– У меня есть лак для пола, который я приготовила по моему собственному рецепту – с ароматом лаванды. Все эти маленькие штрихи имеют огромное значение, – сказала Шарлотта, оглядываясь вокруг, полностью удовлетворенная своим владением и уверенная, что продемонстрировала его с лучших сторон. – А теперь я хотела бы показать тебе мое величайшее достижение. Думаю, он уже проснулся.

В детской сердце Мэри замерло, когда она опустилась у камина, где они с Элизабет когда-то сидели с книгами в руках, разбирая ее письма. Теперь ее представили новому хозяину комнаты. Уильям Коллинз оказался коренастым светловолосым мальчиком, который, высвободившись из объятий матери, но продолжив сидеть у нее на коленях, с любопытством смотрел на Мэри.

– Он очень славный малыш, – заявила Мэри. – Знаешь, он глядит на меня точно так же, как сын Лиззи – так же откровенно и заинтересованно! Ты, должно быть, очень им гордишься.

– О да, по-моему, он необыкновенно выделяется среди своих сверстников. И, конечно, он несколько старше Фицуильяма. Думаю, мой Уильям гораздо… должно быть, он выше, и умеет несколько больше? Он даже немного разговаривает.

Шарлотта погладила голову сына, покрытую пушком, радуясь своему ребенку так же, как и своему дому.

– Это очень выдающийся ребенок. Все так говорят.

Уже почти стемнело, когда Мэри отпустили отдохнуть перед ужином.

– Уверена, мне не нужно показывать тебе твою комнату, – заявила Шарлотта, направляясь в кухню, чтобы убедиться, что там все в порядке. – Вряд ли ты забыла, где она находится.

Распахнув дверь, Мэри увидела, что несколько свечей уже зажжены, а на кровати лежит раскрытая сумка. У туалетного столика стояла миссис Хилл, которая распаковывала ее туалетные принадлежности и раскладывала одежду так, словно они виделись только вчера.

– Миссис Хилл! Я так рада вас видеть!

– Так же, как и я вас, мисс Мэри. Много воды утекло с нашей последней беседы.

– Надеюсь, у вас с мистером Хиллом все в порядке?

– Да, благодарю вас. Для нас стало большим облегчением, когда миссис Коллинз решила оставить нас. Мне было бы очень грустно покидать Лонгборн.

– Прекрасно вас понимаю.

– Конечно, теперь, когда ваше семейство покинуло это место, все стало по-другому. Ничто уже не будет так же, как раньше, ведь здесь нет вашего бедного отца. Миссис Коллинз очень требовательна, но мы прекрасно ладим друг с другом.

Какое-то время Мэри отвечала на вопросы о здоровье матери и сестер, получая взамен все новости о скудных событиях, которые могли произойти в Меритоне. Поначалу миссис Хилл не задавала сложных вопросов, но, только начав развешивать одежду Мэри, она проявила любопытство по поводу ее положения.

– Это то, что вы носили в Пемберли, мисс?

– Да, пока я была там, мы были просто семьей, никаких формальностей.

– Но для вечеров у вас должно быть что-то более нарядное. Разве вы не взяли ничего с собой?

– Я оставила там свои лучшие вещи, чтобы не доставлять здесь никаких неудобств. Столько сборов и распаковок. – Мэри отвернулась, стараясь не встречаться со скептическим взглядом миссис Хилл. – А ведь сказано нам не слишком заботиться о своей внешности. Гордыня – грех, знаете ли.

– А как насчет платья, в котором вы были на балу в Меритоне? Мне всегда казалось, что оно прекрасно на вас сидит. Жаль, что вы не взяли его с собой.

– Боюсь, мне уже очень давно не доводилось его надевать. Но если бы я знала, что Лонгборн стал таким великолепным, я, конечно, дала бы ему проветриться.

Миссис Хилл, казалось, хотела спросить о чем-то еще, но вместо этого ограничилась замечанием, что всего пара улучшений, произведенных над теми платьями Мэри, что она привезла с собой, и с ее помощью мисс Беннет будет выглядеть настолько эффектно, насколько это возможно в таких нарядах.

Когда Мэри вошла в столовую, Шарлотта уже сидела во главе стола. Она казалась еще более щегольской и изящной, чем днем, восседая с прямой спиной и гордо поднятой головой. Шарлотта легко вписывалась в окружающую обстановку, идеально дополняя сияющую мебель и недавно позолоченные зеркала, воплощая собой последний кусочек мозаики, завершающий картину домашнего порядка и наполненности. К своему удивлению, Мэри обнаружила, что слегка благоговеет перед этой новой версией своей старой подруги. Через несколько лет Шарлотта станет еще более представительной, а к сорока – совсем важной фигурой.

– Не знаю, что так задержало мистера Коллинза, – заметила Шарлотта. – Обычно он очень пунктуален.

Когда мистер Коллинз торопливо вошел в комнату, обе женщины уже пили свой первый бокал вина.

– Моя дорогая мисс Беннет, как я могу загладить перед вами свою вину? Меня задержал епископ, и уйти было не в моей власти. Это было очень прискорбно, но, уверен, вы согласитесь, что наши личные склонности всегда должны уступать место обязанностям более высоким.

Шарлотта подала знак слуге наполнить бокал мистера Коллинза. Ее муж, поставленный в невыгодное положение своим опозданием, был не на шутку взволнован.

– С сожалением должен сказать, миссис Коллинз, что я мог бы прийти немного раньше, если бы не был стеснен отсутствием некоторых необходимых вещей в своей гардеробной. Чистых шейных платков не оказалось там, где я привык их находить.

– Мне очень жаль это слышать, – спокойно ответила ему жена. – Я поговорю с миссис Хилл. Но я рада, что теперь вы одеты подобающим образом и, без сомнения, готовы приветствовать нашу старую подругу.

Успокоившись, мистер Коллинз повернулся к Мэри с широкой любезной улыбкой.

– Добро пожаловать, мисс Беннет. Я не стану говорить о нашем доме, так как это может стать неприятным упоминанием о том жилище, которое совсем недавно было вашим собственным местом обитания и могло бы остаться таковым, сложись обстоятельства иначе. Но, как справедливо сказано, человек предполагает, а Бог располагает. Надеюсь, это даст вам некоторое утешение.

– Что ж, это так, сэр, – ответила Мэри. – Все мы можем стать жертвами капризов судьбы.

– Мэри только что вернулась из долгого визита в Пемберли, – любезно сообщила Шарлотта. – Я уверена, вы захотите услышать, как у всех обстоят дела.

Пока Мэри рассказывала о подробностях своего пребывания в Дербишире, атмосфера неловкости за столом начала рассеиваться. Этому способствовало превосходное красное вино, которое, как уверяла Шарлотта, имелось у них в изобилии. Мистер Коллинз с явным интересом выслушал все, что Мэри смогла рассказать ему о поместье мистера Дарси и примыкающих к нему пасторских домах. Поняв, что мало какие из этих приходов имеют десятину, равную той, что имел он сам, мистер Коллинз значительно повеселел. Шарлотта почти не разговаривала, но Мэри заметила, что она усердно следит за тем, чтобы каждое блюдо добралось до конца стола мужа, прежде чем тот попросит. Еда была в изобилии и, по воспоминаниям Мэри, гораздо лучше, чем та, что подавалась в Лукас-Лодж.