны были прибыть раньше, однако с этим можно разобраться потом. Главное, они добрались и сейчас хотят получить инструкции.

Может, и не следовало показываться им в таком виде. Но пусть сохранят его покой ночью, а для объяснений будет утро.

Он распахнул дверь и уверенно заявил:

– Займите места на заднем дво…

Договорить он не сумел: удар в лицо был быстрым и профессиональным. Не хаотичное нападение, а намеренная атака того, кто драться умеет. У Дмитрия перед глазами вспыхнули звезды, из обеих ноздрей хлынула горячая кровь, и он не был уверен, что нос не сломан. Он и в трезвом состоянии вряд ли удержался бы на ногах, а теперь даже не пытался, мир кружился вокруг него сам по себе.

Ему не дали упасть. Его подхватили за обе руки, потащили в дом; Дмитрий успел только заметить, что следом заходят еще какие-то люди, но разглядеть их лица он не мог. Его перенесли куда-то, кажется, в гостиную, положили на пол. Он не пытался подняться, знал, что все равно не получится – и от боли в разбитом носу, и от выпивки. Он не понимал, что происходит, не мог даже спросить – кровь хлестала прямо в горло, и каждая попытка заговорить влекла за собой лишь приступ кашля.

Ему не задавали вопросов. Его заставили раскинуть руки в стороны, и он лежал на гладком деревянном полу, как огромная морская звезда. Он не понимал, зачем, пока не почувствовал резкую, ослепляющую боль в кистях рук и ступнях. Дмитрий закричал и тут же закашлялся, захлебываясь кровью.

Они прибили его руки и ноги к полу. Они принесли с собой гвоздевой пистолет, самый обычный, какой можно купить в крупном хозяйственном магазине. Теперь Дмитрий, обездвиженный и беспомощный, был полностью в их власти. В своем собственном доме! Такого поворота он не ожидал.

А точнее, он оказался во власти одного человека, все остальные были лишь марионетками. Он понял это, когда тот сделал несколько шагов вперед, нависая над хозяином дома.

Никита Нефедов. Лора была права.

Но почему он здесь? Как это связано? Почему он добавился к лавине неприятностей, обрушившихся на голову Дмитрия? Неужели это он нанял Яна Кератри? Или это совпадение?

– Я знаю, кто ты такой, – невозмутимо сказал Нефедов. – Знаю, на кого ты работаешь, насколько ты богат, как много у тебя влиятельных друзей. Мы с тобой в одной весовой категории, и в других обстоятельствах я бы двадцать раз подумал, прежде чем соваться к тебе. Но ведь это личное.

Дмитрий хотел ответить. Сказать, что ему очень жаль, на самом деле он не хотел, чтобы так получилось, что его наемники взяли инициативу в свои руки, а он не приказывал убивать старика. Словом, как-нибудь выкрутиться. Но он не мог – лицо опухло, кровь из разбитого носа продолжала струиться в горло. Ему только и оставалось, что наблюдать за Никитой через полуопущенные веки.

– Да ты пьян, братец, – поморщился Никита. – Жаль. Но хоть в сознании, это уже плюс. Мне нужно, чтобы ты чувствовал это. С тобой нельзя возиться долго – твои соседи могут заметить неладное, а мы этого не хотим. Обыщите дом!

Последняя фраза относилась не к нему, а к людям, которые пришли с Нефедовым. Они повиновались мгновенно, разбежались в разные стороны. Один спустился в подвал, и только он должен был преуспеть. На эту ночь Дмитрий отпустил служанок, повезло дурам, осталась одна Агата. Но хорошо, что она здесь.

– Твои люди умные, но не очень верные, – рассуждал Нефедов, прохаживаясь перед прибитым к полу Дмитрием. – Никто из них не пытался защитить тебя. Но ты ведь знал это? Ты надеялся, что они не попадутся. А вот сюрприз, попались. Этого ты не предусмотрел. Ошибки чаще всего совершаются людьми, обстоятельства и машины вредят нам меньше. Я, может, тоже вот-вот совершу ошибку, убив тебя. Но не думаю, что кто-то решит мстить за тебя так, как я мщу за своего отца. Есть связи сильнее денег, но не у тебя. Какая бездарная жизнь, тебе не кажется?

Стравливать хищников – так, кажется сказал Кератри, или что-то в этом роде. Неужели и за этим стоит он? Нет, не может быть. Даже одурманенный алкоголем, разум Дмитрия отказывался верить, что кто-то способен провернуть настолько тонкую комбинацию.

Люди Нефедова вернулись – одни. Тот, что ходил в подвал, отчитался:

– Никого нет, в доме только он.

Что? Это невозможно! Агата не могла сбежать из подвала, никто бы не смог, даже сам Дмитрий, знавший этот дом как свои пять пальцев! Она просто затаилась где-то.

Он хотел сказать им об этом. Она должна была умереть вместе с ним, иначе нельзя. Но когда он попытался предупредить их, получился лишь невнятный хрип, прерванный кашлем. На Дмитрия снова не обратили внимание.

– Мне говорили, что с ним тут девка живет, – нахмурился Нефедов.

– Ее нигде нет. Она или уехала, или спряталась где-то. Мы можем обыскать все углы, но дом большой и углов здесь много.

– Не нужно, – отмахнулся Никита. – Просто заблокируйте все входы и выходы, чтобы она никуда не делась, если она все-таки здесь.

Да в подвале она, в подвале! Но как бы Дмитрий ни пытался указать им, где искать беглянку, из его горла вырывалось лишь глухое бульканье.

Он почему-то вспомнил, как много лет назад, еще семилетним мальчишкой, он с другими деревенскими пацанами поймал у ручья лягушку и насадил ее на ветку. Просто так, посмотреть, что будет. Лягушка не умерла сразу. Она сменила цвет, с зеленого на сине-белый, забавно дергала длинными задними лапками, все медленней и медленней, и издавала тихие клокочущие звуки. Вот как он сейчас.