тут бывать. Она сделала и второй, для Майкла, только отдала на хранение Билли. Сказала, что Майклу рано, пусть, мол, подрастет. Второй тоже нашли?

— Нет. — Я тогда внимательно смотрел. А если не заметил, то полиция наверняка бы нашла. — При нем был только один.

— Не могу не спросить, — говорит Бринн, подаваясь вперед. — Вы не думаете, что… Возможно ли, что мистера Ларкина убил Декстер Роббинс? Способен он на такое?

— Господи боже, — ахает Роза. — Не думаю. Хотя душа Декстера — потемки. Я ведь и про Лайлу не знала, про то, как он с ней обращался.

— А где Декстер теперь? — спрашивает Бринн.

— Понятия не имею, — пожимает плечами Роза. — Несколько лет его уже не видела. Последний раз слыхала, что он важная персона в церкви, при этом работает в каком-то ломбарде. В толк не возьму, чем бар греховнее ломбарда. — Она берет чипс и направляет его на нас. — Такие люди, как Декстер, — все равно что осиное гнездо. Лучше без надобности не ворошить.

Глава 33. Бринн

— Ты проехала поворот на сто двенадцатое, — замечает Трипп.

— Знаю.

— Я, кажется, догадываюсь. Нарочно?

— Ну, раз уж мы все равно рядом…

Резко сворачиваю влево на парковку перед торговым центром и еду в направлении ломбарда, который заметила еще по дороге в таверну.

Ломбард «Эксклюзив».

— Бринн, опомнись, — вразумляет Трипп. — Ты серьезно?

— Вдруг здесь работает Декстер Роббинс? Можно сказать, через дорогу от бара, которым он раньше владел.

— Ты с ума сошла? — Трипп смотрит на меня как на ненормальную. — Слышала, что сказала Роза? Не вороши осиное гнездо.

— Я не собираюсь с ним разговаривать, — оправдываюсь. — Если он и правда такой религиозный, то по воскресеньям работать не станет. Поэтому сегодня — лучшее время проверить. А нанести ему визит можно и потом.

— С какой стати? — хмурится Трипп. — Кем бы, по-твоему, ни был Шейн — или как его там, — натравливать на него Декстера нельзя. Ты сама сказала, что он мог быть в тот день в лесу. Если мистера Ларкина убил он, лучше держаться от него подальше.

— Конечно, подальше, — киваю я. — Просто хочу узнать о нем побольше.

Не думаю, что убедила Триппа. Однако он лишь ворчит:

— Ладно, делай по-своему. Я пас.

Сижу в нерешительности: не жалеет ли он, что согласился продолжать наше расследование? А Трипп улыбается и легонько толкает меня в плечо:

— Давай иди уже.

— Я мигом! — И вылетаю из машины.

В жизни не бывала в ломбарде. Внутри довольно уютно. Помещение узкое и длинное, по обе стороны застекленные витрины, а в конце — кабинка с неоновыми буквами: «ВЫДАЧА ЗАЙМОВ». На одной стене развешаны гитары, на другой — всякая электроника. Внутри человек десять, за прилавком два продавца в фирменных футболках ломбарда «Эксклюзив»: женщина и мужчина — последний слишком молод, чтобы тянуть на Декстера. Я расслабляю плечи, которые невольно напряглись, и подхожу к женщине.

— Чем интересуетесь? — спрашивает она.

— Здравствуйте. Я ищу Декстера Роббинса, у вас такой работает?

— Нет, — говорит она безразличным тоном.

— А другие ломбарды поблизости есть?

— На машине все недалеко. — Колокольчик на двери возвещает о новом посетителе, женщина переводит взгляд на дверь. — Сами ищите, я занята.

Интересно, сколько ломбардов я смогу посетить, прежде чем у Триппа лопнет терпение.

* * *

Ответ: три.

— Так, с меня хватит, — заявляет Трипп, когда я сажусь в машину после приятного, но совершенно бесполезного разговора с хозяином ломбарда «Ампир и музыка». Я и не подозревала, что продажа подержанных гитар — такой прибыльный бизнес. — У меня дел по горло, а мы тут зря время тратим. Проще обзвонить ломбарды Нью-Гэмпшира из дома.

— Неплохая мысль, — признаю. — Давай заедем только еще в один — хозяин «Ампира» сказал, что тут неподалеку.

Трипп откидывается на спинку сиденья.

— Хочу заметить: наше первое свидание — полный отстой.

Мне весело — он такой хорошенький, когда раздражается. Да и когда не раздражен, в общем, тоже.

— Тогда это не свидание.

— Вот и отлично, — говорит Трипп и закрывает глаза. — Теперь я с чистой совестью могу попросить разбудить меня, когда накатаешься.

До ломбарда «Последний шанс» буквально рукой подать, на парковке почти никого. Единственная машина — когда-то красный пикап, припаркованный прямо перед витриной. Останавливаюсь поодаль; Трипп открывает глаза, как раз когда из дверей выходит бородач в красной бейсбольной кепке и серой толстовке. В руках — забитый под завязку мусорный мешок. Мужчина кидает его в ближайший контейнер, отряхивает руки и заходит обратно.

— Оживленное местечко, — замечает Трипп. — Похоже, мы нашли самый непопулярный ломбард штата.

— Да уж, — тяну я и почему-то медлю выходить из машины. Скученность других ломбардов успокаивала, здесь же я слишком на виду. Ладно, так уж и быть, последнее место… — Я мигом.

На двери нет колокольчика, его заменяет громкий, протяжный скрип несмазанных петель. Единственный человек внутри — тот самый тип, который выходил с мусором. Перед ним — застекленный шкафчик с ассортиментом наручных часов.

— Чем могу? — спрашивает он, поправляя бейсболку. Его темные волосы, как и борода, подернуты сединой.

Найти в Сети фотографию Декстера Роббинса не получилось, а незнакомец подходит по возрасту, поэтому не решаюсь спросить напрямик.

— Я, э-э… — Подхожу к прилавку, в голове пусто. — Вы золотые украшения покупаете?

Красная Кепка ухмыляется.

— Гигантская вывеска в витрине тебе ни о чем не говорит? — отвечает он вопросом на вопрос и тычет мне за спину.

Незачем поворачиваться — мигающую надпись «Покупаем золото» на входе не заметить невозможно.

— Ах да, простите. — Вымучиваю улыбку, которая остается без ответа. Отодвигаю рукав пальто, показывая свой счастливый браслет. — Сколько я смогу за него получить?

— Дай гляну, — говорит он.

Взгляд у него пустой и холодный, без интереса скользящий по моему лицу. Наверняка он сразу определил, что я ничего не продаю. Мне тоже ясно, что ничего полезного я здесь не узнаю. К тому же атмосфера напрягает. И все равно я вцепилась в браслет и не ухожу.

Красная Кепка шмыгает носом и подставляет руку:

— Мне нужно посмотреть поближе.

Неохотно расстегиваю браслет и опускаю в протянутую ладонь. Он выкладывает его на прилавок и достает с полки огромную лупу. Пока он изучает браслет, я пытаюсь рассмотреть неровные кипы бумаг, которыми завален прилавок. Похоже, расписки на заложенные вещи; впрочем, прочесть что-либо вверх ногами невозможно. Наклоняюсь ближе, как раз когда хозяин выпрямляется.

— Четырнадцать карат, — говорит он, сверкнув глазами. Они не карие, как я подумала вначале, а ореховые. Как у мистера Ларкина. — Навскидку легкий. Могу, конечно, взвесить, но выйдет граммов десять. Долларов сто двадцать пять.

— Ой,