Даня оказался так близко, что я врезалась носом в его куртку. Меня охватила целая гамма эмоций: мне хотелось одновременно дать ему затрещину, вырваться, сбежать и…остаться.

— А теперь делай, что обещала, — шепнул он мне на ухо.

— Что? — словно заворожённая я смотрела на него сверху вниз. Матерь божья, какой же он высокий…

— Награду давай тому, кто подарил тебе телефон.

— Это был ты, — победно улыбнулась я. Надо же, признался. Ой… Я вспомнила, что с дуру обещала поцелуй тому, чей это подарок… Но я же обещала это просто чтобы спровоцировать его, а он что? Хочет потребовать сдержать обещание?

— Да, я твой Дед Мороз на сегодня, — придвинулся он ближе, подставляя мне свои губы. — Целуй.

— Да… Да я же пошутила, Дань, — нервно рассмеялась я. — Чтобы ты раскололся.

— И я раскололся. Но не пошутил. Целуй, Бэмби. И понежнее, пожалуйста.

48.

— Я не буду, — упрямо заявила я. Ради телефона — нет.

— Ну ладно, — вдруг легко согласился Даня, и я даже удивилась. — А я — буду.

И он сам, не давая ни о чём подумать или сказать, прижался к моим губам своими.

В животе тут же с ветки вспорхнули бабочки и начали летать и щекотать стенки желудка. Дул ветер, вечерело и похолодало, а внутри меня был пожар…

И я наслаждалась поцелуем. Пила его также, как и он меня.

Наши губы и тела тесно сплелись в одно общее удовольствие.

Каждая моя клеточка, каждая струнка души горела, пылала им, его лаской, нежным поцелуем. Душа отзывалась и летела за ним.

С ума сойти… Я целуюсь с Бодровым! В Питере, прямо на улице на глазах у прохожих, под красоту разведённых мостов.

Кто бы сказал мне такое еще до поездки сюда — в жизни бы не поверила!

Мне нравилось, очень нравилось.

Это тепло, приятно, естественно… Как продолжение нас самих, как естественное желание двух влюблённых… Мне так казалось.

Мой второй поцелуй. И мой второй поцелуй с Бодровым.

Мои губы мигом узнали его — это Даня целовал меня тогда в темноте.

Теперь я уверена, что это был он. Впрочем, моё сердце, словно стрелка компаса, что всегда указывает на север, с самого начала указывала мне на Даню. И не ошиблась…

— Это был ты, — сказала я тихо, когда поцелуй логично завершился, но мы так и остались стоять в обнимку, закрыв глаза и прижавшись друг к другу лбами.

— Что — я? — спросил он хриплым голосом. Даня не меньше меня остался под впечатлением от нашего второго поцелуя, уже в открытую…

— Ты меня тогда поцеловал.

Его руки теснее сжали мою талию под курткой.

— Как ты поняла?

— Я просто узнала твои губы.

— Ты серьёзно?

— Да.

— Разве так бывает?

— Бывает. — Я думал, это фигня собачья всё.

— Нет…

— Да, — он открыл глаза, и я, словно почувствовав это, сделала тоже самое. Наши взгляды встретились. Мои лёгкие наполнял не воздух Питера, а он. И не видела я тоже больше ничего кроме его глаз. — Чушь. Это был Дед Мороз, Бэмби. Пошли, а то нас скоро хватятся и дадут потом нам по первое число. Он разомкнул объятия, что было жаль, и потянул меня за руку обратно в сторону автобуса.

— Бодров, мать вашу!! — гремел рассерженный нашим маленьким побегом Илья. — Где вас носит? Я вас обыскался.

— Мы слегка потерялись, — ответил Даня. — Точнее, Бэмби заблудилась, а я её нашёл и привёл к автобусу. Я же знаю Питер.

Я снова вместо обиды едва заметно ему улыбнулась. Он мне — нет, но карие глаза потеплели. Как странно… Мы словно общаемся не словами, а душами. Даня говорит одно, а делает совершенно другое, и раньше я его не понимала, обижалась. Теперь же словно стала чувствовать его без слов…

49.

Моей эйфории мешал Назар. Он так и пытался со мной помириться, хотя я просто не видела в этом смысла. У меня уже был тот самый — неужели непонятно и не видно по нашим глазам?

Он вышел за мной из автобуса и задержал за руку.

— Агния, ну, прошу, давай поговорим нормально.

Я решила, что стоит поговорить на чистоту, раз уж он сам вызвался, и уже поставить точку в наших непонятных отношениях.

— Ладно.

— Давай отойдём.

Мы уже были на территории отеля, и тут сами себе хозяева практически. Никто за нами уже здесь не бдил. Мы дошли до какой-то беседки в садке при отеле и сели на лавочку.

— Слушай, я… — почесал Назар затылок, подбирая слова. — Ну не кори ты меня. Поступил как баран — признаю. Но я же говорю, что понимаю, что вел себя некрасиво. Давай мириться?

— Назар, ты…

Но ответить я не успела. Назар решил “помириться” самым распространённым способом среди пар — поцеловал меня. Да так крепко сжал, и неожиданно, что я впала в ступор и просто сидела в его руках и ничего не делала. Прошла целая вечность, прежде чем он ослабил хватку и я смогла пошевелиться и оттолкнуть от себя парня.

Я вскочила на ноги.

— Назар, — прорычала я предупреждающе, когда он снова попытался поймать меня. — Не делай так больше.

Парень поник и нахмурился.

— Я тебе совсем не нравлюсь? — тихо спросил он, поняв, что я не готова отвечать на его поцелуи.

— Извини, но… Нет, — честно ответила я. — Мне неудобно было говорить тебе об этом, но видимо, всё же пора. Прости, но я к тебе совершенно ничего не чувствую. Поэтому, пожалуйста, прекрати меня донимать и давай уже поставим точку в этом вопросе. Ты мне никогда не станешь чем-то большим, чем друг. Но ты не сможешь оставаться просто другом, поэтому… Давай на этом уже и разойдёмся.

“А то ты мне испортишь всё с Даней. У нас только-только стало всё налаживаться!”

После поцелуя с ним сегодня я просто была уверена, что Даня ко мне тоже что-то испытывает. Он сказал мне это не словами, а сердцем через губы и ласку. И сейчас Назар просто оскверняет наш с Даней поцелуй.

— Извини… — сказала я ему на прощание.

Развернулась и ушла в отель. Больше мне