– Морщин? – удивился я.

На том теле, которым меня снабдил Кречетов, с морщинами было всё в порядке. То есть, их просто не было. Гладкая морда, словно восковая. И отсутствие каких-либо линий на ладонях…

Я машинально взглянул на свою руку – и замер.

Она была прежней. Такой же грязной, как и раньше – в Зоне с гигиеной, мягко говоря, не очень. Но сейчас грязь эта не была размазана по руке, словно по стеклу. Она намертво въелась в линии жизни, сердца, ума, в трещины и шрамы, которых не было до той минуты, как я вошел в Монумент и своим желанием взорвал его изнутри к чертям крысособачьим…

Это было снова мое тело. То самое, что застрелил Кречетов в своей лаборатории. Как можно вернуть то, что убито, расчленено и давно сгнило в недрах подземного комплекса? Не знаю. Наверно так же, как можно прирастить обратно голову, оторванную гранатой, и оживить тех, кто давно умер у подножия главной аномалии Зоны. Об этом просто лучше не думать, иначе правильно сказал мой старый товарищ – мозг сломать от таких размышлений как два пальца оплевать.

– Стало быть, и ты стал таким же, как раньше, – кивнул Меченый, проследив мой взгляд. – Одно не ясно – такая шняга произошла со всеми погибшими в Зоне или…

– Не со всеми, – проговорил лесник, неслышно появляясь из-за поворота. – Я тут как перестал быть памятником прогулялся маленько, посмотрел что да как. По ходу, в радиусе километра от четвертого энергоблока все мертвые встали из земли вполне себе живыми и здоровыми, без признаков зомбячества и иных пакостей. А за пятым блоком как кресты стояли, так и стоят. В общем, избирательно желание Снайпера сработало.

– Так всегда с этими супер-аномалиями, – кивнул Меченый. – В Америке, например, с Золотым шаром то же самое было, мне Шухарт, помнится, рассказывал.

Откуда лесник знает, что оживление умерших это моя работа, было ясно без расспросов: по ходу, «монументовцы» и поднявшиеся из мертвых сталкеры успели всё растрепать первому встречному. Теперь по Зоне пойдет гулять новая легенда, обрастая выдуманными подробностями и деталями. Только мне на это было уже наплевать.

Я поставил на бетон пустую банку и поднялся на ноги.

– Благодарю, бродяги, за тепло и пищу, – сказал я. – А мне пора.

– Насовсем уходишь из Зоны? – проницательно прищурился Меченый.

– Надеюсь, что да, – сказал я. – Очень надеюсь.

– И куда ты теперь?

– Не знаю, – пожал я плечами. – Главное – подальше отсюда.

– Это на родину что ли, в Москву?

Я молчал. Я и сам не знал, куда пойду после того, как пройду кордон, отделяющий Зону от Большой земли. Если пройду, конечно, – говорят, там в последнее время охраны мама не горюй…

– Если в Россию решил податься, то это тебе в Киев надо, – глубокомысленно заявил лесник, доставая из серебряного портсигара очередную сигарету без фильтра. – Оттуда лучше на Донбасс, в Луганск, потом Краснодон – и дальше на Ростов. Только на луганщине поосторожнее будь, там сейчас ни приведи Зона что творится.

– Разберусь, – кивнул я. – Спасибо за совет.

И направился к выходу из тоннеля, чувствуя спиной, как шесть пар глаз внимательно глядят мне вслед…

– Как думаешь, вернется? – спросил Меченый, когда фигура Снайпера скрылась в полумраке тоннеля.

– Если Зона позовет – вернется, – отозвался лесник, стряхивая пепел с сигареты в костер. – Наш он. Часть неразрушимого монолита, имя которому – сталкеры Зоны.

– Лучше бы не позвала, – покачал головой Меченый. – Пусть хоть немного поживет спокойно.

– Это ты про Снайпера сейчас сказал, молодь зеленая? – усмехнулся в бороду лесник. – Запомни: куда бы не пошел настоящий, прожженный сталкер, он всюду несет с собой Зону. А там где Зона, никогда и никому не бывает спокойно…

Поляну заливало зеленоватое сияние, исходившее от монолита – памятника, созданного самой Зоной. Возле странной пушки, похожей на многоствольный пулемет Гатлинга, стоял человек, поднявший обе руки к небу в торжествующем, победном жесте. И человек, и пушка с потрясающей детализацией были выполнены из зеленоватого металла, которого не встретишь на Большой земле. Казалось, что этот странный металл медленно течет, переливается, движется, но при этом сама композиция остается стоять на месте. Говорят, порой на зараженной земле встречаются подобные монолитные памятники – непонятные, жуткие, созданные самой Зоной, и только ей, потому что человеку никогда не под силу будет сотворить подобное.

А напротив этой композиции, метрах в тридцати от нее застыла бесформенная иссиня-черная масса расплавленного металла, повисшая прямо в воздухе, в нескольких метрах над землей. Сейчас уже трудно было понять, чем была в начале эта груда стали, спекшейся в угловатый ком, вокруг которого слабо потрескивал ореол из маленьких, беспокойных молний, похожих на чьи-то тонкие, светящиеся пальцы.

Из густого леса, окружающего поляну, вышли двое. Оба были одеты в серую униформу группировки фанатиков Монумента, которая по слухам недавно прекратила свое существование. Группировка может формально и исчезла, а вот члены ее никуда не делись. И сейчас двое бойцов стояли на краю поляны, уставившись на открывшуюся перед ними странную и жуткую композицию из двух памятников. Опасное занятие. Бывалые сталкеры говорят, что так недолго и самому превратиться в памятник из плоти и крови, тупо пялящийся на произведение Зоны.

Наконец один из бойцов тряхнул головой, отгоняя наваждение, после чего пихнул второго локтем в бок.

– Не время зависать, брат. Пора сделать то, за чем мы сюда пришли.

Второй с сомнением качнул головой.

– Может, всё-таки не нужно этого делать. Я слышал про неписаный закон, который запрещает стрелять в монолиты, созданные Зоной. Мол, ничего хорошего из этого не выйдет – того и гляди сам станешь таким монолитом.

Первый резко обернулся к напарнику. Глаза бывшего бойца одной из самых мощных группировок Зоны сверкнули фанатичной яростью, рот исказился в усмешке, не предвещающей ничего хорошего.

– Ты испугался, брат? – прошипел он. – Ты забыл, кто мы такие? Думаешь, если Монумента больше нет, то и мы теперь не у дел остались? Ошибаешься! Я не говорил тебе раньше, но сейчас скажу. Слышал я от покойного полковника Павленко, что там, за этой грудой сгоревшего железа есть другой мир. Другая Зона, в которой имеются целые поля артефактов, прекрасные женщины, много еды и оружия. Но главное – там есть свой Монумент! Целый и невредимый, такой же, как тот, что уничтожил Снайпер. Понимаешь? Наша миссия не закончилась! Нам снова будет ради чего жить на этом свете, будет кому служить, кому поклоняться, кого защищать! Не сто́ит ли ради этого плюнуть на какие-то выдуманные законы и рискнуть?

Второй покачал головой.

– Нет, брат, не сто́ит. Ты зря обманул меня насчет этой поляны. Очнись же наконец. Монумента больше нет, наша миссия окончена. Теперь я хочу просто пожить своей жизнью. Такое вот у меня желание, которое могу исполнить только я сам, без всяких там монументов. Прощай.