Изменники начали действовать в 1579–1580 гг. Вопервых, им удалось добиться, чтобы младший царевич Федор женился на сестре Годунова Ирине. Это еще больше упрочило позиции заговорщиков, Годунов стал членом царской семьи. А во-вторых, с помощью клеветы и подброшенных улик был уничтожен личный врач царя немец Елисей Бомелий. Его обвинили в связях с поляками и казнили. Впоследствии либеральные историки так густо полили Бомелия грязью, что он, скорее всего, был честным человеком. А устранили его, чтобы заменить другим лицом. И при дворе появляется новый врач, некто Иоганн Эйлоф.

Личность, мягко говоря, загадочная. Новейшие исследования о нем выявили весьма любопытные факты. В то время дипломированных медиков готовили лишь несколько европейских университетов – Лейден, Йена, Кембридж и Оксфорд. Но, по данным М.В. Унковской, среди выпускников этих учебных заведений Эйлоф не значился. По вероисповеданию он представлялся «анабаптистом», но являлся «скрытым католиком». И в разных местах, где появлялся доктор, зафиксировано его «сотрудничество с иезуитами» (см. монографию Т.А. Опариной «Иноземцы в России XVI–XVII вв.», Российская Академия наук, Институт всеобщей истории. М.: Прогресс-традиция, 2007).

По национальности Иоганн Эйлоф был, вроде бы, фламандцем. А в русском документе 1650 г., касающемся правнука доктора, указывается, что «прадед его Иван Илфов выехал ис Шпанские земли», то есть, из Испании. Правда, Фландрия тоже принадлежала Испании, но в Нидерландах шла жестокая война. Незадолго до описываемых событий, в 1576 г., испанцы взяли штурмом центр Фландрии, Антверпен, вырезали и разграбили. А в 1579 г. Южные Нидерланды вернулись под власть Испании. Однако эти провинции стали полностью католическими, анабаптиста там ждал бы костер. А Эйлоф прибыл в Россию отнюдь не нищим беженцем. Он сразу же развернул масштабный бизнес, имел собственный корабль, его сын и зять бойко торговали, возили на Запад ценные грузы.

В 1582 г. корабль Эйлофа был захвачен датскими пиратами, и пропало товаров на 25 тыс. рублей. Это была фантастическая сумма (для сравнения, английская Московская компания, торговавшая по всей России, платила в казну налог 500 руб.) Но доктор после такой потери вовсе не был разорен! Он остался очень богатым человеком, а его сын – крупным купцом. Если применить к нынешним масштабам, то Эйлоф оказался бы мультимиллионером! И «мультимиллионер» зачем-то устраивается царским врачом… Какие капиталы стояли за ним, не выяснено до сих пор. Неизвестно и то, чьи рекомендации он имел. Но протекцию при дворе ему мог обеспечить лишь Бельский. Именно он отвечал за охрану царского здоровья. Сохранившиеся документы показывают, что лекарства для Грозного приготовлялись «по приказу оружничего Богдана Яковлевича Бельского». И принимал их царь только из рук Бельского.

В 1581 г., как раз после приезда в Москву Эйлофа, заговорщики предприняли следующие шаги. Шла война, и к противникам перебежали два брата Бельского. Давид к полякам, Афанасий – к шведам. Установили связи, получили возможность договориться о взаимодействии, обсудить условия. Но хотя историки израсходовали моря чернил, утверждая «болезненную подозрительность» Ивана Грозного, почему-то ничего подобного не наблюдалось. На положении Богдана Бельского измены не сказались. Царь по-прежнему видел в нем племянника верного Малюты и переносил на него полное доверие, которое питал к Малюте. А что братья предали, так он за них не ответчик. Впрочем, может быть и так, что государя убедили, будто Бельские засланы специально, для дезинформации врага. В пользу подобной версии говорит тот факт, что советы Давида Бельского Баторию в разных источниках диаметрально расходятся. В одних он призывает короля идти на Псков, сообщает, что там «людей нет и наряд вывезен и сдадут тебе Псков тотчас», в других – рекомендует вместо Пскова, где поляков ожидают, ударить на Смоленск.

