борт автофургона, начал теснить его на обочину. Это нападавшим не понравилось. Они чуть-чуть отстали, но через мгновение автофургон протаранил нас в багажник. От удара я перелетел через генерала Крокера и врезался лицом в дверцу.

Зажав рассеченную правую щеку, я с трудом вернулся на свое место. И хотя из глаз у меня посыпались искры, я заметил, как за ветровым стеклом автофургона появилось дуло дробовика.

— Берегись, вашу мать! — заорал я, схватил председателя, выдрал его из ремней безопасности, швырнул на пол и навалился на него сверху, прикрывая своим телом. В этот момент наше заднее стекло разлетелось вдребезги, осыпав нас дождем осколков.

— Проклятье, — простонал Кроуфорд, хватаясь левой рукой за шею. — В меня попало!

— Я поведу! — раздался голос Джоан откуда-то с переднего сиденья.

Я взглянул вперед и увидел сильную струю крови на шее Роммеля. И тут автофургон ударил нас сзади еще раз, протаранил так, что у меня чуть зубы не вылетели.

Мы начали терять скорость. Это может произойти в подобной ситуации, но будет лучше, если вы заставите в этот момент противника приотстать от вашей машины. Я сполз с председателя, взобрался на сиденье, осторожно высунулся над его спинкой и достал свой пистолет «Р-7».

Автофургон набирал скорость. До нас оставалось ярдов шесть, и расстояние быстро сокращалось. В кабине находились двое в вязаных шапочках и защитных очках. Я дважды выстрелил в каждого из них. Они пригнулись и отстали от нас на несколько ярдов. Затем водитель вновь замаячил на мушке моего пистолета. Я сделал еще два выстрела.

Нет, я не попал и на этот раз. Послушайте, несмотря на то, что вы видели во всех этих голливудских фильмах и телевизионных шоу, очень трудно попасть в цель, когда вы стреляете из мчащегося автомобиля, преследуя или удирая от кого-нибудь. Машину швыряет из стороны в сторону, она подпрыгивает на дороге так, что. прицелиться не удается. Не говоря уже о том, что в вас тоже стреляют. Но, даже принимая во внимание все это, вы должны знать, что убивать противника еще труднее, если вы вооружены только пистолетом. Именно поэтому автоматы и дробовики являются наиболее эффективным средством во время погони на автомобилях. Вы можете стрелять очередями или дать залп картечью и, если вам повезет, попасть в кого-нибудь.

Я пригнулся и перезарядил пистолет. У меня в стволе был один патрон, в магазине — восемь, и еще восемь в магазине, лежавшем в нагрудном кармане ветровки.

Всего семнадцать патронов. Явно маловато в сложившейся ситуации.

Раздался еще один залп из дробовика — картечь просвистела над нами.

— Черт! — вскрикнула Джоан.

Нужно было что-то делать.

— Старшина, вести еще можешь?

— Да, да. Смогу, — ответил нетвердым голосом Роммель.

— Выжми педаль газа до упора, сынок. Оторвись от них ярдов на пятьдесят и резко нажми на тормоза, чтобы они врезались в центр нашего заднего бампера.

Я грохнул кулаком по спинке переднего сиденья.

— Джоан, вы останетесь с председателем, что бы ни случилось. Ясно!?

Она процедила сквозь зубы:

— Поняла.

Я чувствовал по тому, как председатель Крокер шевелился под ногами, что он не хотел оставаться просто свидетелем происходящих событий. Но у него не было выбора. Он — охраняемая персона и должен оставаться ей до конца.

— Роммель, о’кей, дави! Жми! — Я чуть-чуть приподнялся и дважды выстрелил. Мы промчались мимо Пентагона и быстро приближались к повороту на мост Мемориал. Кроуфорд так вдавил педаль газа, что «каддилак» буквально встал на дыбы и с ревом рванулся вперед.

Автофургон мчался за нами по пятам, постепенно приближаясь. Я заорал:

— По тормозам! Дави по тормозам!

Господи! Благослови всех старшин! Проклятый лимузин завилял из стороны в сторону и замер на месте. Водитель автофургона запаниковал. Он шел, наверное, со скоростью миль шестьдесят пять, когда нажал на тормоза. Автофургон пошел юзом, ударился о бровку, дважды подпрыгнул и полетел, переворачиваясь, вниз.

— Стой! Стой! Стой! — Я ухватился за ручку дверцы и попытался открыть ее. Ничего не вышло. Я ударил в нее плечом. Никаких результатов.

А, пропади все пропадом! Чертову машину все равно придется ремонтировать. Засунув пистолет за пояс, я лег на спину, вышиб ногами боковое стекло и выскользнул через образовавшееся отверстие, порезавшись об стекло.

Ударив дважды кулаком по крыше «каддилака», я заорал:

— Роммель, уводи отсюда этот гребаный танк! Я догоню вас.

Председатель должен был как можно быстрее оказаться в безопасности, под защитой военной полиции!

Подождав, пока Роммель с автомобилем исчезли за пеленой снегопада, я вынул пистолет и направился к краю дороги. Я должен был взять этих гребаных мерзавцев во что бы то ни стало.

Меня настолько поглотила эта мысль, что я не заметил идиота в джипе «чероки», который чуть не сшиб меня, летя со скоростью сорок миль в час. У него на лице было написано «А мне на все плевать. Не хочу ничего видеть и слышать, а тем более знать, что этот зловещий тип с французской косичкой и пистолетом в руке делает здесь вечером».

Добравшись до края дороги, я посмотрел вниз. Дымившийся автофургон валялся вверх колесами на берегу речушки ярдах в шестидесяти от меня. Два колеса еще вращались, дверцы были распахнуты. Внутри я не заметил никакого движения.

Я начал осторожно спускаться, но поскользнулся и полетел кувырком, налетая на деревья, камни и еще черт знает на что. Шлепнувшись на живот в футах пятнадцати от фургона, я встал на колени и быстро себя ощупал. Сломать ничего не сломал, но тело болело так, как будто по мне прошелся паровой каток. И вдруг я вздрогнул. Я ощупывал себя обеими руками, но где же тогда мой пистолет? Я обшарил землю вокруг себя. Его там не оказалось. Куда же он запропастился? Вот почему пистолеты всегда снабжаются шнуром, которым крепятся к кобуре или поясу. Но «Морские котики» ими не пользуются. А жаль, мне бы он сейчас пригодился. Но сожалеть об этом сейчас было бестолку, и я продолжил поиски. Через несколько мгновений я понял, что это бесполезно. Единственным моим оружием мог служить только карманный складной ножик. Точнее даже не ножик, я комбинированный набор инструментов: маленькие кусачки, пилка, две отвертки и два лезвия — одно обычное, другое с зубчиками на верхней стороне и концом, как у стамески — банки им хорошо вскрывать. Раскрыв его, я начал подкрадываться к фургону. Подобравшись к нему сзади, я прислушался — тихо, ни стонов, — ни скрежета, ничего.

На всякий случай я обошел его вокруг. Никаких звуков и шума движений. Затем в футах десяти от него