Отец Мигель говорит, что ветры переходят в нашу пользу. Он думает, что завтра армада сможет приблизиться ближе к городским стенам. Возможно единственная польза, из взятия города состоит в том, что я мог бы найти книги в Великой библиотеки для большего изучения Урбатов. Какие драгоценности знания должны лежать там.

Я должен знать больше об этих Собаках Небес. Я сделаю приготовления к поездке. Мой дорогой Алексий отказывается присоединиться ко мне, но я буду убеждать его к поездке, поскольку я нуждаюсь в переводчике. Он, кажется, боится Урбатов больше чем любой из местных мальчишек. Когда мы говорим с ним об этой проблеме, все, что он произносит, волк стремится убить то, что он любит.

Я бросила книгу. Она упала на паркет. Я преклонилась с кровати и осторожно подняла ее. Небольшие частицы пожелтевшей бумаги оторвались от книги. Я открыла ее и

нашла, страницу, которую только что читала и обнаружила, что она немного распалась. Но моя вина за повреждение книги была ничем по сравнению с другой мыслью, это раздавливало мои внутренности.

Волк стремится убить то, что он любит.

А Даниэль любит меня? Он сказал, что я особенная. Он сказал, что я много "сделала" для него. Он сказал, что скучал по мне. Но он не сказал, что любит меня.

Но он поцеловал меня, как никто и никогда этого не делал. Он заставил меня желать признаться ему в моих чувствах.

Но я не могу забыть, как он дрожал и как пылали его глаза, когда я сделала это. Он потерял свой кулон на мгновение, и выглядел очень напуганным. Я была в опасности тогда?

Волк хотел убить меня? Если бы у Даниэля не было того кулона, то я была бы уже мертва? Или он просто превратил бы меня в животное как он?

Я убрала книгу. Я не смогу больше справляться с вопросами — или с ответами — в течение долгого времени.

ПРЕДОТВРАЩЕНИЕ

Попытка избежать Даниэля стала столь же трудной как избежать собственной тени.

В пятницу днем, он вошел в магазин художественных принадлежностей Брайтона, когда я выбирала новый набор пастелей, чтобы заменить те, которые я разбила за неделю перед Благодарением. Я подождала, пока он не оплатит на кассе за свою покупку и уйдет, прежде чем взяла коробку. Когда я достала свой бумажник, чтобы оплатить, девушка за прилавком сообщила мне, что мой "злой симпатичный друг" уже заплатил за пастели.

"Что, если я не хочу их больше?"

Она пожала плечами и щелкнула пузырем жевательной резинки.

Я оставила коробку на прилавке.

" Вы уверены?" крикнула она мне в след.

"Вы можете взять их себе".

В субботу, он был в приходе, ремонтировал сломанную скамейку, когда я принесла рекламные рассылки моему отцу. Я оставила их на его столе и ушла через дверь офиса, которая выводила в переулок между школой и приходом.

В воскресенье утром, я видела, что он смотрел на меня с балкона, во время проповеди папы. И в понедельник, я поняла, что любое поручением, казалось, подвергало меня опасности.

В тот же день, папа послал меня на дневной рынок со списком продуктов. Это была его очередь готовить обед, потому, что мама взяла дополнительную смену в клинике — то, что она гораздо чаще делала со дня Благодарение, потому что больше не оставляла Джеймса в садике.

Я завернула за угол в отдел консервов и буквально врезалась в Даниэля, когда он присел

над упаковкой с консервированным горошком. Он встал и обернулся. На нем был фартук рынка и нож для вскрытия упаковок — острие, которого было вымазано кровью. Он поморщился, и я заметила порез на его руке.

"Извини," пробормотала я, и попытался обойти его.

Он шагнул передо мной и заблокировал мой путь. "Грэйс". Порез на его коже зарубцевался, когда он положил свою руку на мою корзину с продуктами, не давая мне отступить. "Мы должны поговорить …одни".

Я посмотрела на окровавленный нож, он спрятал его в карман фартука.

Волк стремится убить то, что он любит.

"Я не могу". Я отпустила свою корзину, двинулась в обратном направлении и выбежала с рынка.

Папа не спрашивал, почему я пришла домой без компонентов для жаренного цыпленка-стейка. Он сделал Мак и сыр вместо этого. Дон, Джеймс, и я были единственными, кто присоединился к нему на обед. И я не была удивлена, когда папа спросил Дона, как Даниэль справляется на рыке.

"Прекрасно," сказал Дон. "Г. Дей так расстроен из-за Джес, он нуждается в любой помощи. А счастливчик Даниэль нуждался в работе".

Очень удобно, подумала я — но это был голос Джуда, который отозвался саркастическим эхом в моей голове.

Я отодвинула свою тарелку. Даниэль любил Мэриэнн. Она заставила его почувствовать себя в безопасности и в любви. А теперь, когда она ушла, у него было удобное место для проживания. Даниэль никогда не встречался Джеймса, но он любил нашу семью. "Спасение" Джеймса сделало Даниэля героем в глазах моей семьи, пусть даже на мгновение.

Даниэль и Джес учились в одном классе несколько лет. Она жила в Ок-Парке, в то время как он был там со своей мамой. А затем она переехала в город и жила там пока не пропала. Я слишком хорошо знала Даниэля, чтобы не питать иллюзии, что я была первой девочкой в его жизни.

Люди всегда описывали Джес как "проблемную". Разве это не тот человек, с которым бы Даниэль искал общения? Возможно, он любил когда-то Джессику Дей?

Все, что я знала, это то, что она пропала, и у Даниэля была хорошая работа, которая позволяет ему выполнять требования для класса Барлоу. Это означает, что он останется в Крест Роуз на неопределенный срок.

Удобно. Это было слишком удобно.

Но для чего? Были ли это случайные нападения на людей, о которых он заботился? Или все они служат некоторым целям? Они были ему ближе… меня?

Что-то глубоко внизу моего сердца сказало мне, что мои сомнения относительно Даниэля должны быть неправильными. Папа читал все эти письма. Он знал, что внутренний волк Даниэля будет выделять людей, которых он любит, и, тем не менее, он оставил Даниэль здесь. Он помог ему получить ту квартиру. Он помог ему получить ту работу. Он не сделал бы

эти вещи, если бы думал, что Даниэль, причиняет людям боль, или если он может когда-нибудь причинить мне боль.

Но с другой стороны я вспомнила об обвинениях Джуда. Я думала, что если Даниэль

действительно пытался убить моего брата, папа никогда не позволит ему быть рядом с нашей семьей. Но я была неправа.

Он помог Даниэлю, полностью зная, что он сделал — зная, кем он был.

Может быть, Джуд был прав? Может быть, Даниэль действительно мог манипулировать моим папой?

Или папа просто что-то знает, чего не знаю я?