Она, Саша, правильно сделала, что ничего не стала объяснять. Объяснению это не подлежит. Она всегда будет помнить чужого мужа и благодарить судьбу за краткое счастье с ним. Только вот как теперь находиться в собственной кухне, где все сделано по его проекту и его руками? Она там не будет просыхать от слез. Может быть, сделать ремонт заново, а птицам тоже намалевать гнусные тролличьи морды?

Да что там кухня?! От окатившего все ее существо холода Саша даже приостановилась посреди тротуара, получив солидный тычок в спину и замысловатое ругательство от прохожего, на чьем пути остановилась. Разве о кухне ей надо беспокоиться? Ей завтра идти на работу в инспекцию! Завтра ей предстоит встреча с Марьяной Валерьевной на рабочем месте! Вот где будет настоящий кошмар!

Впрочем, никакого кошмара. Она уволится, и все. Правда, сразу уволиться не удастся, придется отрабатывать положенные две недели. Хотя при особых обстоятельствах вроде бы можно не выжидать этот срок… Терехова наверняка и сама заинтересована в том, чтобы как можно быстрей с Сашей распрощаться.

Ну хорошо, она уволится, а что дальше? Дальше надо искать другое место работы. И где же его искать? Что она умеет? Пожалуй, ничего… На работе с Владом можно теперь поставить большой жирный крест. «Бойцового петуха» они как-нибудь завершат и без нее. Там уже почти все готово. А дальше Терехов будет обходиться без нее, как обходился раньше. Если уж совсем припрет, найдет какого-нибудь художника. Может, и не сразу, но обязательно найдет. Разве в Питере мало художников? И получше ее найдутся!

На собственной кухне у Саши моментально навернулись на глаза слезы. До чего же все нескладно получилось! Как же ей горько! Как же она его любит! От этой сумасшедшей любви у нее болит все тело… Любовь – это, оказывается, настоящая физическая боль… И, похоже, она собирается нарастать по спирали. Не зря люди от неутоленной любви впадают в состояние аффекта и совершают неадекватные действия. Как же Саша их теперь понимает! Как же ей хочется совершить что-нибудь неадекватное! Например, выпить уксусной кислоты или перерезать себе вены.

Саша посмотрела на синие нити на своем запястье и нашла их очень беззащитными. Нет, она не станет ничего такого делать. У нее есть Сережа. Конечно, он сейчас в ней не слишком нуждается, но кто знает, как повернется жизнь дальше. К сожалению, часто так случается, что юные гении вырастают в весьма заурядных взрослых. Может быть, она еще пригодится собственному сыну впоследствии.

На другой кухне, не такой эксклюзивной, но тоже очень красивой, изо всех сил прямила спину Марьяна Валерьевна Терехова. Плакать она не могла, потому что оба сына были дома и смотрели какой-то идиотский ужастик по телевизору. При других обстоятельствах она просто выключила бы мерзостный ящик и нашла сыновьям более полезные занятия, но сегодня была рада, что они оба увлеклись и не видят ее лихорадочно блестящих глаз.

Марьяна размышляла над превратностями судьбы и пыталась выстроить логические цепочки происшедшего с ней. Жизнь явно раскололась на две части: до Халаимова и после Халаимова. Все, что было «до», зависело от нее самой и от ее желаний. Ей стоило только чего-нибудь сильно захотеть, и желаемое спелым яблоком падало ей на ладонь. Одни «яблоки» спели дольше, другие – быстрее, но ни одно не упало мимо. После Халаимова Марьяна лишилась практически всего, кроме сыновей. И она сочла нужным поблагодарить за это судьбу. Говорят ведь, что за материнские загулы почти всегда расплачиваются дети и особенно часто – почему-то именно сыновья. Ее Ванечка и Митя живы и здоровы. Это безусловный плюс. Видимо, платить по счетам будет она сама, лично. Неужели Влад ее бросит? Конечно, Марьяна сама подтолкнула его к этому, она одна лишь во всем виновата, но… Почему все-таки Арбенина? Что в ней такого, что все мужики, как один, сходят с ума? Сто лет с ней вместе проработала и никогда не замечала в Александре ничего особенного. Волосы, конечно, хороши, но и только…

