– Позвольте спросить, – Роэйрин удобнее устроился в кресле и отложил погасший планшет, – на что вы рассчитываете у «Сосрт-Эрэль»? Расстрелять «Тезей» мы там не сможем: на нарушение закона о независимых зонах я не пойду, да и вы сам не осмелитесь настаивать на этом.

– Есть другие способы, – маркиз взял со стола дымящуюся чашечку и втянул ноздрями терпкий аромат. – Мы станем где-нибудь в астероидном поясе и наладим слежение за станцией. После чего я свяжусь со знакомыми людьми. У них будет стимул разыскать Быстрова со всей его командой. Может быть, мне придется посетить станцию самому. Для этого вам придется подготовить бот, удалив с него все опознавательные знаки. Быстров сам загнал себя в ловушку – из «Сосрт-Эрэль» ему не выбраться, если только он не улетит раньше, чем мы войдем в систему Шеоир. Каков ваш временной прогноз?

– Мы опаздываем на шесть дней, но идем значительно быстрее «Тезея». Застанем мы его на станции или нет, не берусь угадать, – уклончиво ответил капитан.

– Если бы мы не торчали возле Сприса с ремонтом, то не пришлось бы сейчас гадать, – с недовольством проговорил Леглус.

Еще он подумал, что задержка в системе Алтеры принесла свои плоды: теперь стало ясно, где и как жила наследница все эти годы. Удивительно, что ни его команда, ни поисковая команда герцога Саолири в расчет не брала эту невзрачную планету, хотя Императрица посещала ее много раз – и это уже являлось серьезным указанием. «Великий Ора! Меня окружают лентяи и тупицы, – мысленно произнес Леглус. – Когда же на службу Империи придут настоящие люди?!».

За время короткой высадки на Сприс, маркиз практически в одиночку успел определить всю тайную сеть, созданную Фаолорой, узнать о людях к ней причастных. Эта информация, собранная по горячим следам, сразу после сумасшедшего нападения Быстрова на резиденцию, стоила очень дорогого. Теперь Леглус мог назвать нескольких высоких лиц, которые вряд ли станут лояльны герцогу Флаосару – их следовало занести в особый список. Еще в его руках оказались нити весьма интересной интриги – ее можно было развить с крупной личной выгодой.

– Скажите, капитан, – отпив из чашечки обжигающего зелья, маркиз покосился на командира корвета, – вы бы на месте Быстрова искали убежища на «Сосрт-Эрэль» или бежали куда-нибудь подальше?

– Я бы бежал на Исифиоду или одну из диких планет. Спрятал бы корабль и затаился на долгое время, – подумав, ответил Роэйрин. – Быстрова легко найти, пока он на «Тезее», и этот корабль оставляет ясный для нас след. Но Быстров не дурак, он поймет это, и если мы не успеем к станции, то он сумеет скрыться так, что его уже будет невозможно найти.

– Да, Быстров не дурак, – согласился маркиз, вспоминая детали расследований по штурму резиденции Ариетты. – Мне бы таких людей. Хотя бы одного его.

* * *

После небольшой вечеринки в саду Розмана, команда «Тезея» не стала снимать номера в гостинице, как сначала планировал Быстров – остановилась в жилых комнатах прилегающих к офису. Комнат у Вили оказалось много, и гостеприимный хозяин с комфортом разместил каждого в отдельной: кого с видом на фонтан, кого перед рекламными экранами корпорации Голубой Союз.

Быстров, оставшись один и растянувшись на мягком диване, долго не мог отдаться сну. Он часто вставал, подходил к окну, впускавшему озонированный воздух «Сосрт-Эрэль», пахнущий одновременно металлом и хвоей. Курил и размышлял о трудностях положения, в котором они все оказались. Для капитана было совершенно очевидно, что ни охрана, выставленная у комнаты наследницы, ни высокие связи Розмана, ни сами либеральные законы нейтральной зоны не обеспечивают здесь безопасность Ариетты. Ночлег у Вили, да и любом другом месте на огромной «Сосрт-Эрэль» был не безопаснее ночевки в болотах Рэгда, кишащих кровожадными чудовищами, которую ему однажды пришлось пережить после крушения имперского брига-охотника. Со станции следовало бежать скорее. Пять суток на ремонт корабля, взятых елонцами, были слишком большим сроком, если учесть, что в команде «Тезея», возможно, завелся червь – этакий хитрый враг, служивший неясно кому, – то каждый час, каждая минута несли угрозу жизни принцессы. В прошедшие дни Глеб много размышлял о скрытом враге внутри команды, совещался с Аркановым, но так и не сложил какое-то твердое мнение на этот счет. Некоторые подозрения у него вызывал Орэлин и с сегодняшнего дня эти подозрения несколько возросли: уж слишком много знал пристианец о «Сосрт-Эрэль». Такое знание невозможно было извлечь из разовой остановки на станции, как это он объяснил. Нет-нет пристианец обнаруживал и другие познания, другой опыт, не слишком стыковавшиеся с его прежней жизнью. Однако глупо было думать, что Орэлин каким-то образом связан с враждебной коалицией Флаосара. Ведь побег с Присты был возможен во многом благодаря Орэлину. И не был Орэлин похож на самоубийцу, наводящего огневую мощь «Хорф-6» на разведчик, в котором сам находился. Причину появления корвета в системе Алтеры следовало искать в чем-то другом – не в таинственной передаче с борта «Тезея» по туннельной связи. Подозревать в измене Ивалу Ваалу у Быстрова протестовала душа. Душа протестовала, а он пытался как-то состыковать неожиданно ранее пробуждение галиянки, случившееся незадолго до включения передатчика. При этом Глеб ненавидел самого себя за то, что позволял такие мысли по отношению к человеку, который десятки раз спасал его жизнь, подставляя свою, человеку такому же близкому, как потерянная навсегда Олибрия.

Иногда Быстров склонялся к версии, что туннельный передатчик активировала сама Ариетта, может быть не передавая нацелено никакой информации: просто испытывая, возможно ли в случае необходимости подать сигнал имперскому флоту. А потом, когда Глеб ее начал расспрашивать, она не решилась или не захотела сознаться в этом по неизвестно каким причинам.

Выкурив с четверть пачки сигарет, Быстров все-таки уснул, держа руку на масс-импульсном пистолете.

Проснулся он позже обычного. Минут пять лежал с прикрытыми глазами, прислушиваясь к шелесту климатической системы и голосу Орэлина, расспрашивающего о чем-то охранника. Потом подошел к окну и среди прохожих увидел высокую даму в голубом с бирюзовым отливом платье, спешившую от фонтана к ступеням офиса.

– Родина-мать! – прошептал он, едва узнав в незнакомке Ивалу Ваалу.

Заправив рубашку, Быстров спрятал пистолет и поспешил навстречу галиянке.

– Глебушка! – воскликнула Ивала, когда капитан неожиданно появился перед ней у дверей в садик.

Быстров с удивлением смотрел на нее: волосы Ваалы разделяли на три части аккуратные проборы, причем средняя доля ее пышной растительности теперь имела голубовато-стальной оттенок, две другие оставались светло-соломенного цвета, но, переплетясь с тонкими платиновыми проволочками, составляли какой-то безумный рельеф. Кожа Ваалы потемневшая до медного загара, контрастировала с бледными бровями и нежно-голубым платьем, окаймленным выше коленей бирюзовой волной.

– Товарищ Ивала, это точно ты? – полюбопытствовал землянин, вглядываясь звездочки ее зрачков.

– Ну, я. Я, – галиянка кивнула, потупившись и смяв в руке сверток.