Булдафон хренов.

Буерак сопливый.

Пентюх вонючий.

Валуй сиплый

и так далее… от артиста… до экрана.

А уж для сопереживателей и болельщиков драки — синонимов слова «бей» так много, что и придумывать не пришлось: лупи, вдуй, стегани, дери, громи, хлобысни, отдубась, накостыляй, отмутузь, трепани, отколоти, врежь, засандаль и т. д.

На художественном совете студии при сдаче картины кто-то сказал: «Каждая фраза стреляет. Даже там, где ничего не взрывается».

Снова неравнодушным ко мне, к дракам, к историческим событиям выступил главный мой оппонент — Герой Социалистического Труда, народный артист СССР, почти восьмидесятилетний Александр Зархи: «Слишком много таланта. Картина будет смотреться неоднозначно. А чтобы была однозначной и судьбоносной, надо строже отнестись к себе. Монтаж — это не женское дело. Должна быть рука Эйзенштейна».

Георгий Николаевич Данелия ответил ему: «У нее было еще столько же таланта. Она уже тысячу метров этого таланта выкинула».

Картину приняли без поправок.

Хотя сейчас понимаю, что кое в чем Зархи был прав: сегодня я бы еще сократила картину. Время другое — скорости другие…

Постель императрицы

Самое прекрасное время при подготовке к съемкам — это поездки на выбор натуры.

А если кино снимается в Питере!

Этот город наполнен неожиданными открытиями, особенно для тех, кто влюблен в него.

Идем в какое-то РЭУ договариваться о съемках на близлежащей улице, а попадаем в розовый будуар дореволюционной куртизанки с прекрасно-легкомысленными стенами. На том месте, где должна стоять ее кровать, — большой совковый письменный стол. За ним на фоне резвящихся ангелочков руководитель этого самого РЭУ — облупленный ночной горшок со взбитыми сливками.

Райком партии — в бывшем княжеском особняке. Позади секретаря, у которого мы должны испросить высочайшего разрешения, — камин. На камине часы. С Амуром и Психеей… Все из мрамора. И только белое покрывальце, стыдливо прикрывшее голую грудь Психеи, — из гипса. Негоже в кабинете у первого секретаря держать голую девичью грудь… Замазали…

Другой райком — в другом бывшем особняке. Водит нас мелкий замзав какого-то отдела. Потом в своем кабинетике открывает узкую дверцу красивого старинного шкафа — а там лаз в подземный ход, уводящий далеко от райкомовских указов… Спрашиваю: почему не замуровали? Он хитро улыбается: может еще пригодиться…

Павловск. Шикарный и умиротворяющий…

Тамошние очаровательные тетушки, влюбленные в каждую ножку каждого антикварного стула, провели нас по дворцу, все показали, рассказали, напоили чаем. Но снимать не разрешили — у них был печальный кинематографический опыт. Как-то одной съемочной группе позволили снимать в опочивальне императрицы. И актриса, учуяв царицыно ложе, так вошла в раж, что буквально прыгнула на историческую кровать. Одна ножка подломилась. Главную смотрительницу чуть не хватил инфаркт.

Ломоносовский дворец… Сюда еще не ступала ни одна кинематографическая нога. А нам разрешили. С многочисленными оговорками: ничего не трогать, ни на чем не сидеть и желательно не дышать. Но все-таки…

В одном из залов — потрясающей красоты и тяжести мраморная скульптура мальчика. Она — в неснимаемой стороне зала, где осветительные приборы. А нам очень захотелось, чтобы скульптура оказалась в кадре. Главного хранителя, человека сурового, в тот день не было, и мы уговорили молодую девочку-смотрителя разрешить нам перетащить этого мраморного мальчика в кадр.

Мы подложили под его постамент сорок пар музейных войлочных тапочек, и человек двенадцать принялись буквально по сантиметру двигать тяжеленную скульптуру. В том момент, когда мы уже довезли ее до противоположной стены, вошел главный хранитель. Он сказал:

— Вас увольняю. Вас выгоняю. Съемки отменяю. А мальчонку — на место.

Два часа мы потратили на то, чтобы ублажить этого хранителя и продолжить съемки. Еще полсмены тащили мальчика обратно. За оставшиеся считанные минуты сняли нужную сцену — но, увы, без мальчика… А был ли мальчик?!

Чуточка

В кино вообще и в комедии в частности мы очень часто зависим от чуточки. Нет ее, маленькой, незаметной, — и все может развалиться в момент. А она в руках такого количества лиц, характеров, ситуаций… случайностей!

Три месяца, три недели и три дня готовили мы самый феерический эпизод фильма — «Поезд пошел». Для съемок нашли замечательное место под Питером — Знаменское, бывшая барская усадьба. Построили там наш «первый российский вокзал».

На Витебском вокзале под стеклянным колпаком стоял макет первого поезда — паровоз и четыре вагона. Расконсервировали.

Когда перевозили тяжелый поезд, под ним чуть не провалился асфальт на одной из питерских улиц.

Изготовили специальные конфетные коробки и шейные платки с паровозной символикой.

Три дня заряжали фейерверки, которые крутятся, сверкают и, горят — но всего сорок секунд.

Собрали и одели массовку. Простой люд — человек четыреста, дворяне — около двухсот, да конница, да военный оркестр, да царь с охраной, и еще священнослужители с иконами и хоругвями (настоящими, между прочим).

Наш поезд должен был тащить тягач. Для этого мы специально проложили метров триста настоящих рельсов.

Отправлением командовал не кто-нибудь, а бывший замминистра путей сообщения, наш консультант по «паровозным» делам.

Настал день съемок.

Как летчик перед взлетом, тщательно проверяю все подразделения. Еще раз все проходим, обо всем договариваемся: дам команду «начали!», выстрелит пушка, все придет в движение, я махну замминистра — поехали, замминистра махнет тягачу, и поезд тронется! Не опаздывать! Фейерверки горят 40 секунд!

— Мотор! Начали!

Оператор взмывает на кране. Петрович бьет в колокол: «Ну, с Богом!» Пушка стреляет, конница скачет, народ ликует, господа садятся по вагонам, герои запрыгивают на паровоз, фейерверки загораются. Даю отмашку замминистра — поехали…

Замминистра дает отмашку тягачу…

Поезд стоит.

— Поехали! — кричит замминистра куда-то вперед.

Поезд стоит.

— По-е-ха-ли!!! — кричим мы с замминистра.

Поезд стоит.

…Когда фейерверки прогорели и массовка рассыпалась, поезд тронулся.

Мне потом рассказывали, какие слова я выдохнула в этот момент. Честное слово — я таких не знаю.

Оказалось, водитель тягача отошел за угол пописать. И отмашки не видел — вот такая чуточка произошла…

При монтаже потом Инна Брожовская постаралась так все «закрутить», чтоб праздник состоялся. И все получилось… Но мне чуточки чуть не хватает…

Штурм Зимнего