Между «до Халаимова» и «после…» находилась крошечная площадочка не до конца утоленной страсти, эдакое плато Любви. Это плато было настолько мало, что двоим на нем не хватило места, и Володя, не удержавшись, «сорвался в пропасть». Марьяна удивлялась тому, что не испытывала сейчас от этого события всепоглощающего горя, на которое рассчитывала. Ей хотелось бы страдать и возвыситься посредством этого страдания над досужими разговорами, сплетнями и косыми взглядами. Она намеревалась гордо нести сквозь строй знамя своей единственной любви и даже рассчитывала на некоторую зависть со стороны сослуживиц, у которых жизнь была абсолютно бесцветна и однообразна. Но где же то знамя? И почему ей сегодня совершенно не хочется гордо размахивать им?

Неужели все дело в Терехове? Марьяна, конечно, очень виновата перед ним, но… Но ведь она его не обманывала, а почти сразу честно во всем призналась. Поэтому он просто обязан проникнуться ее ролью великомученицы, с одной стороны, четко осознающей всю низость своего падения, а с другой, находящейся над ним, на высоте своей любви. Марьяне даже казалось, что Влад каким-нибудь образом обязан отдать ей должное.

На деле все получилось по-другому. Вместо ожидаемого «отдания должного» муж взял да и влюбился в другую женщину. И это рвало Марьяне душу гораздо сильнее, чем полная отставка у Владимира Викторовича Халаимова. Она, сильная женщина с мужским характером, оказалась не готова к отставке у собственного мужа. Она гордо удалилась от Арбениной с Владом, но вовсе не была уверена в своей победе над Сашей. Страшно подумать, но сейчас она отдала бы все на свете, чтобы Влад вернулся домой. Пробегая воспоминаниями по собственной семейной жизни, Марьяна ни к чему не могла придраться. Терехов всегда ставил интересы семьи выше своих собственных. Он любил сыновей, любил их дом. Ей всегда казалось, что он любил ее… А она… Она только принимала его любовь…

Но ведь можно, наверное, как-то себя перепрограммировать! Влад больше других достоин ее любви, гораздо больше, чем Владимир! И она постарается его полюбить. Смешно, но теперь она знает, как это – любить… И теперь, когда Терехов отказывается от нее, полюбить его ей будет проще. Ей снова есть за что бороться! Она сделает все, чтобы вернуть в семью мужа! Она научится любить его… Заставит себя, раз это нужно для дела! Она и так уже почти что любит… Конечно, вот уже и мурашки бегут по коже…

Взвинтив себя до предела, Марьяна налила в любимый бокал Влада воды из-под крана и залпом выпила. Что же это такое получается? Получается, что дикая животная страсть к Халаимову разбудила в ней любовь к мужу? Нет… Не так… Марьяна хотела быть честной с собой. Скорее всего, дело в том, что от нее ускользает то, что принадлежит ей по праву. И мириться с этим она не станет! Теперь, когда с Халаимовым покончено окончательно (при этих мыслях у Марьяны Валерьевны все же слегка кольнуло где-то под сердцем), когда у них с Владом все могло бы быть так хорошо, как не было раньше, откуда-то снова выползла Арбенина… Она постоянно откуда-то выползает! Стерва! Тихоня! Лицемерка! Что же с ней делать? Уволить! Ее непременно надо уволить, потому что в одном отделе им вместе никак не удастся сосуществовать. Конечно, как специалист Александра выше и Тамары, и Эльмирки вместе взятых, но это ничего… Фаткуллина – девка неглупая, научится. Как говаривал «отец народов» – незаменимых людей у нас нет.