— Чудо что наши миры вообще взаимодействуют, — Инга улыбнулась, тоже заворачиваясь в полотенце. — Нестабильная энергия — штука непредсказуемая, взгляни хоть на эти шрамы. Если вы главные ребята Ландории это могло вызвать… не знаю, нечто масштабное. Землетрясение, ураганы.

— Ну, «бум» мы можем устроить, но это припасено для одного злобного рыжего демона у нас дома, — Анна посмеялась. — А вообще, главный специалист по ураганам и всему такому сейчас валяется с простудой и никак не может поладить с вашей энергией… О, Инга, ты представить не можешь, что умеет Даниэль…, — в глазах Анны зажёгся восторг и гордость. — Не существует проблемы, которую он не может решить. Как ты думаешь, какое он носит звание у нас?

— Дани разозлится за рассекречивание информации, — Инга посмеялась, открывая дверь раздевалки и выходя в коридор. — Разумно, кстати. Меня учили: всё, что было сказано, может и будет использовано против тебя. Понимаю осторожность.

— Ты уже произнесла, — Анна улыбнулась. — Хоть и не поняла это.

Инга подняла голову, прогоняя собственные слова и улыбнулась.

— Значит, у нас нет шанса на провал.

Распахнув следующую дверь, Инга нырнула в плотное облако пара. Прямо напротив входа большая круглая чаша, края которой слегка поднимались над полом. В неё по стене, украшенной светло-рыжим камнем, стекала вода, искрящаяся в бликах множества свечей. Комнату наполнял пар, поднимающийся из каменного сооружения, стоящего точно под полукруглым потолком. На мраморных лавках вокруг «парилки» сидела остальная компания.

— Инга, какого хрена? — возмутился Саймон, не успели они подойти. — Опять за сигареты?

— Не начинай, — поморщилась она. — Это моё дело, лады? Я не доживу до возраста, когда проблемы с лёгкими меня коснутся.

— Нет, не твоё, — Давид цокнул языком. — Постыдилась бы при отце такое заявлять. Что за поколение? Учти, ещё раз про сигареты услышу, отправлю в комнату спать и запрещу общаться с друзьями.

— Это угроза или предложение отдохнуть? Бать, ты вырастил преступницу, помнишь? Налей лучше, что вы пьёте.

— Ты можешь воровать, убивать и насиловать, ругаться как сапожник, но сигареты, — Давид поднял палец. — Нет, не допущу, — он протянул ей стакан.

— В зверльнице венами светила, — Анна посмотрела на Ингу. — Или кого-то изнасиловала? Кого? Изаму?

Тот поднял брови, а Инга расхохоталась.

— Если вспомнить, как нас валяли панды, можно назвать насилием.

— Да, это было по нашему согласию, — Анна тоже рассмеялась.

— Любишь, когда валят по согласию? — Кристиан поиграл бровями.

Давид закатил глаза.

— Рамирес, блин, оставьте такие подробности на уединение.

— А если не могу? — Кристиан схватил Анну за плечи притянув к себе и расцеловал в щёки. — Люблю, люблю, люблю, прямо затискал бы.

— Ты хуже панд, — Анна хохотала и пыталась вырваться.

— Бестолковее — это точно, — хмыкнул Давид, но выглядел расслабленным и довольным.

Инга тоже села и отпила. То ли полегчало, то ли впрямь лучше сигарет. Ещё бы решилась проблема с Альмирой и вообще красота. И с порталом. И с энергией Аниона… Блин, проблем хватает. Инга почесала предплечье дном стакана и выпила.

— О, я и забыла, что хотела тебе кое-что показать в бане, Инга, — Анна, наконец вырвалась от Криса.

— Как же я люблю эти разговоры в бане, — Кристиан оживился. — Давай, Солнышко, показывай.

— Сейчас, — Анна поднялась. — Давидка, иди-ка сюда.

— Рискну предположить, что Инга меня видела и до бани, — Давид усмехнулся.

— Тебя может и видела, но татуировку, — Анна обхватила Давида за плечи и развернула спиной к Инге. — Ты просто глянь обалденно, да?

На левой лопатке Давида набит громадный чёрный скорпион. Тяжёлые клешни угрожающе подняты, а изогнутый хвост с жалом на конце предвещал, что ничего хорошего от общения ждать не стоит. Инга видела много татуировок, красивых, бессмысленных и просто уродливых, но эта выделялась. Объёмная, будто живая, она неуловимо гармонировала с Давидом. Словно была не частью тела, но и самой сутью.

— Круто… — Инга подавила желание коснуться пальцем. — Значит что-то или просто понравился рисунок?

— Это тотем, — Анна опередила Давида, открывшего рот для ироничного ответа. — У эльфов это вроде фамилии. Определяют при совершеннолетии, делают татуировку и потом называют. Так что он не просто Давид, а Давид Чёрный Скорпион.

— Анна, ты рассказываешь наши обычаи лучше, чем я сам. Наверное, потому что я вообще не собирался их рассказывать.

— Бать, не ворчи. Интересно же послушать, как жили в твоём столетии. Нам вот хвастануть нечем, — она чуть откинула голову, показывая татуировку на шее, почти замкнутое кольцо геометрических узоров. — Такие художества наносят в пять, мол, теперь ты дэвиан Дома. Больно, страшно, но мозгов отказываться от красоты ещё нет.

Давид взглянул на узоры.

— М-да, утончённость по-анионски. Жалкое зрелище, но что сказать? Отражает всю суть.

— Сокровище, только скажи, я тебе такую красоту нарисую, все обзавидуются, — Кристиан закивал.

— Спасибо, нет. Это знак принадлежности. У нас такой, у других Домов свой. Если расшифровывать каждый из элементов, опираясь на древние источники, будет клятва верности. Предкам, потомкам, дню сегодняшнему… не помню точно. Но там много пафоса, обязующего нас быть лучше, делать всё безупречно, не отказываться от данных обещаний, защищать Дом и всё в таком духе.

— О, знак принадлежности, — Анна подсела к Инге. — У Дани есть на плече. Эту метку ставит высшая магия, выглядит впечатляюще. Жаль, что Дани с простудой валяется, я бы показала.

— Солнышко, у меня закрадывается подозрение, что ты специально придумала баню, чтоб вы с Ингой рассматривали мужские тела. Я оскорблен.

— Из-за плана? — подняла брови Анна.

— Нет, из-за того, что вы не рассматриваете меня.

— Мне казалось, баню предложил ты, — сузила глаза Инга. — И теперь мы, кажется, услышала причину. Ладно, показывай.

— А потом я, — начал Саймон, но Инга подняла ладонь.

— Не надо, это на всю ночь. Давай кратенько: каждый шрам — длинная история. Есть смешные, есть глупые, есть героические. Оставь для охмурения девчонок.

— Эм… а у меня нет шрамов, — Кристиан потёр шею. — Всё зарастает, ну, кроме этого, — он указал на тот, что на лице. — Но там специально кинжал замагичивали, плюс куча всяких зелий, чтоб не лечился. Даже Дани не может вернуть как было.

— Ко всеобщему сожалению. Потому что в начале, ты про этот «брутальный секси шрам» говорил чаще, чем про еду, — Давид закатил глаза.