— Я возьму его на себя. Я могу определить местонахождение любого притаившегося в засаде врага! И ни слова Стилену.

— Ты думаешь, он не заметит наши сборы?

— Сейчас его нет. Он сказал мне, что будет присутствовать на совете старейшин до поздней ночи. Воспользуемся его отсутствием. Ну а там — как получится, если он вернется раньше и попытается нам помешать...

— Я бы на его месте не стал этого делать! — усмехнулся Бартон.

* * *

Все сборы закончили за час до назначенного Танаевым времени. Стилена, ко всеобщему облегчению, все еще не было, и они беспрепятственно покинули дом, в котором провели последние несколько дней. Никому не хотелось на прощание вступать в схватку с гостеприимным хозяином, предоставившим им кров, воду и пищу.

Вечерние сумерки сделали серое небо проклятого города почти черным, но безупречное чувство времени, которым обладал Танаев, дало ему возможность определить, что в запасе у их есть не меньше трех часов, до того как свирепые кары выйдут на свою смертельную охоту за всем живым. Сейчас самую главную опасность для них представляло охранение лагеря.

Танаев легко определил по ментальным полям воинов место, где охранение было наиболее редким, и повел за собой свой крошечный отряд.

Им приходилось идти вплотную друг за другом, чтобы не потеряться в сгущавшейся тьме. Лишь редкие факелы на границе лагеря вырывали из темноты желтые круги света, но именно там опасность получить в спину смертоносную стрелу была наибольшей. Выручали развалины, образовавшие на границе лагеря настоящий лабиринт. А поскольку Танаев точно знал, где находится ближайший стрелок, двигаясь то ползком, то короткими перебежками, они сумели благополучно миновать опасную зону. Наконец Танаев с облегчением объявил, что охранение следопытов осталось позади.

— Мы находимся на свободной территории, не принадлежащей ни одной общине! — не без некоторого самодовольства сообщил он своим спутникам, но тут же был сброшен с облаков на землю фразой Бартона:

— Кроме кар, разумеется. У нас осталось меньше часа для того, чтобы найти укрытие в этой кромешной тьме. И если мы этого не сделаем, нашим врагам не понадобится яд каменного скорпиона, чтобы отправить нас всех на тот свет.

— По-моему, мы туда давно уже попали! — прокомментировал заявление Бартона Фавен.

— Я могу видеть в темноте достаточно четко, — успокоил их Танаев. — Найти укрытие не так уж сложно, главное — отойти как можно дальше от лагеря следопытов, чтобы на рассвете они не смогли нас догнать!

— Найти укрытие от кар совсем не так просто, как тебе кажется, — возразил Бартон. — Они чувствуют запах любого живого существа на значительном расстоянии и способны проникать в очень узкие щели! А следопыты все равно нас найдут, на то они и следопыты!

— Ты всегда был пессимистом, Бартон. Не понимаю, почему с таким настроением ты решил последовать за мной!

— Всю свою жизнь я делал глупости и всегда потом расплачивался за них!

— Посмотри на Фавена. Он не ворчит, не стонет, он принимает жизнь такой, какая она есть, и, по-моему, выглядит намного счастливей тебя!

— Это потому, что он слишком толстокож!

— Нет. Это потому, что я уже умер однажды в верхнем мире и повторная смерть мне не страшна. Теперь я знаю, что смерть — всего лишь переход в другой мир, — возразил Фавен.

Это заявление произвело на всех такое сильное впечатление, что споры на некоторое время прекратились. Однако никто так и не решился попросить Фавена более подробно рассказать о своем опыте. Возможно, потому, что все спутники Танаева в глубине сознания уже обладали подобным опытом и старались запрятать его подальше.

Впрочем, обладал им и Танаев — несколько в другой форме, но все же обладал, поскольку, может быть, лучше всех их знал, что гибель физической оболочки далеко не всегда означает полное угасание сознания и разрушение личности. И вот он-то как раз не видел в своем опыте ничего страшного и не боялся о нем вспоминать. Правда, рассказывать об этом людям, не имеющим представления о том, что такое компьютер, было бы невероятно трудно. И, пока он это обдумывал, поделиться впечатлениями о гибели своего прежнего тела ему так и не удалось, поскольку впереди смутным пятном выделилась на фоне черного неба высокая уцелевшая башня, довольно редкая в этом месте.

— На какую высоту способны подняться кары? — спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.

— А кто ж их знает, у нас нет крыльев, чтобы это проверить.

— Зато у нас есть ноги, и с их помощью мы сейчас заберемся на стены этой башни как можно выше! Благо там есть что-то похожее на лестницы!

— О какой башне ты говоришь?! Я не вижу никакой башни! — воскликнул Фавен.

— До нее осталось еще метров сто, давайте поспешим, только идите осторожней, здесь полно обломков от обрушившихся стен, и ничего не стоит поломать ноги.

Вскоре они очутились перед строением, совершенно не похожим на другие знакомые им дома. Даже в сгущающемся мраке глаза его друзей сразу отметили чужие контуры этого явно не принадлежавшего проклятому городу строения.

— Здесь иногда встречаются такие... — пробормотал Бартон.

— Подобные здания стояли здесь раньше, — поддержала Бартона Карин. — Во времена древнего храма, когда здесь еще не было проклятого города. Эту башню строили не титаны. Она слишком узкая, чего стоит эта лестница, взбирающаяся на немыслимую высоту... Титаны вообще не пользовались лестницами!

— Еще бы! Веса этих гигантов не выдержит ни одна лестница! — подтвердил Бартон, а Фавен, как делал это почти всегда, сразу же ему возразил:

— Ты что, видел этих титанов? Откуда ты знаешь, как выглядели они?

— Титанов я не видел, но я жил в доме, построенном ими. Жилище дает полное представление о своем хозяине.

— А я этого не заметил! — не сдавался Фавен. — Они могли строить разные дома, и до сих пор нам просто не попались такие.

— Кончайте спорить! — вмешался Танаев. — У нас мало времени, нужно успеть подняться как можно выше, пока не появились кары.

— Откуда ты знаешь, на какую высоту надо подняться, чтобы они нас не достали, и что мы будем делать, если далеко вверху лестница окажется разрушенной? — Бартон, как всегда, не упускал ни малейшего повода поспорить.

— Я не знаю. У тебя есть лучшее предложение? — Бартон молчал. — Тогда пошли. Здесь нет другого укрытия, эта башня — наш единственный шанс уцелеть в ночи вашего прелестного города.

Лестница, вытесанная из какого-то каменного материала, казалась достаточно прочной, по крайней мере в своей нижней части. Они начали взбираться по ней цепочкой, один за другим, стараясь не отставать от идущего впереди Танаева. Хотя заблудиться на узкой лестнице казалось невозможным, каждый по-прежнему предпочитал видеть перед собой спину впереди идущего товарища.

Они поднялись метров на двести, не встретив ни одного перекрытия и ни одной площадки, на которой можно было бы перевести дух во время этого сумасшедшего подъема. Лестница змеей извивалась вдоль круглых стен башни, заставляя путников взбираться все выше и выше. Если стены кое-где были изгрызены временем и не избежали обвалов, зияющих огромными дырами у них на пути, то монолитная лестница, казалось, была неподвластна влиянию тысячелетий, и даже отсутствие части стены не могло остановить ее бесконечное стремление к зениту.