Хлопнула пробка, я выплеснул в рот янтарную, пахучую и довольно приятную на вкус жидкость. Порезы на плече и животе в тот же миг изнутри словно степлерными скрепками сщелкнули, отчего я, естественно, зашипел от боли.

– Какой примитив, – ехидно отметил колдун. – Настойки, микстуры, зелья. И это в наше время! Ну ладно эти ортодоксы, твои новые приятели-ведьмаки, но ты-то? Ведь плоть от плоти нового века – и туда же.

– Чем богаты – тем и рады, – прохрипел я, держась за живот, в который, казалось, воткнули раскаленную иглу. – Искусству волшбы не обучены, извините уж нас, дураков.

– Потому и не обучены, что дураки, – парировал колдун. – Да и нельзя таких, как ты, к нему подпускать. Вы всё уничтожите. Всё, что собиралось веками.

– Это да, – согласился я, открывая второе зелье, то, которое я называл «антидот». Не нравится мне это жжение в животе, кто знает, какая зараза на когте у умруна была? А если трупный яд? Плечо он мне поверху взрезал, а вот брюхо изрядно расковырял. – Даже не сомневайся. Убью я тебя обязательно. Сожгу по всем правилам, и пепел по ветру развею. Чтобы и следа от тебя на земле не осталось.

– Дай бог нашему теляти да волка поймати, – рассмеялся Кащеев потомок. – С радостью посмотрю, как у тебя это получится. Но пока я решаю, что произойдет дальше, а не ты. Но надежду терять все же не стоит. А вдруг? Да и мне интереснее будет.

– Пять секунд, – попросил я его и одним глотком осушил пузырек, после чего выкатил глаза и задышал ртом. Это зелье приятным вкусом не отличалось, наоборот, отменная была гадость. – Уффф! Что ты там про надежду говорил?

– Советовал тебе не опускать руки. Иногда и оленю удается поддеть на рога охотника. Или на какое-то время даже скрыться в лесу, как один наш с тобой общий знакомый. Но раньше или позже все равно победит тот, у кого в руках ружье.

– А, так у нас тут охота затевается. – Я оперся рукой на стену и с трудом поднялся. – Вон оно чего!

– Мой отец был большим любителем данной забавы, – поделился со мной колдун. – Увы, его сожгли в доме, когда мне было всего тринадцать лет, но кое-что из его рассказов я запомнил. У меня вообще отличная память, ведьмак.

– А чего же тебя к нему за компанию не определили? – расстроенно поинтересовался я. – Вот все же халатно у нас на Руси относятся к работе. Вечно куда-то спешат, ничего до конца довести не могут.

– Ну вот не досмотрели, – рассмеялся колдун. – На твою голову. Так вот, относительно охоты. Сначала зверя надо поднять, и это я уже сделал, вон ты какой сейчас красивый! Вроде бы бодришься, а на деле первую кровь тебе уже пустили. Но это только начало. Теперь в дело вступят загонщики и заставят тебя как следует побегать, так, чтобы все силы из тебя вышли, все желание сопротивляться грядущему.

– А что там грядет? – уточнил я. – Ну надо же знать?

– Встреча с тем, кто поставит точку в твоем существовании, – охотно объяснил колдун. – Загонщики ведь и нужны для того, чтобы выгнать дичь на охотника и поставить ее под выстрел. Но ты не надейся, легко ты не отделаешься. Один выстрел – это скучно. Я хочу, чтобы ты осознал, что смерть – это заветная возможность избавиться от невозможно ужасной жизни, это привилегия, которую можно расценивать как награду. Но это мы вперед ушли, сейчас об этом говорить рано. А пока – беги, ведьмак. Беги! Загонщики уже рядом!

– Как же много пафоса, – сказал я, но слова ушли в никуда. Колдун повесил трубку.

Вот скотина. И все-таки – как же это он Ряжскую-то провел?

Или – не провел, и она часть его плана? Добровольная помощница? Если так, то даже и не знаю, хорошо это или плохо. Одно предельно ясно – если это так, то она не жилец в любом случае, этот хмырь ее под конец наверняка прикончит. Да и черт бы с ней, но до того, как она умрет, можно попробовать из нее что-то вытрясти. Но, разумеется, займусь этим не я, пусть Нифонтов тоже маленько поработает.

А лично я валю из Москвы. Сегодня же. Не знаю, кого этот змей пустил по моему следу, и знать не хочу. Сейчас так точно. Раны затягиваются, но лучше мне от этого не становится. Да и переварить произошедшее нужно.

Но для начала мне надо покинуть это место. Может, эти загонщики прямо сейчас сюда нагрянут? Вряд ли, конечно, но тем не менее. Да и эта паскуда на меня глазеет, что отдельно выбешивает. Плюс – видок у меня тот еще. Полиция наверняка в эти края время от времени заглядывает, потому как кладбище статусное, и им показываться на глаза не стоит. Наверняка в отдел заметут.

Я плюнул на асфальт, закинул рюкзак на плечо, и поковылял в сторону моста над Яузой, находящегося неподалеку. Самое то место, чтобы перевести дух. Если что – бултых за парапет, и ищи меня свищи. Утонуть мне русалки не дадут, что же до преследователей – будут девушкам новые кавалеры на дне.

Да и Нифонтову будет меня проще там подобрать.

Как только я скрылся в тени аллеи, ведущей к реке, так сразу оперативника и набрал. Ну да, ночь, но дело-то нешутейное.

– Что, тоже не спится? – вместо приветствия спросил у него я.

– Так себе юмор, – вполне бодро ответил мне Николай. – Как вылазка? Задалась?

– Не то слово. – Очень кстати меня еще и кашель разобрал. – Настолько, что я буду рад рассказать о ней в лицах, причем чем быстрее, тем лучше.

– Даже так? – немного задумчиво произнес оперативник. – А до утра если – не-а? Просто я только-только расплевался с одним ну очень неприятным делом, и хотел хоть несколько часов вздремнуть.

– Можно и до утра, – не без сарказма ответил я. – Но это здорово усложнит мне жизнь. Понимаю, что ты мне ничего не должен, но тем не… Блин!

Просто в этот момент мимо на не очень большой скорости, проехала новенькая «бмвшка» класса «премиум». Поравнявшись со мной, она задорно бибикнула, после прибавила газу, мигнула габаритными фонарями и скрылась в московской ночи.

– Это был он, – сообщил Нифонтову я. – Сначала пообщались, а теперь и увиделись.

Ну слова мои были относительной правдой, только оперативнику этого хватило для того, чтобы его голос потерял некую ночную томность.

– Речь о колдуне? Ты его видел?

– Пару секунд назад, – подтвердил я. – Скотину такую. Резвится он!

– Место назови, – попросил Николай. – Куда ехать?

Как уже было сказано, Москва – город, который никогда не спит, но это утверждение верно только в отношении части его жителей, к дорожным «пробкам» это почти не относится, потому уже минут через двадцать рядом со мной, сидящим на парапете набережной, остановился до боли знакомый «внедорожник». Как видно, не так далеко от этого места Нифонтов занимался своими неприятными делами.

– Да ладно, – это было первое, что я сказал, забравшись в салон машины. – Ты решил меня добить? А как же гуманизм и человечность?

Просто в автомобиле он был не один. Рядом с ним на переднем сидении обнаружилась Мезенцева, которая немедленно уставилась на меня нехорошим взглядом.