– Он у тебя? – спросила Знамя.

Ниф медленно кивнула.

Сердце Фина забилось сильнее, объятое растерянностью и страхом. Что Ниф наделала? Неужели у неё был свой план, о котором он не знал? Почему она ничего не сказала ему?

Все его вопросы отпали сами собой, как только Ниф вытянула руку. В ней, ярко светясь концентрированной магией Пиратской Реки, был зажат Шар Желания.

– О нет… – простонал Фин.

Он ударил себя ладонью по лбу. Ему смутно припомнилось, как Ниф схватила Ардента за руку, пытаясь остановить, прежде чем он и Маррилл высадились на берег.

Похоже, тогда она и украла Шар, и никто этого даже не заметил. Ниф оказалась лучшим воришкой, чем он думал. Не потому, что она запустила пальцы в карман волшебника, – это было достаточно просто. А потому, что заставила его поверить, что все они ей не безразличны. Что втёрлась к нему в доверие.

Руки Ниф дрожали.

– Извини, Фин, – заикаясь, пролепетала она. – У меня не было выбора. Велл приказал мне во время Игры Маргама, он приказал мне выкрасть Шар, чтобы к нашей следующей встрече он…

Отчаяние и предательство затопили сердце Фина, словно морская вода трюм.

– И ты это сделала. Ты предпочла их, а не меня.

Знамя вышла вперёд.

– Угомонись, – сказала она. – Исчезайки не реальны. У них нет выбора. Хороший Исчезайка выполнит любой приказ Рати. А теперь я приказываю тебе: отдай мне Шар.

Ниф замешкалась, глядя на мягкий свет желания в своих руках. Фин видел её внутреннюю борьбу. Воспользовавшись моментом, он шагнул к ней. Рать застыла в неподвижности. Стоявшие на палубе «Кракена» ряды воинов были похожи на статуи. Неотличимые друг от друга Исчезайки выглядывали из просветов между ними.

– Нет, – произнёс он. Солнце жгло ему щёки. Солёный воздух, который ещё недавно горел у него на языке, теперь разжигал огонь в его лёгких. – Нет, вы его не получите.

Знамя пристально посмотрела на него. Фин не привык, чтобы на него смотрели в упор, чтобы его изучали, разглядывали. Инстинкт подсказывал ему: «Беги! Прячься! Забейся в какой-нибудь угол, чтобы тебя забыли!» Но он не мог. Не сейчас. Более того, он этого не хотел.

Он посмотрел ей прямо в глаза и всей силой своей воли заставил себя выдержать её стальной взгляд. И когда он это сделал, то заметил, как в её глазах промелькнуло нечто такое, чего он не ожидал.

Неуверенность.

Внезапно всё, что он знал о Рати или думал, что знал, оказалось под большим вопросом. Теперь у него было преимущество. И он им воспользуется.

– Ты говоришь, что Рать непобедима! – выкрикнул он. – Что ж, возможно, вам и впрямь не нанести ран или не причинить какой-то вред. Но, как я вижу, вам доводилось терпеть поражение. И не раз.

– Придержи язык, – прошипела Знамя, однако даже не пошевелилась.

Фин почувствовал, как в уголках его губ заиграла улыбка.

– На самом деле, – продолжил он, – мы побеждали вас всякий раз, когда вы появлялись.

– Да! – крикнула с юта Реми. – Например, Колл проскользнул мимо вашей распрекрасной блокады на пути к Шешефешу!

– И в игре… – пробормотала Ниф. Улыбка Фина превратилась в ухмылку – широкую, от уха до уха. – И когда мы оставили позади ваш корабль в Сонных Проливах. – Он скрестил на груди руки. – Похоже, непобедимая армия очень даже победимая.

Впервые по застывшим, как статуи, рядам воинов Рати пробежал ропот. Краем глаза Фин увидел, что даже Велл чувствует себя неуютно. Это была правда. И они все это знали.

– Ты не понимаешь, что говоришь! – выкрикнула Знамя. – Не смей стоять между мной и моим желанием!

Она шагнула ближе и потянулась к его плечу. Фин резко оттолкнул её руку:

– Не прикасайся ко мне!

Он почувствовал, как её пальцы скользнули по застёжке-молнии на его куртке. Тихо вскрикнув, как будто от боли, предводительница Рати отпрянула и посмотрела на свою руку. Там, на кончике пальца, алела капля крови.

– Ты истекаешь кровью, – прошептал Фин.

Она медленно кивнула. Их взгляды встретились снова. На этот раз её глаза были полны эмоций: в них были страх, сожаление, покорность судьбе.

Через всю палубу «Кракена», по рядам Рати и их двойников-Исчезаек, прокатился шепоток. Они тоже отказывались верить. Даже Велл, который до сих пор казался не способным ни на какие эмоции, был ошеломлён.

– Этого не может быть, – прошептал он. – Рать не истекает кровью. Лишь когда…

Догадка поразила Фина сильнее, чем локоть Велла. Рать была неуязвима, потому что её слабости были изъяты у них и превратились в Исчезаек. И пока их Исчезайки были живы, они оставались бессмертными.

До тех пор, пока их Исчезайки живы.

– Нет! – ахнул он.

Знамя Рати кивнула. В её глазах не было высокомерия. Или жестокости. Лишь печаль.

– Итак, ты узнал мой секрет.

Фин отказывался поверить своим глазам и ушам. Глава непобедимой армии могла пораниться, как и он сам. Как и ему, ей был ведом страх. Как и он, она могла потерпеть неудачу.

Знамя Рати была смертна. Что означало только одно… Её Тень, Исчезайка… Его настоящая мама…

– Моя мама мертва, – прошептал Фин.

Маррилл посмотрела на крошечную тропку, ведущую в глубь леса. Это было похоже на кошмар из страшной сказки, которую она когда-то читала, вернее, на все кошмары, вместе взятые, причём один страшнее другого. Она ожидала, что из зарослей на них набросятся голодные волки или хитрые ведьмы.

С другой стороны, это ведь Пиратская Река – как говорится, волки и ведьмы отдыхают по сравнению с теми ужасами, которые таились здесь.

Ардент, подбоченившись, стоял на краю густых зарослей и обозревал окрестности.

– Тебе нужно запомнить лишь три правила, – сказал он и, загибая пальцы, принялся их перечислять: – Во-первых, оставайся на тропе. Во-вторых, не теряйся. И третье… – Он запнулся и нахмурил лоб. – Могу поклясться, что было и третье. И если подумать, то оставаться на тропе и не потеряться – это, по сути, одно и то же… – Он пожал плечами: – Просто не умирай, в общем. Что ж, вперёд и с песней!

С этими словами он поправил шляпу и зашагал по тёмной тропе.

В такие моменты Маррилл обычно обращалась к Фину, чьи шутки неизменно поднимали ей настроение. Но Фина здесь не было – он остался на «Кракене», сдерживая Рать и их Исчезаек. Маррилл глубоко вздохнула. Если он, не надеясь на успех, имел в себе мужество сразиться с непобедимой армией, почему бы ей не прогуляться по тёмному жутковатому лесу.