— Вас не прельщает прогулка по лужайке?

— О да!

Она сразу подалась вперед. Демон понял, почему Флик с таким интересом смотрела на пары, прогуливавшиеся по траве: это была просто зависть. Она привыкла к ежедневным прогулкам верхом и соскучилась по ним.

Улыбнувшись, он открыл дверцу ландо. Его мать сурово посмотрела на него поверх головы Флик и одними губами произнесла: «Новое платье!» Усмехнувшись про себя, он помог Флик выйти из коляски и обвел ее взглядом.

— Новое?

Она бесхитростно улыбнулась:

— Да. — Выпустив его руку, покружилась. — Нравится?

Его взгляд был прикован к ее фигуре, изящество линий подчеркивало платье из твила цвета лаванды. Затем он посмотрел на ее лицо и едва не лишился дара речи. У него перехватило дыхание, сердце учащенно забилось. Как обычно, когда Флик оказывалась рядом.

Мать и тетка зорко следили за ними. Он откашлялся и любезно улыбнулся:

— Ты выглядишь… чрезвычайно мило. — Он положил ее руку на свою. — Мы пройдемся до клумб.

В ландо насмешливо фыркнули, но он не стал оборачиваться, а неспешно повел своего ангела на лужайку, наслаждаясь ее близостью. Демон взглянул на ее кудряшки:

— Тебя подстригли?

— Да. — Она повертела головой. Волосы и прежде обрамляли ее лицо, но теперь лежали более ровно. — По-моему, мне идет.

Демон кивнул:

— Несомненно, элегантная прическа. — Он встретился с ней взглядом. — Полагаю, она прекрасно сочетается с твоими новыми вечерними туалетами.

Она широко распахнула глаза:

— А как ты узнал…

Он ухмыльнулся:

— Я заезжал вчера днем, и мне сказали, что ты отправилась за покупками. Поскольку ты явно была у модистки, а я знаю свою мать, то догадаться было нетрудно.

— Хелен тоже поехала с нами. Это было… — она сделала паузу и улыбнулась, — очень приятно.

Они прогуливались молча, как это часто бывало в Нью-маркете, и чувствовали себя совершенно непринужденно.

Она соскучилась по нему, и радость переполняла все ее существо. Повернув лицо к солнцу, она улыбнулась, но не солнце — любовь согревала ее. Чуть скосив глаза, она увидела, что Демон наблюдает за ней. И вдруг брови его сдвинулись, лицо стало непроницаемым. Он смотрел прямо перед собой.

— Я подумал, что тебе интересно будет узнать о наших успехах в поисках Блетчли.

Флик ощутила чувство вины. В водовороте последних событий она забыла о Диллоне и его проблемах.

— Да, конечно. Что ты узнал? Демон поморщился:

— Блетчли действительно вернулся из Ньюмаркета на дилижансе. Сошел с него в Олдгейте. Мы проверили, но в тех местах его никто не знает. — Они дошли до цветника и ступили на дорожку, проложенную вдоль клумб. — Монтегью, мой поверенный, организует наблюдение в тех местах, где джентльмены встречаются с тем сбродом, к чьим услугам им иногда приходится прибегать. Если Блетчли появится, мы снова пойдем по его следу.

Флик нахмурилась:

— Это к мистеру Монтегью ты тогда уезжал в Лондон?

Демон кивнул, и она спросила:

— Ему удалось что-нибудь узнать о деньгах?

— Пока нет, но ему предстоит проверить немало вариантов. Акции, казначейские обязательства, депозиты, зарубежные сделки… Он все проверит. Он уже вычислил, какие суммы нас интересуют — прибыль от каждой мошеннической скачки в течение осеннего сезона и первой скачки этого года.

— Суммы большие?

Демон встретился с ней взглядом:

— Чудовищно большие.

Дойдя до конца дорожки, они снова сошли на траву, пройдя мимо нескольких пар. Демон адресовал им прохладные кивки и вежливые улыбки, она тоже кивала и улыбалась.

Когда пары остались позади, Демон ускорил шаг. Флик это удивило.

— Суммы настолько огромные, — продолжил он, — что они обязательно должны где-то всплыть. И это обнадеживает. К счастью, у нас остается еще несколько недель прежде, чем необходимо будет предупредить распорядителей.

— А я могу что-нибудь сделать?

— Нет. — Он бесстрастно посмотрел на нее. — Если Монтегью со мной не свяжется, я увижусь с ним через день-другой. — Он немного поколебался и добавил: — Как только удастся что-то узнать, я тебе сообщу.

Демон замедлил шаг, и на лице его снова появилось выражение скуки. Видимо, это и был его лондонский образ. И все же она не могла понять, почему, прощаясь, он избегал встречаться с ней взглядом.

Горация хлопнула его по плечу:

— Сегодня получишь приглашение на неофициальный бал, который устраивает Луиза в начале следующей недели. Надеюсь, ты будешь сопровождать нас с Фелисити.

— А папа не будет? — удивился Демон.

Горация махнула рукой:

— Ты же знаешь отца: он захочет по дороге заехать в свой клуб.

Взгляд Демона помрачнел.

— Как пожелаете, — кивнул он.

Его глаза на секунду встретились с глазами Флик, чтобы ее успокоить. Поклонившись Горации и Хелен, он отвернулся.

— И не задерживайся! — сказала Горация ему вслед. — Мы там обедаем.

Он снова кивнул, легко вскочил в коляску и уехал.

— Вы только посмотрите на них! — возмущенно прошипела Аманда на ухо Флик, после чего грациозно повернулась в танце.

Ее место заняла Амелия.

— Даже когда они танцуют, все равно поглядывают в нашу сторону. — Покачиваясь и приседая, она вполголоса добавила: — А один из них обычно стоит в стороне, как сейчас Демон, так, чтобы нас поймать, если мы оборвем оборку или ленту и попытаемся улизнуть!

Флик улыбнулась своему кавалеру и подала ему руку, сделав вид, будто не слышит жалобы близнецов. Они кружились в контрдансе. Бальная зала Луизы Кинстер была заполнена родственниками, приехавшими в Лондон, и друзьями семьи. Поскольку бал был неофициальным, а большинство гостей состояли в родстве друг с другом, на нем царила атмосфера непринужденного веселья. Были приглашены и совсем юные родственники.

Флик нырнула под руку кавалера и улыбнулась ему. Близнецы сделали то же самое и выглядели вполне довольными.

С первого же дня знакомства близнецы часто говорили об опеке своих кузенов, но Флик не очень-то им верила. Теперь она убедилась в том, что это правда. Кузены действительно не спускали с них глаз.

Даже танцуя, Гавриил и Люцифер то и дело поглядывали в сторону близняшек. Демон открыто следил за каждым их шагом, даже не делая вид, будто с кем-то беседует.

Оставалось только удивляться, как мужчины отваживаются приглашать девушек на танец. Джентльмены помоложе, казалось, не замечали опасности, поскольку не имели дурных намерений в отношении сестер.