В Москве сам Дзержинский руководит выявлением глубоко законспирированной подпольной сети – Национального центра. На след лидеров подполья чекисты вышли в середине июля. И тоже стараются брать с поличным. Возглавляет центр кадет Николай Николаевич Щепкин, внук знаменитого актера. На обыск к нему 29 августа выезжал председатель ВЧК. «Посылку» с документами, предназначенную для отправки Деникину, обнаружили после долгих стараний в поленнице дров. Другая группа чекистов проводила обыск у директора московской школы Алферова. У него на столе в пресс-папье нашли список участников организации.

Феликсу Эдмундовичу интересно иметь дело с опытными конспираторами. Он нацеливает своих подчиненных: при обыске обязательно изымать у подозреваемого записные книжки, фотографии, документы, листочки с пометками у телефона. Председатель ВЧК может в своем кабинете до глубокой ночи изучать записи, разгадывать шифры. У Алферова в изъятых бумагах – пометка: «Ивану Ивановичу – 435 руб. 53 коп.». Догадались отбросить «руб.» и «коп.», получили номер телефона! Созвонились с неизвестным Иваном Ивановичем, вызвали его на срочную встречу.

В тайнике у Щепкина нашли его переписку с лицами из окружения Деникина, важные сведения военного характера. В Национальный центр входили высокие чины Главного штаба Красной армии, руководители военных школ. Все материалы разведывательного характера, подготовленные для пересылки за линию фронта, были переданы на экспертизу в Реввоенсовет. В деле есть обстоятельное заключение члена РВС Республики Гусева, в котором указано, где следует искать источники этих сведений.

Даны десять «портретов» этих лиц, имеющих отношение главным образом к Южному фронту. 1. Военспец, стоящий во главе разведки; список номерных дивизий, им сообщенный, взят с карт оперативного управления. 2. Чрезвычайно осведомленный информатор, стоящий вне штаба, но имеющий возможность получать ценные сведения общего характера (оперативные планы, характеристики спецов). 3. Находящийся вне штаба информатор. 4. Шпион в оперативном управлении, не занимающий крупной должности. 5. Шпион у инспектора артиллерии. 6. Один-два мелких шпиона в Полевом штабе (возможно совмещение с предыдущими). 7. Информаторы среди телеграфистов штаба. 8. Шпион в Туле, видимо, из топографов. 9. Шпион в штабе Южфронта, держащий связь с Москвой. 10. Неактивный шпион в штабе Востфронта. Есть и такие оценки: «По живости и детальности описания видно, что автор документа посетил 23-ю и 14-ю дивизии и сам непосредственно осматривал кавалерию. О 36-й дивизии автор прямо говорит, что он там не был. Наиболее вероятно предположить, что автор служит в инспекции кавалерии IX армии и был командирован оттуда в 23-ю и 14-ю дивизии». Это ценные ориентиры для раскрытия всей разведывательной сети. Перед нами образец не пыточного следствия, а высокопрофессиональной работы.

В эмигрантских изданиях начала 1920-х годов будут утверждать, что разоблаченные ВЧК Национальный центр и другие подобные организации – дутые, они занимались не более чем разработкой программ для будущей «белой» России…

«Известия» за 5 октября опубликовали текст политического сообщения, которое Щепкин составил 22 августа и намеревался отправить Деникину:

«Действия против большевиков разрознены: один фронт выступает, потом отходит, за ним второй и т. д. Эти толчки вредны. Предпочтительнее общий удар сразу. Толчки и отступления создают представление бессилия и морально на руку большевикам. В Москве может наступить минута, когда начнется массовое избиение всех некоммунистов. Население вынуждено будет взяться за оружие, и будет попытка свергнуть иго. Это может быть недели через две. На этот случай вам надо подготовить нам помощь и указать, где ее найти. Без денег работать трудно. Оружие и патроны дороги. Часть эсеров с нами. Вообще это партия разложения и не пользуется доверием у населения. Левая часть правых эсеров хвастается: послала организовать убийство Колчака, Деникина и еще кого-то. Настроение в Москве вполне благоприятно: рабочие будут пассивны в борьбе. Крестьянство с деревенскими коммунистами справится само. Ваши лозунги должны быть: „Долой гражданскую войну“, „Долой коммунистов“, „Свободная торговля и частная собственность“. В Петрограде наши гнезда разорены, связь потеряна…»

Белые генералы после войны пренебрежительно отзывались о «центрах» и «союзах», конспирировавших в Москве и Петрограде. Дескать, их участники только вели списки, распределяли роли на случай будущего восстания, присылали «аналитические справки» (в каждой вывод – красные накануне краха), но не горели желанием переходить от слов к делу. Что ж, генералы сами виноваты: подошли бы поближе к столицам, подпольщики и перешли бы к делу. Главное, что эти организации реально существовали. Люди рисковали, занимаясь нелегальной работой в военное время. Тот же Щепкин – убежденный, мужественный враг большевиков, сознававший, на что он идет.

В штабе Южного фронта Красной армии в самом деле действовала группа деникинских агентов, занимавших видные посты. Ее возглавлял руководитель оперативно-разведывательного отдела Ковалевский. Осенью 1919-го белые разведчики были разоблачены. Деникин вспоминал: «Я знаю лишь один случай умышленного срыва крупной операции большевиков, серьезно угрожавшей моим армиям. Это сделал человек с высоким сознанием долга и незаурядным мужеством; поплатился за это жизнью». Полагают, Антон Иванович имел в виду именно Ковалевского.

Долгожданное: Всероссийская чрезвычайная комиссия объявила об отмене смертной казни по приговорам ВЧК. 15 января 1920 года «Известия» опубликовали соответствующее постановление за подписью Дзержинского. (Оно будет действовать четыре месяца.)

А 13 января на Лубянке подвели черту под 1919 годом. Чрезвычайная «тройка» в составе Дзержинского, Аванесова и Петерса рассмотрела обвинения в отношении 79 человек. Из них 58 приговорены к высшей мере… Что это за люди? Список открывает Ульянин. Удается установить, что это сотрудник Главного штаба Красной армии – по-видимому, разоблаченный агент. А среди помилованных – Флейшер, его подробные показания о деятельности Национального центра приводятся в «Красной книге ВЧК». Еще несколько приговоренных имеют отношение к тому же подполью. Подбор обвиненных, стало быть, не случаен. Но вряд ли можно сомневаться, что значительная часть из них в начале 1918-го была бы отпущена под честное слово…

Заговоры. Предательства. Бесчисленные сводки с сообщениями о расправах над представителями власти, красноармейцами, продотрядовцами. И так два года без перерыва хотя бы на сутки. И в ответе за все он, председатель ВЧК.

В апреле 1919-го вдруг выяснилось, что в Кремле проживают более тысячи старых служащих с семьями. К ним приходят гости. А рядом – кабинеты и квартиры вождей революции. Какая беспечность!

На третьем году работы у председателя ВЧК появляются распоряжения, которые едва ли он мог отдать раньше.

С мая 1920 года Дзержинский на Украине, начальник тыла Юго-Западного фронта, борется с махновщиной. 20 июня из Харькова он пишет своему заместителю Ксенофонтову:

«Посланцы Махно намереваются совершить подкоп под Кремль. Необходимо обыскать арсенал, а также в подвалах и колодцах в разных местах Кремля поставить микрофоны. Специалисты могут дать указание, как подслушать звуки от подкопа днем и ночью».