litbaza книги онлайнДетективыДурная слава - Фридрих Незнанский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 48 49 50 51 52 53 54 55 56 ... 90
Перейти на страницу:

— Подписывай, милый. — Она постаралась придать голосу ласковость.

Отупевший от переживаний Борис Львович, вытирая платком глаза, поставил подпись.

— Вот, этот экземпляр вам, а этот остается у меня. Кажется, все. После внесения суммы мы приступим к делу. И не переживайте, Борис Львович, вы приняли тяжелое, но правильное решение. Отец сказал бы вам спасибо.

— Оставьте в покое моего отца, откуда вы знаете, что бы он мне сказал? — взвизгнул Ратнер и выскочил из кабинета.

— Муж — совершенный истерик, — извиняющимся тоном проговорила Инна Яковлевна.

— Да, ему не мешало бы подлечить нервы. Я вам сочувствую, госпожа Ратнер. Когда все это закончится, мы могли бы заняться здоровьем Бориса Львовича. — Никитенко выразительно смотрела на женщину.

— М-м-м… Думаю, это неплохая мысль, — задумчиво произнесла госпожа Ратнер. — Определенно мне эта мысль нравится! С вами очень приятно иметь дело, Елена Вячеславовна!

— И мне приятно иметь дело с умным человеком, — откликнулась доктор. — Что ж, до скорого свидания.

Борис Львович ждал ее, нервно вышагивая по огромному, пустынному коридору, огибающему здание по периметру. Инна Яковлевна увидела его спину, исчезнувшую за углом, засеменила следом.

Ратнер шел, слезы все еще струились по его щекам, но решение было принято: он пожертвовал отцом ради Мариночки. Отец был единственной нитью, связывающей его с прошлым. Не мог же он обременять сумасшедшим стариком молодую женщину, почти девочку. Больница больницей, но отца нужно было бы навещать и все такое… А Марина готовится стать матерью, зачем ей отрицательные эмоции? Он, Борис, отвечает за ее здоровье, за здоровье будущего ребенка. Господи, он должен стать отцом! Эта мысль пронзала его восторгом, счастливым смятением. Подумать только, на пятьдесят втором году жизни у него родится сын! Или дочка… Маленькое существо, которое будет любить его просто за то, что он, Борис Львович, — папа. Какое замечательное, уютное слово. И Мариночка будет его любить, он все для этого сделает. Все, все! За это свое счастье он душу дьяволу продаст!

«Да ведь, собственно, уже продал!» — неожиданно осознал Ратнер и замер как вкопанный.

— Наконец-то! Догадался остановиться! Я за тобой вторую стометровку бегу! И не окликнешь: больница все-таки, — злобно тараторила Инна Яковлевна, вцепившись в рукав мужа. — А все же они мерзавцы! Цены запредельные! За какой-то укол пустяковый!.. Ну что, котик, как ты? Машину вести сможешь, лапусик? — тут же пропела она фальшиво-ласковым голосом.

Ненавижу! Как я ее ненавижу! Еще несколько дней, и все — свобода! И счастье!

Борис Львович глубоко вдохнул и почти спокойно ответил:.

— Смогу.

«Я, оказывается, много чего могу», — подумал он про себя.

Глава 21 «ТОЛСТОВСКИЙ ДОМ»

Игорь Андреевич подошел к высокой арке дома, открывавшей анфиладу дворов с разбитыми в центре сквериками и видневшейся вдали набережной Фон-ганки. Здесь снимали один из самых любимых половиной России фильм про романтическую женщину, доведенную легкомысленным женатым любовником до состояния замороженной ягоды. Здесь же, в этой анфиладе дворов, прошли детские годы Игоря.

