— Кир, все в порядке? — Чуть встревоженный голос Майи заставляет очнуться. Моя реальность. Смотрю в обеспокоенные серые глаза. Она не понимает, что происходит, и волнуется. За меня переживает. Так-то.

Прижимаю к себе и целую в висок, чтобы лучше ощутить свою реальность. Мою реальность.

— Да, все отлично.

Она чуть-чуть расслабляется, и мне приятно видеть облегчение в ее взгляде. Переживала за меня? Забей, малыш. Все хорошо. Просто развлекаемся.

В глазах немного рябит — Дудкин перестарался — три танцовщицы на такое пространство все-таки многовато. Вполне хватило бы двух. И лучше бы не танец живота показывали, а раздевались. Но Инка, конечно, не разрешила…

Рассматриваю толпу, которую нагнал Дудкин, — мало кого знаю. Скорее всего, такие же юристы, как и Альберт, ну еще наверняка клиентов своих позвал. Ал любит шумные компании.

Где сам придурок — непонятно.

Танцовщицы постепенно расширяют пространство, быстро передвигаясь по залу. Эффект неожиданности давно прошел, и вокруг девчонок остались только те, кому больше нечем заняться здесь.

Поворачиваю голову и не нахожу рядом Майю. Куда делась?! Ищу ее в толпе — нет нигде. Ни ее, ни Инны. Зато перед глазами как черт из табакерки возник Бухтияров.

— Кирилл, привет! — Люба стоит рядом с мужем и тепло улыбается. — Сто лет тебя не видели.

— Здравствуй, малышка Метелица.

Краем глаза замечаю, как напрягся Бухтияров. Мы никогда с ним не ладили, особенно когда он осознал, что мне нравится его Люба. Очень нравилась когда-то.

— Я теперь Бухтиярова, — смущенно поправляет меня, а сама косится на своего ревнивого барана.

— Я в курсе. Понравился мой салют?

Мне уже плевать, понравился или нет, сам удивился, что вспомнил тот день. Но приятно видеть смущение на нежном личике и вытянувшуюся от удивления морду Бухтиярова. Значит, не сказала. Даже не сомневался, что промолчит.

— Какой еще салют?!

— Кир, а что это за девушка с тобой пришла? — скороговоркой выпаливает малышка, да еще громко так, почти перебивает мужа. — Такая красивая. Где она?

— Понравилась? Мне тоже. Но ревновать не буду. Ревность — она для слабаков, а, Бухтияров?

Хлопаю его по плечу и едва не пропускаю удар под ребра. Ах ты, мудила!

— Марат!

— Кирилл!

Оборачиваюсь на ее голос. То найти не мог, то уже прямо передо мной стоит.

— Ты еще красивее, когда злишься.

— Ты сказал, что все в порядке. — Губами улыбается, но в глазах такой огонь, будто спалить готова. Мне нравится!

— Конечно, в порядке. А ты сомневаешься?

Краем глаза замечаю, как Люба обнимает Бухтиярова. И первый раз в жизни меня это не парит.

— Я? Сомневаюсь?

В глазах промелькнуло что-то, интуитивно заставившее напрячься. Что не так?!

Сзади громыхнуло, и на голову всем посыпалось конфетти.

— Че за хрень? — Оборачиваюсь на знакомый голос, но ни черта не вижу.

Майя рядом, чертыхаясь, пытается сбить с себя блестки. Забираю у нее бокал, из которого пить уже нельзя.

— Ты как? — Помогаю ей отряхнуться.

— Ты похож на рыжего клоуна, Кир. На кого я похожа — даже не говори. Это твой приятель устроил?

За меня отвечает все тот же голос, показавшийся знакомым:

— Ну а кто же еще, как не дебил? Вика, дай сюда тарелку, есть это все равно невозможно.

Морозов, кажется с подружкой. Виделись пару раз, но не сказать, чтобы приятели. Вроде тоже юрист или риелтор.

— Да, с едой и выпивкой Ал явно промахнулся. — Майя оглядывается по сторонам. — А где он?!

Вокруг народ продолжает отряхиваться. Я заметил стоящего рядом с Даней Никиту Леднева с его Варей. Дудкин умеет заводить друзей, странно, как с такими заскоками до сих пор не растерял.

Снова зазвучала музыка, на этот раз марш.

— Словно слоны трубят, — прокомментировал Инка, на сестру жалко смотреть. — Говорила же, чтоб не дурил.

— А ты почему здесь, а не с именинником? Что это вообще за цирк?

Пол и потолок вспыхнули разноцветными бликами, и тут же погас свет.

— Цирк, похоже, только начинается. — Майя ошарашенно смотрит по сторонам. — Что задумал этот чудик? Прости, Инна.

— Сейчас покажется. — Голос у сестры совсем убитый.

Пока озираемся по сторонам, пытаясь понять, откуда выпрыгнет придурок. Сегодня он превзошел себя. Вокруг уже начинают свистеть. Либо он сейчас появится, либо его загрызут, когда он появится.

— С него станется, может и на слоне выехать. Варя, не отходи от меня далеко, пожалуйста.

Вокруг каким-то странным образом скучковались все знакомые типы. Не хватает только перца на этом торте.

— Никита, он не на слоне будет. — Инка вздохнула. — Он с небес спустится. Смотри на потолок.

Как по команде задираем все головы вверх. Изумленный коллективный выдох.

— Явление Альберта народу! — прокомментировала Машка. — А он не обвалится?

Конструкция очень странная, я не понял, как она устроена, но вижу, что огромный белый постамент медленно опускается на толстых тросах. Потолки в клубе высокие, метров пять.

— Он что — в чалме?

— Типа султана, что ли?

Наряд Ала не виден, но хочется уже закрыть глаза и все это развидеть.

Музыка орет, громкий треск сливается с барабанной дробью. Я не сразу понимаю, что случилось. Майя дергает за рукав и показывает пальцем на постамент.

— Остановился. Так должно быть или?..

— Застрял, похоже, — озабоченно произносит Даня. — Он может.

Постамент завис в воздухе. А потом раздался вопль, перекрывший и возгласы гостей, и музыку, и барабаны.

— Помогите, мать вашу!! Я застрял!

На мгновение стало тихо, потом началась шумиха, народ потянулся за телефонами.

— Сейчас это будет во всех соцсетях. Я лично выложу! — Машка Полянская уже навела свой телефон на Дудкина, который вцепился руками в край постамента и испуганно смотрит в потолок.

— Надо его как-то снять отсюда, Маш, убери мобилу. — Даня протянул руку и забрал у жены телефон. — Он же высоты боится.

— Так на хрена на потолок залез?!

— Решил так избавиться от страха, типа день рождения, заново родился, ну и прочая фигня! — Инна чуть не плачет. — Ребята, снимите его. Я боюсь, он грохнуться может сам, а тут метра три, не меньше.

— Тут должны быть техники. — Уже и Леднев подтянулся. — Наверное. Кто-то же опускает эту дуру вниз! Пошли наверх, а то уже потолок осыпается.