ректор-дракон.

— И девственница, которой придется грехопасть за долги непутевой семьи. Сначала она будет страдать, а потом обязательно втюрится в абьюзера и мудака. Потому что он окажется ранимым и с детской травмой. Надеюсь, вы хорошо проведете время.

— Я буду очень стараться, — заверила ее Нина Петровна.

Люся отправила интервью с дедом-коркором на вычитку еще утром, попросив корректора раньше времени не раскрывать интригу перед журналистами.

Впечатлительная Синичка прибежала в ее кабинет сразу после того, как Люся появилась в редакции.

— Ну надо же, — возбужденно сказала она, — такой славный дед, как будто домовик или лад! Удивительно просто, насколько шаблонно мы все мыслим! Говоришь «ярил» — и представляешь себе стриптизера, говоришь «коркор» — и какое-то чудище. А тут фигурки, жёны, музей. И все такое мирное, уютное. Тебе не страшно было записывать интервью?

— Ну вряд ли он начал бы плеваться огнем на старости лет, — ответила Люся, улыбаясь.

Она любила Синичку и ее обостренное чувство справедливости. Не раз и не два редакция превращалась в зрительный зал, а Синичка выходила на метафорическую сцену, выдавая пламенные тирады в защиту умертвий или беззаботных дамочек, отдавших все деньги мошенникам, или разя острием своих словесных атак провинившихся, по ее мнению, мужчин, которых в целом считала не слишком полноценными существами.

Люсю забавляли эти стихийные выступления, напоминающие ей о тех временах, когда она сама еще не успела покрыться коркой цинизма.

Ветров написал ей ближе к обеду, подтвердив всю информацию, которую рассказал о себе дед-коркор. К этому времени Люся уже лично сверстала материал и десять раз похвалила Носова за прекрасные фото.

Осталось только нажать на кнопку «опубликовать», но она все медлила, не решаясь сделать это.

Жизнь мастера керамики после этого изменится навсегда — и, скорее всего, к худшему.

Она позвонила Январскому и еще раз спросила, уверен ли он, что готов к публичности.

— Пали из всех орудий, дочка, — благословил он ее, — я был рожден для славы.

И она опубликовала материал.

Спустя несколько секунд из редакции раздался пронзительный вопль Носова.

Понеслось.

Люся так стремительно рванула из конторы, что одеваться пришлось на лестнице.

Ну уж нет, товарищ Носов, фонтанируйте своими эмоциями в кого-нибудь другого.

Остаток дня Люся провела в музее, решив составить деду-коркору компанию на тот случай, если горожане припрутся с вилами.

Однако бои полыхали исключительно на интернет-страницах. Поглазеть на чудо-юдо прибежала только стайка школьниц, отчаянно хихикающих и, как им казалось, незаметно фоткающих деда. В конце концов он вдруг зарычал — вполне профессионально, — девицы взвизгнули и бросились врассыпную, а Январский рассмеялся, довольный собой.

Вечером позвонил Великий Морж и скупо похвалил Люсю. Неожиданно спросил, не хочется ли ей чем-то побаловать себя, а то они давно не виделись и вообще в последнее время очень отдалились.

Шубы-брильянты Люсю не вдохновляли. Не вообще, а именно сейчас. Отпуск ей пока не светил. Машина нравилась.

— Олежка, поймай эту сволочь, а? — попросила она уныло, глядя на то, как дворники смахивают снег с лобовухи.

— Ловлю, — ответил Великий Морж и сбросил звонок.

Нина Петровна к ужину не появилась. Написала только, что читает удивительно мерзкую похабщину, оторваться не может.

Зато Ветров явился удивительно рано.

Притащил с собой китайской еды.

— Почему ты ничего не рассказываешь мне про расследование в «Вишенке»? — зевая во весь рот, пристала к нему Люся.

— Чтобы ты опять обвинила меня в том, что мы с отцом сбрасываем собственные грехи на Терентьева? Спасибо, обойдусь.

— Я не буду ни в чем никого обвинять, — пообещала Люся, — ну ра-а-а-асскажи-и-и! Я тебя как человек прошу, а не журналист. Обещаю ждать официального пресс-релиза и раньше времени ничего не сливать. Честно-честно.

— Ты не лягушка, ты пиявка, — Ветров открыл безалкогольное пиво, сделал глоток, посидел, играя палочками для еды. — Что там рассказывать? Терентьев все валит на своего арт-директора, арт-директор — на Терентьева. Проституцию признали оба, про убийства типа знать не знали. Ну пропадали нави, так, может, они просто решили бросить работу. Не ждать же от умертвий соблюдения трудового законодательства, которое к тому же на проституцию и не распространялось. Сейчас составляем списки клиентов, сверяем их показания, проверяем графики — словом, рутина. Найти бы журнал записей, ведь не в уме они там держали, кто к какой нави на какое время записан на интим. Но грохнули его уже, скорее всего.

— Скорее всего, — согласилась Люся задумчиво.

Хлопнула дверь — и появилась Нина Петровна, прижимающая к груди читалку. Очки у нее съехали набок, глаза горели.

— Люсенька, — сказала она взволнованно, — этот Вешников — невозможный извращенец. Ты просто обязана закрутить с ним бурный роман!

Глава 20

— Люсенька, — меланхолично сообщил Ветров, попивая свое пиво, — ни с кем бурный роман крутить не начнет, пока я этого гражданина не проверю на предмет его склонности убивать беззащитных архов. Тем более если это невозможный извращенец. О ком вообще идет речь?

— Некто Вешников, писатель, — охотно объяснила Люся, — его мне за кучу денег в агентстве «Сваха» подобрали.

— Девочка моя, — огорчилась Нина Петровна, — зачем ты тратишь деньги на каких-то посторонних свах, когда у тебя есть я? Помнишь, я ведь рассказывала тебе про сына одной девочки с форума? Одинокий лад — вот кто тебе нужен! Мне, между прочим, уже внуков хочется!

— Кхм, — напомнил Ветров о том, что у нее вообще-то уже есть внук.

Старушка не обратила на него никакого внимания.

— Это случайно вышло, — ответила Люся, — я пошла в «Сваху», чтобы обсудить наши отношения с Павлом.

— С каким еще Павлом? — насторожился он.

Она ядовито ему улыбнулась:

— С тобой, Пашенька.

Тут оба представителя семейства Ветровых уставились на нее как на сумасшедшую.

Люся даже покраснела от удовольствия — она обожала шокировать людей.

— А у нас с тобой есть отношения? — после длинного молчания ошеломленно уточнил Ветров.

— Детонька, — пробормотала Нина Петровна, — ты ж не бестолковая ярилка, чтобы на маренов бросаться!

— Не ярилка, — согласилась с ней Люся, — а предусмотрительная арха. Поэтому заранее проконсультировалась со специалистом. И выяснила… — она обвела