Правда, родители жили не в знаменитом «толстовском доме», как называли его аборигены, а чуть ближе к Невскому проспекту; но игры в войнушку, велосипедные ралли и прочие детские забавы проходили именно в этом необъятном дворе. Кроме того, здесь жил давний друг деда, Аркадий Семенович Шварц, дядя Каша, как звал его маленький Игорь Бобровников. И к нему всегда можно было закатиться с компанией друзей попить чаю и слопать пару батонов с маслом. Дом Шварца был таким же открытым и гостеприимным, как и дом деда, Бобровникова-старшего. Они дружили со школьной скамьи, пронесли эту дружбу через всю жизнь. По крайней мере, ту ее часть, свидетелем которой был Игорь. Конечно, за пятнадцать лет многое могло измениться, Игорь не очень надеялся найти Шварца. Но выяснилось, что старик жив, относительно здоров и живет там же, в «толстовском доме» на улице Рубинштейна.

Бобровников вошел в подъезд, поднялся по широкой лестнице на второй этаж, позвонил. Из глубины квартиры залаяла собака, послышались шаркающие шаги.

— Тише, тише, Анкор, свои!

Дверь отворилась, огромный пес невнятной породы стоял у ног хозяина, вернее можно было бы сказать, что они стояли плечом к плечу, ибо дядя Каша, прежде солидный, весьма упитанный мужчина с львиной гривой черных кудрей превратился в маленького, худенького старца с внушительной лысиной, которую обрамляли редкие седые волосы.

«М-да, трудно выпадать из жизни на пятнадцать лет, — в который раз с грустью подумал Игорь. — Трудно привыкать к новым, так сказать, реалиям». Но грусть улетучилась, едва Аркадий Семенович заговорил живым, бодрым, совсем молодым голосом.

— Боже мой, Игорек, какой же ты красавец! — воскликнул Шварц. — Ну проходи, милый, проходи! Я уж чайник пятый раз подогреваю. Анкор, это Игорь, знакомься. Дай ему руку понюхать. Ну вот видишь, он ее уже лижет. Он у нас добродушный и гостеприимный, порода-то дворянская!

Его глаза — живые карие глаза — оставались такими же молодыми, как и прежде. И уже через минуту Игорю казалось, что никакой разлуки не было. Тем более что убранство квартиры оставалось практически тем же, что запечатлелось в его памяти. Только спальня Веры Павловны, супруги старика, имела нежилой, музейный вид. Концертные афиши, веера, фотографии…

— Да, потерял я Верочку, — вздохнул Аркадий Семенович на пороге ее комнаты. — Но я здесь ничего не трогаю, ничего не меняю. Знаешь, Игорек, прихожу сюда вечерами, сяду на диванчик и разговариваю с ней, голубкой моей.

На стене напротив дивана висел портрет красивой молодой женщины в вечернем платье.

— Какая же она красавица была, я до сих пор помню, — заметил Игорь.

— Да, для меня она всю жизнь именно такой и оставалась: «Капризная, упрямая, вы сотканы из роз…» Моложе была на двадцать лет, если ты помнишь. Мог ли я думать, что переживу ее? Рак, голубчик, рак, — ответил он на безмолвный вопрос Бобровникова. — Чего только не делали. Я ее пять лет тянул. Но увы… Вот уже три года один.

— И как же вы управляетесь, Аркадий Семеныч?

— Ну, дружочек мой, Верочка у нас никогда хозяйством не занималась, она у нас в филармонии пела, правда не очень успешно, если ты помнишь… Но я ее самолюбие всегда щадил, для меня она была талантливее Марии Каллас. А что до хозяйства, приходит женщина-соседка, помогает. Много ли мне, старику, надо? Но помощница все равно нужна, я медь все еще работаю, Игорек. Что мне одному делать-то? Засядешь дома — захиреешь по-стариковски. Я еще молод душой. Да и телом хоть и худ, но не дряхл! — гордо заметил он.

— И где работаете? — рассмеялся пафосности Игорь.

— Как — где? В своей юридической консультации на Невском. Она, правда, теперь не очень государственная, но оно и к лучшему: кто бы меня на государственной службе держал? А партнеры держат: башка-то еще варит, хоть и лысая… И опыт опять же. Его, как говорится, не пропьешь. А кстати, что это мы все стоя? Соловья баснями не кормят. Идем, дружок, стол накрыт, коньяк ждет. Ты, я надеюсь, не за рулем?

1 ... 48 49 50 51 52 53 54 55 56 ... 90
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?