В одно мгновение старуха поднялась и, с великой резвостью перепрыгнув через бездну, приземлилась на верхушку рычага и повисла на нем, словно пиявка, в своем раздувающемся красном балахоне. Возможно, она добралась бы до крюка и даже сумела бы его отвернуть. Вполне возможно, что это возымело бы спасительное действие, но мы никогда и ничего об этом не узнаем, потому что пока сорвавшаяся машина мчалась к Зеленому Рыцарю, острый нож Креспена перерезал канат, рычаг взметнулся вверх и выстрелил старухой в небо с мгновенной силой, равной той, которую в тот день произвели восемьсот тяжеловозов. Яростная отдача подбросила Креспена высоко в воздух, переломила платформу и смела с осей огромные колеса. Они пролетели через весь пейзаж, побережье, пролив и Британию, наконец через Ирландское море и упали к югу от Уиклоу.[65]

Креспен бездыханно грохнулся на землю у ног боевого коня Зеленого Рыцаря. Как только его зрение прояснилось, он вгляделся в небо и увидел там крошечное красное пятнышко, которое становилось все меньше и меньше, ибо Евдоксия удалялась в бесконечность. Наконец она исчезла, а над Креспеном встал Зеленый Рыцарь с озадаченным выражением на лице.

— Все ли прошло, как запланировано? — спросил он.

На следующее утро уличные выкрики Дэниела звенели дикой радостью, грозящей разрывом сердца, как только он вспоминал о вчерашнем появлении мисс Хаммер в ванной комнате:

Не желаете ли живого гуся!

Прекрасные гранаты!

Клецки! Хо!

Гвалт достиг ушей Грэма Норриса в приемной мгновением раньше, чем туда ворвался небольшой рыжеволосый преподаватель. Норрису как раз хватило времени, чтобы его лицо приняло самое раздраженное и неприступное выражение.

— Вы отлично сегодня выглядите, Грэм.

— Я закрываюсь на утренний чай.

— В десять минут десятого?

— У меня скользящий график.

— В таком случае я просто оставлю бумаги на стойке. Пять заявлений на курс средневековой литературы. Сестра Имприматур принесет сегодня шестое.

— До десяти часов утра, — предупредил Норрис, подобрался поближе и принялся перелистывать зеленые листки, которые Дэниел оставил в ящике на стойке. — Хаммер, Сук, Фетц, Рильке и Синдж. Ну, для начала, тут неправильно.

— Где?

— Синдж поставил своим работодателем «Бога».

— Ну и что?

— Должна быть подпись работодателя.

— Может быть, просто зачеркнуть?

— Правила есть правила.

— Я займусь этим и принесу обратно. Нет проблем?

— Может, и нет, — Норриса заметно впечатлило то, что Дэниелу удалось набрать нужное число студентов. — Но не позднее вторника, в это же время. — Таким услужливым, Норрис еще никогда не был.

— Да, кстати, Норрис.

— Что?

— Я влюблен.

Дэниел пересек кампус в сторону корпуса факультета коммуникации и проскакал по ступенькам в подвал. Первое, что он увидел, распахнув дверь своего кабинета, был ректор, который, задрав ноги на стол, сидел в его кресле и листал свежий номер журнала «Оружие и боеприпасы». Неизбывное высокомерие на лице — стопроцентный Манганиз.

— Очень рад вас видеть! — весело проговорил Дэниел. Он скинул рюкзак, шарф и кожаную куртку и сел напротив письменного стола. — Не переживаете?

— А что? — ректор продолжал читать.

— Я набрал шесть студентов. Даже Норрис с этим согласился.

Ректор проигнорировал услышанное.

— Я пришел узнать, не изменилось ли твое мнение и не согласишься ли ты преподавать курс «Связи с общественностью», — сказал Манганиз, не поднимая глаз от журнала.

Дэниел разыграл шоу пародийной неуверенности, прошелся туда-сюда, собрался было ответить, но тут же прервался для консультации с потолком, видом из окна и дважды с телефонным справочником. Мизансцена продолжалась до тех пор, пока лицо ректора не стало таким угрюмым, что Дэниел счел разумным ее прервать.

— Я преподаю староанглийскую литературу ныне и во веки веков. Аминь. Но за предложение благодарю.

— Ты не будешь преподавать староанглийскую литературу, — доктор Манганиз взглянул на часы, — запись заканчивается через полчаса. У тебя не хватает одного студента. По этой причине я вынужден рекомендовать членам Ученого совета закрыть твой курс. — Только теперь он отодвинул журнал и посмотрел на Дэниела. — Уверен, что они согласятся. — Он отвратительно ухмыльнулся. — Обычно соглашаются.

Дэниел в ответ улыбнулся:

— Прекрасное заключение, доктор. Отличная логика. Только вот предпосылка, к сожалению, неверна.

— Это еще почему?

— А потому, что у меня есть шестой студент. — Теперь наступил черед Дэниела демонстративно смотреть на часы. После расправы с пятидесятниками в них попала вода и они начали ржаветь. — Пятнадцать минут назад я представил ее заявление.

— А она представит свой отказ от занятий… прямо сейчас.

— Кого вы имеете в виду? — резко спросил Дэниел.

— Мисс Хаммер, конечно. Ну же, Дэниел! Неужто ты думаешь, что я позволю своей личной секретарше обгадить мои планы касательно курса по связям с общественностью? Как по-твоему?

— Какая подлость! — Дэниел в бешенстве вскочил на ноги. — Вы вынуждаете студентку бросить курс, к которому лежит ее сердце? Ну, хватит с меня!

— Нет, еще не хватит, О'Холиген. Сядь и выслушай. Это я велел ей подать заявление.

Дэниел был потрясен. Он так и сказал.

— Так почему же в таком случае вы хотите, чтобы она от него отказалась?

— Бог мой, — вздохнул Манганиз. — Не понимаю, как это интеллектуалы, такие, казалось бы, умные люди, могут быть такими тупицами, как только речь заходит об элементарной стратегии. Грех, однако, жаловаться — именно это и позволяет ими управлять. Слушай меня внимательно. Я не мог рисковать тем, что ты найдешь шестого студента. Все шло слишком хорошо, я должен был положить этому конец. Так или нет?

Дэниел молча кивнул.

— Вот я и нашел тебе шестого студента, на отказ которого в последнюю минуту мог рассчитывать. Искать другого слишком поздно. Теперь понимаешь?

— Но мисс Хаммер… вчера вечером она казалась мне такой… такой, — Дэниел беспомощно запнулся.

— Я знаю. Она мне об этом рассказала, — ректор издал безжизненный смешок.

Дэниел молчал целую минуту. Он парил в безвоздушном пространстве. Мимо, медленно вращаясь, беззвучно пролетали разные предметы: ванна, бокалы для вина, теплое полотенце, ломтики фруктового торта, ингалятор; потом на мгновение — образ сладостной Девы, который послал ему воздушный поцелуй и исчез.