«Нет, это был вовсе не Карающий! Это был Сирот, пришедший, чтобы лишить меня остатков покоя, — ничего больше!»

Маскелль подняла голову и вздохнула. В храме снова стало тепло; тепло и пусто. Она посмотрела на золотой диск в полу. Он отмечал точку, в которой молящийся был ближе всего к Карающему, тщательно вычисленное место, где мир теснее всего соприкасался с Бесконечностью. Даже человек, совсем незнакомый с Путем, встав на диск, полупил бы видение.

«Что ж, испытаем друг друга…»

Если Карающий не заговорит с ней и здесь, Маскелль будет знать, что он никогда больше с ней не заговорит. Прежде чем размышления успели поколебать ее решимость, она встала на диск.

Образы обрушились на нее с сокрушительной силой. Она снова видела огромные каменные здания, мерцающий в их окнах свет, необъятную серую равнину. Но на этот раз прохладный воздух казался удушливым от чувства острого страха и безнадежного отчаяния.

«Скоро, скоро, скоро, — прошептал ее собственный голос. — Они скоро придут. Они не могут позволить себе ждать».

Маскелль открыла глаза. Она лежала на спине на холодном камне пола, над ней высились арки храма. Маскелль села и схватилась за голову.

— Ох…

Едва ли она долго была без сознания. Все еще было темно, масло в лампах не выгорело.

«Ни один ответ не был бы достаточным…» Все, что она получила здесь, еще одна загадка…

Когда Маскелль добралась до дому, сквозь кроны деревьев сочился серый утренний свет. Она пересекла покрытый лужами двор и подошла к старой Мали, которая сидела на скамье перед очагом, с подозрением разглядывая кухонную утварь. Маскелль подняла с углей глиняный чайник, но тот оказался пустым.

— Чай будет? И какая-нибудь еда? — с надеждой спросила Маскелль.

— В свое время, — проворчала старая Мали. — У меня всего две руки. Слезящийся глаз искоса взглянул на Маскелль. — Тебе нужно помыться.

— Спасибо, да, я знаю. — Маскелль двинулась к ведущей на второй этаж лестнице. Старая Мали рявкнула что-то ей вслед, и Маскелль, вздохнув, сняла грязные сандалии и пошла наверх босиком.

В общей комнате на полу как попало спали ариаденцы, и Маскелль прошла в коридор, ведущий к спальням, осторожно переступая через тела. Она постояла в дверях своей комнаты, глядя на пустую постель, пока наконец ее ум, все еще занятый символами и узорами Колеса, не сообщил ей о странности: Риана в спальне не было.

«Ему бы уже следовало вернуться. До кварталов к западу от дворца не так уж далеко. Если, конечно, с ним не случилось ничего плохого…»

Маскелль осмотрела остальные комнаты — просто чтобы удостовериться, что Риан не нашел себе компанию в одной из них, — но в одной спали Дория и Тераза, а в другой Киллия свернулась в клубочек на одной постели со своей маленькой дочкой.

«Недостойная мысль!» — упрекнула себя Маскелль. Может быть, встреча с призраком Сирота потрясла ее сильнее, чем она думала? Маскелль вновь спустилась на первый этаж и обошла его тоже, но кладовки были пусты, а плитки пола в ванной сухи. Старая Мали раскладывала куски теста на каменном полу печи.

— Воды для мытья достаточно, — снова прозрачно намекнула она Маскелль.

Маскелль не обратила на ее слова внимания.

— Риан возвращался домой этой ночью?

— Нет. — Старая Мали бросила на нее недовольный взгляд. — Он же с тобой.

— Со мной его нет.

— Что же ты с ним тогда сделала?

У Маскелль на языке вертелся резкий ответ, но она только закусила губу и спокойно сказала:

— Я позволила ему обыскать дом женщины, которая, возможно, с помощью магии убила двоих жрецов.

Старая Мали подняла глаза к небу и покачала головой.

— Да, да, теперь я понимаю свою ошибку, — бросила Маскелль. Она откинула волосы с лица. — Может быть, он вернулся в Марай и там уснул, дожидаясь меня. — Предпринять ничего было нельзя, пока она не выяснит этого.

По лестнице, спотыкаясь, спустился Растим; он сжимал голову руками, словно пытаясь не дать ей развалиться на части.

— Что за шум?

Маскелль двинулась к воротам.

— Жаль, что я тебя разбудила. Иди спать дальше, — сказала она Растиму, но в этот момент заметила, что калитка, ведущая к берегу канала, распахнулась. Маскелль неохотно остановилась.

«У меня нет времени на гостей!»

У ступеней ведущей к воде лестницы покачивалась барка Посланника Небес, и молодой жрец помогал старику выйти на берег. Маскелль выругалась себе под нос, но ведь нельзя же не обратить внимания на главу ордена Кошана, когда он наносит тебе визит, — каковы бы ни были обстоятельства. Она пересекла грязный двор и поклонилась.

Молодой жрец поставил старика на ноги, и тот двинулся к Маскелль. Растим кинулся ему навстречу, стараясь держаться прямо и не выглядеть полумертвым; старая Мали достала циновку и держала ее наготове: вдруг Посланник Небес пожелает сесть.

— Я спешу… — начала Маскелль, приблизившись к старому жрецу.

— Послушай меня! — поднял руку старый жрец.

Маскелль неожиданно обнаружила, что знает, в чем дело. То ли интуиция, то ли Предки подсказали — значения это не имело. Горло ее внезапно пересохло.

— Всем будет лучше, если он жив, — выдавила она из себя.

Растим и старая Мали с изумлением вытаращили на нее глаза.

Посланник Небес отчетливо произнес:

— Я только что получил известие от Хираны, жрицы Баран Дира. Твоего друга стражники отвели в Небесный Чертог в час утренней медитации.

Маскелль кивнула и отвела глаза.

«Риан был прав», — подумала она. Она видела теперь все ясно — так же ясно, как раньше чужие символы на Колесе.

— Это мне и нужно было знать. — Маскелль вдруг осознала, что говорить ей больно: так сильно она стискивала зубы.

Растим растерянно посмотрел на старую Мали.

— Это все из-за синтанца, — прошипела та.

— Позволь мне во всем разобраться, — обратился к Маскелль Посланник Небес.

— О нет, — улыбнулась Маскелль. — Он приложил столько усилий, чтобы завладеть Рианом, только ради того, чтобы привлечь мое внимание. Так разве могу я не исполнить его желание?

Глаза Посланника Небес сузились.

— Ты оставишь это дело мне.

Гнев Маскелль превратился в твердый колючий кристалл в ее груди. Она повернулась и двинулась к воротам. Позади раздался крик: это Посланник Небес отдавал спешные распоряжения своему молодому помощнику и лодочникам.

Воины повели Риана обратно к воротам в Кушор-Ан, по той самой улице, вдоль которой высились гигантские истуканы. Первая мысль, возникшая у Риана, была: его ведут в дом госпожи Марады, чтобы кто-нибудь из слуг мог указать на него и сказать: «Это он!» Если женщина воспользовалась магией, чтобы выследить вора, сопротивляться бесполезно. Однако воины миновали проход, ведущий к дому Марады, и продолжали идти по широкой улице в сторону Баран Дира.