Впрочем, Игорь не производил впечатления человека, который отвергает все, что не укладывается в рамки его восприятия. Еще в прошлую их встречу Яне показалось, что он склонен верить людям, склонен даже больше, чем они подчас того заслуживают. С другой стороны, человек с техническим складом ума просто не сможет уложить в голове подобную историю, противоречащую всем законам физики, медицины и всех прочих наук, в которых Яна, мягко говоря, была несильна. А ведь даже она, несмотря на свою «гуманитарную направленность», долго отказывалась верить в то, что Лис – призрак…

Украдкой Яна рассматривала лицо Игоря и пыталась найти сходство между ним и Лисом. Сходство она действительно обнаружила, но оно стиралось в те моменты, когда Игорь улыбался или говорил. Его лицо было подвижным, изменяющимся, в отличие от лица Лиса, на котором редко проявлялись сильные эмоции. Глаза у Игоря тоже были серыми, но совсем не такими загадочными и холодными; в его взгляде сквозили какая-то щенячья нежность и наивность, чем-то похожая на ту, что так подкупала в глазах Ленечки. Рот Игоря, как и его двоюродного прадеда, тоже нельзя было назвать большим, однако Яна ни разу не заметила, чтобы Игорь сжимал губы так, как это делал Лис. Напротив, они были все время чуть приоткрыты, что придавало им некую чувственность.

Размышления о том, как она преподнесет свою безумную историю Лисову потомку, занимали Яну всю дорогу, поэтому шуткам Игоря она улыбалась скупо и говорила мало, что, впрочем, с лихвой компенсировал Ленечка, который, по обыкновению своему, поделился с Игорем своими познаниями в области имен.

– Игорь – имя скандинавское, – начал свою лекцию Ленечка. – И произошло оно от слова «вар», что в переводе означает «сила» или «воинство»… Вот я почему-то, Игорь, не сомневаюсь, что ты – какой-нибудь научный работник, поскольку Игори с самого детства обнаруживают способности к наукам техническим…

– Ага, почти угадали, – широко улыбнулся Игорь. – Я по специальности – инженер и даже два года проработал в НИИ. Правда, потом оттуда ушел – болото там оказалось. Слишком уж все долго, муторно… Пока до дела дойдет, кучу бумажек подписать надо. Да и платили мало… Так что сейчас я инженер только по диплому…

– Еще Игори ревнивы и в браке одеяло тянут на себя…

– А вот это уже не про меня, – покачал головой Игорь. – В моей семье жена заправляла, поэтому и разошлись. Нет, не потому, что мне главой быть приперло, – поспешил добавить он, – просто я… В общем, слишком уж неорганизованный в быту человек. Вместо того чтобы вынести мусор или сварить любимой кофе, я писал свои проги. Программы то есть. Ну вот и дописался…

– Жалеешь? – полюбопытствовал Леня.

– Поначалу жалел. И очень. А потом – отболело, – признался Игорь. – По большому счету, как выяснилось, нас с ней ничего не связывало. Интересов общих не было… Да не это главное… Когда живешь рядом с человеком, с любимым человеком, хочется, чтобы он тебя слушал. Ну, если не понимал, то хотя бы пытался понять… А мы друг друга не слышали, не видели и не понимали… Вот в чем дело…

Яна грустно улыбнулась. Дефицит понимания – как это знакомо… А все-таки этот Игорь, хоть и не похож на Лиса, очень приятный человек. Странно, что она так легко забыла об их встрече… Хотя – чего тут странного? Стоит ей увидеть своего «призрачного» возлюбленного, как она мгновенно прячется в свой одуванчиковый мирок, где никому другому нет места…

– Вы, ребята, конечно, меня удивили… – пробормотал Игорь, выслушав сбивчивое повествование Яны, в которое периодически вторгался Ленечка, чьи наивные глаза то и дело красноречиво распахивались, словно их обладатель пытался избавиться от соринок, попавших в оба глаза одновременно. – Я много всякого слышал, но такого мне еще никто не рассказывал…

– Думаешь, мы тебе лапшу на уши вешаем? – поинтересовалась Яна. – Ну какой в этом смысл, сам подумай? Хотя, может, ты и прав… Вдруг мы у тебя картину выманим, а потом толкнем ее втридорога какому-нибудь коллекционеру…

– Ха, – натянуто улыбнулся Игорь. – Даже если бы вы и были такими корыстными гадами – какими я, между прочим, вас не считаю, – вам бы все равно это не удалось. Эту картину, во всяком случае, так папа рассказывал, утащила после похорон моя бабка. Она же – племянница того Лунина, о котором вы говорите. Ирина Александровна, бабка моя, дядю очень любила, гордилась им. Потому и сохранила свою фамилию, когда замуж вышла. И отец мой поэтому Луниным стал, а так мог бы быть Нефедовым… По идее, картина должна была остаться у Юлии Луниной, жены Игоря Сергеевича. Но Ирина Александровна – она тогда была еще совсем молодой – решила по-другому и утащила эту картину тайком, пока все были заняты разговорами о покойном. Она долго ее прятала, пока на нее не наткнулся мой прадед, Александр Сергеевич.

Он, конечно, мог бы отдать ее своей невестке, но к тому времени Юлия Михайловна тоже на тот свет отправилась. Так что картина осталась в семье. И все было с ней вроде как хорошо, пока она к моему отцу не попала. Папа повесил ее на стенку, прямо над кроватью, и тут началось… Начал Андрей Петрович страдать лунатизмом: то по комнатам во сне бродил, то по подъезду разгуливал… Кончилось дело тем, что вышел на улицу, как есть, в пижаме и босиком… Мало того, он зачем-то в этой пижаме за хлебом поперся… В общем, через неделю он, как мама говорит, разве не седой ходил. Похудел на пять килограммов, осунулся. Она начала пытать его, что к чему, а он ей и говорит: «Продавать эту картину надо к чертовой матери, это все из-за нее». Она говорит: «При чем тут картина, тебе к психиатру надо». Тут он ей и рассказал, что все, что ему снится, точь-в-точь наяву и происходит. Ну, мама ему, естественно, не поверила, к психиатру потащила. Тот понаходил у него каких-то расстройств, таблеток прописал. Ничего не помогло. Пришлось матери отцу уступить – картину сняли, бумажечкой обернули и продали через несколько дней за бесценок. Вот такая история…

– И после этого ты еще сомневаешься? – выкатил глаза Ленечка и нервно одернул футболку. – Сам же знаешь, какие чудеса из-за нее творились…

– Лень, ты пойми меня правильно, – серьезно посмотрел на него Игорь. – Я же не говорю, что вы жулики или шарлатаны. Просто я даже своему отцу не очень верил, когда об этом узнал… Думал, ну мало ли, психическое расстройство, фобия, всякое же бывает… Меня шесть лет на физмате учили, что чудес не бывает. Я не знаю, почему так случилось, но должно быть этому разумное объяснение… Может быть, у вас – массовые галлюцинации… А может, тут – геопатогенная зона какая-нибудь. Вам надо было с этим в какую-нибудь программу типа «Ты – экстрасенс» обращаться, а не ко мне…

Яна затушила недокуренную сигарету, поднялась со стула и решительно направилась к кабинету.

– Сам сейчас все увидишь, – на ходу бросила она.

В кабинете было пусто, но на сей раз Яна не собиралась так просто сдаваться.

– Тебе придется показать себя, – сообщила она письменному столу. – Иначе он не поверит, и мы никогда ничего не найдем. И потом, он все-таки родня тебе, Лис…

Стул за письменным столом по-прежнему пустовал, но Яна почувствовала, что ее услышали.