И едва ли догадывалась, что полковник Альберт О’Коннел, преуспевающий, но все еще упорно не стареющий кавалер, терпеливо (как ясновидец – самому себе напророченного вознесения на небеса) ждал, когда виконтесса Роудвайт отрадуется, отгорюет, отсомневается, чтобы, в конце концов, обратить свой взор на замок Винченсент – родовое гнездо О’Коннелов.

– А ведь у вас здесь прекрасные места, – благоразумно сменила тему Хелен.

– Что уже общепризнано. – Полковник хотел добавить еще что-то, но в это время в находящемся рядом кабинете ожил телефон.

– Сэр О’Коннел? – услышал он довольно знакомый голос, узнать который полковник все же не мог.

– Вы не ошиблись.

– С вами будет говорить сэр Уинстон Черчилль.

Полковник даже не успел удивиться. Премьер находился рядом с аппаратом и тотчас же взял трубку.

– То, что сэр Черчилль никогда не блистал изысканными манерами, в Великобритании известно каждому, – услышал полковник его глуховатый, с явной одышкой, голос. – Тем не менее я со всей возможной вежливостью ждал, когда вы, сэр О’Коннел, повторите свое любезное приглашение навестить ваш Винченсент.

– Сэр Черчилль, вы уже слышите его. Официально приглашаю посетить мое скромное жилище, – молвил полковник настолько громко, чтобы могла расслышать виконтесса. И Хелен услышала, и даже приблизилась к проему двери, удивленно прислушиваясь к разговору.

– В таком случае приглашение принимается.

– Вы можете навестить «Винченсент» в любое удобное для вас…

– Не надейтесь, что в этот раз я стану тянуть с визитом, – хмыкнул Черчилль, невежливо прервав полковника.

– Я был бы очень огорчен этим, сэр Черчилль.

– Если не возражаете, я отправляюсь к вам немедленно, – решил окончательно добить его премьер-министр.

О’Коннел вопросительно взглянул на девушку. Но что могла сказать полковнику Хелен, сама с таким трудом решившаяся приехать с ним в замок? Тем более что она уже поняла, кто именно набивается сейчас в гости к полковнику. И что Альберт О’Коннел мог сказать премьеру? Не заявлять же, что на этот вечер у него были совершенно иные планы.

– Мне даже трудно было бы предложить вам более удачное время для этого визита, сэр Черчилль.

Поджидая шофера, капитан вышел из машины и нервно прохаживался вдоль ее передка.

– Господин капитан, с вами желает поговорить этот русский диверсант.

– Все шутишь, идиот? – воротник шинели капитана тоже был поднят, хотя утро выдалось не таким уж холодным.

«Нестроевой. Очевидно, из недавно призванных в армию», – окинул взглядом его сутулую тощую фигуру Курбатов.

– Вы, что ли, занимаете этот свинарник? – обратился капитан к Курбатову.

– Никак нет, не шучу, – поспешил ответить за него водитель. – Перед вами действительно диверсант. И винтовка моя уже без патронов.

Только сейчас капитан понял, что идиотизм его солдата исходит из идиотизма самой жизни. Произошло то, чего не должно было произойти. С ним, человеком, до сих пор хранимым судьбой, – не должно было.

– Спокойно, капитан. – Один пистолет диверсанта был наведен на офицера, другой на его водителя. Офицер тотчас же поднял руки вверх, однако шофер счел, что его это уже не касается.

Мельком оглянувшись, подполковник обнаружил, что к ним приближаются капитан Бергер и поручик Тирбах. Увидев, что они в красноармейских мундирах, капитан поднял руки еще выше и осел на подножку машины.

– Так что… эта деревня занята вами, русскими? – извиняющимся тоном пробормотал он, словно речь шла не о пленении его, а о том, что он всего лишь вторгся в деревню, занятую другим германским подразделением. – Я этого не знал.

– Наоборот, нашими, германцами, – попытался успокоить его Курбатов, поняв, что перестарался. Запугивать этого вермахтовца ему было явно ни к чему. Капитан-то как раз и мог бы стать их проводником в штаб дивизии.

Однако все испортил фон Тирбах: налетел, мгновенно сбил с ног водителя, метнулся к капитану и очистил его кобуру от пистолета. Проделано все это было в мгновение ока, точно, продуманно, а главное, вполне профессионально. Но как же невовремя!

– Да успокойтесь же, барон! – по-немецки остепенил его Курбатов. – Не забывайте, что мы уже на германской территории.

– Уже на германской? – полусонно переспросил поручик. – А ведь точно. Тогда становится понятно, откуда эти люди. Кстати, кто они?

– Похоже, что союзники. Если только вы ничего не имеете против них.

– Да в общем-то ничего! – почесал затылок фон Тирбах, уяснив для себя, что погорячился. – Но учтите, что и на территории красных у меня не было особого желания хоронить вас, подполковник, а уж теперь я тем более не допущу, чтобы над вами нависла какая-нибудь угроза.

– Господи Боже мой! – взмолился пришедший в себя капитан. – Что здесь происходит? Кто вы, в конце концов?

– Я ведь объяснил вам: русские диверсанты, – ответил Курбатов.

– Да погодите вы, подполковник, – вмешался фон Бергер. – Что вы заладили: «диверсанты, диверсанты»? Извините, капитан, сейчас я все объясню. Перед вами капитан вермахта Питер Вильгельм фон Бергер. А это мои спутники. Но сначала – с кем имею честь?

– Капитан Гуртенг, – растерянно представился хозяин машины.

– Вот видите, как все просто: встретились два германских офицера, представились друг другу, уладили недоразумение.

– Это вы называете – уладили? – огрызнулся Гуртенг.

– Несколько минут спустя вы будете называть это точно так же, – открыл заднюю дверцу машины Бергер.

– Верните мое оружие.

– Вот видите: вы еще не выяснили толком, кто перед вами, а уже пытаетесь говорить языком ультиматумов. Садитесь. В машине поговорим более спокойно. Ну, поднимайся, поднимайся, – как бы походя ткнул носком сапога все еще покоившегося на влажной траве водителя. – Не хватало, чтобы из-за тебя нас и впрямь приняли за диверсантов.

– Водителя оставляем здесь, – предупредил Курбатов. – Все равно все не поместимся. Капитан, – обратился к Гуртенгу, – прикажите своему солдату не поднимать паники. А вы, фон Тирбах, – в машину.

– Ничего не понимаю, Господи, – молитвенно пробормотал Гуртенг, приказав солдату дожидаться его возвращения на этом же месте.

– Не пеняйте на Бога, Гуртенг, вам это не к лицу, – пристыдил его князь. – Где ближайший штаб – полка, дивизии, армии?

– Штаб дивизии. В местечке Мачулье, в двенадцати километрах отсюда.

– Всего-то? Это настолько близко, что вы, фон Бергер, даже не успеете пересказать историю своего спасения.

– Тем более что для этого капитана куда интереснее будет история его собственного… спасения, – по-русски ответил пленник-диверсант.