Царь, как известно, и сам вел тайные игры. Россия устала от долгой войны, требовалась передышка. А за Баторием стояли силы всей католической Европы, он получал финансовую помощь от папы, императора, западных банкиров, что позволяло вербовать наемников в разных странах. И Иван Васильевич сделал хитрый ход. Направил своего посланца Шевригина в Рим. Написал папе Григорию XIII, что мечтает быть с ним в дружбе, поманил надеждой заключить союз против турок – дескать, только война с поляками этому мешает. Вот и пусть папа вмешается, поможет примириться. Попутно царь поинтересовался деяниями Флорентийского собора, принявшего церковную унию. В одном из писем отметил – дескать, на этом соборе папа Евгений IV и византийский император Иоанн VIII «уложили», что «одна вера греческая и латинская», и там присутствовал «из Руси Исидор митрополит».

Ватикан клюнул. Счел, что Иван Грозный готов признать унию. В Россию срочно отправилась миссия высокопоставленного иезуита Антонио Поссевино.

О, это было не случайное лицо. Это был как раз один из тех деятелей, кто организовывал массированный «крестовый поход» на нашу страну. В 1578 г. он побывал в Швеции, склонил короля Юхана III к переходу в католичество, а заодно помог ему заключить союз с Польшей. Две державы стали согласовывать операции и наносить совместные удары. В нынешней миссии Поссевино тоже действовал далеко не искренне по отношению к русским. Проезжая через Вильно, «миротворец» провел переговоры с Баторием, благословил его на войну, а уж потом продолжил путь.

В Польше Поссевино никак не мог не повидаться с Давидом Бельским. Он не был бы иезуитом, да и просто дипломатом, если бы упустил возможность поговорить со вчерашним царским придворным. Стало быть, получил и выходы на его брата. А когда миссия прибыла в Старицу, где находился Иван Грозный, один из четверых иезуитов, входивших в состав посольства, объявил себя заболевшим. Царь послал к нему своего врача Эйлофа. И, как сообщал Поссевино, с ним были установлены очень хорошие контакты (см. Иван Грозный и иезуиты. Миссия Антонио Поссевино в Москве. М., 2005).

Ну а Иван Васильевич сделал вид, будто он в восторге от папских посланий, однако от разговора об объединении церквей уклонился. Заявил, что сперва надо прекратить кровопролитие, а уж потом, мол, решим все дела. Отправил делегатов обратно к Баторию. Конечно, Поссевино отнюдь не помог русским. Наоборот, он вовсю подыгрывал полякам, подталкивал царских дипломатов к уступкам. Неприятеля склонила к миру героическая оборона Пскова. Поражения и огромные потери отрезвили панов. Но и дипломатический ход Ивана Грозного сыграл свою роль. Батория перестала поддерживать католическая церковь. Победы кончились, значит, надо было быстрее заключать мир и приводить царя к унии – пока он под влиянием своих успехов не передумал. Сейм отказал королю в субсидиях, финансирование из Рима тоже пресеклось. В результате было подписано Ям-Запольское перемирие.

Однако пока шли бои под Псковом и переговоры, разыгралась другая драма. Для достижения целей заговора решающее значение имело не только убийство царя. Важен был и вопрос, кто заменит его на престоле? Все ранние заговоры ориентировались на двоюродного брата государя, Владимира Старицкого. Иван Грозный много раз прощал крамольного родственника, но в 1569 г., после покушения на царскую семью, когда была отравлена царица Мария Темрюковна, все же казнил его. Теперь столь удобной кандидатуры не было. И изменники сделали ставку на царевича Федора. Который об этом, конечно, не подозревал. Но он был слабым, болезненным, а по своему душевному складу не годился на роль самостоятельного правителя. То есть, его можно было захватить под влияние.