Эшарт и Дженива тихо переговаривались. Остальные ждали. Фитц задумчиво смотрел в огонь.

Эшарт повернулся к Фитцу и заговорил отрывистым голосом:

— Как можно найти несколько листков бумаги? — Тщательный обыск комнаты на предмет бумаг ничем не отличается от поиска спрятанных кинжалов, а я в этом специалист. Я обнаружил потайное отделение в ее бюро в спальне.

Эшарт все еще колебался.

— Мне не нравится мысль, что кто-то будет обыскивать покои моей бабушки. Почему бы нам просто не объяснить ситуацию?

— Ты думаешь, она не понимает ее?

— Ей неизвестно о близкой, реальной опасности. Дамарис видела, что эта мысль поразила Фитца, и он взвешивает варианты. Лично она не знала, как лучше поступить.

— Итак, это превращается в авантюру. Сможет ли она вынести, что бесценное доказательство будет уничтожено? Если сможет, все хорошо. Если нет, то быстро перепрячет его туда, куда мы никогда не доберемся.

Эш побледнел.

— Я не могу поверить, что она настолько помешанная, до такой степени равнодушная. Я должен попытаться убедить ее. — После довольно долгого молчания он добавил: — Но ты пойдешь со мной. Если она откажется, мы как-нибудь ее сдержим, и ты возьмешь бумаги.

Дамарис не могла себе представить, как у двух здоровых мужчин поднимется рука силой удерживать старую женщину.

— Я думаю, нам всем стоит пойти, — предложила она. Эшарт метнул в нее взгляд, ясно показывающий, что он думает о ее нахальстве, но Дженива поддержала идею:

— Это может оказаться довольно трудным для тебя, любимый.

— Чем мы объясним свое вторжение?

— Ничем, — спокойно ответила Дженива. — Просто сделаем это. — Она повернулась к леди Талии: — Вы хотите пойти, Талия?

Старая женщина все еще выглядела задумчиво-печальной.

— Думаю, нет, дорогая. Постарайтесь быть как можно мягче. И если я понадоблюсь, то буду готова.

Они пересекли Королевский салон в гнетущем молчании. Дамарис была уверена, что не она одна при взгляде на портреты Бетти Кроули и принца Генри подумала о трагической любви. Это нетрудно представить. Короткий период счастья, наполненного волшебным осознанием, что ты нашел любовь, свою половинку на всю оставшуюся жизнь. Потом клятвы, и одна или две ночи страсти, прежде чем Генри уезжает сообщить брату о том, что сделал, и выдержать его гнев. Бетти ждала, мечтала, планировала, а потом ей принесли весть. Возможно, друг. А быть может, посланец короля.

Эшарт коротко постучал, затем повел их в гостиную вдовы. Комната была битком набита мебелью. На столе Дамарис увидела большую, изящную книгу в серебряном переплете. Спереди изображен крест, под которым выгравировано: «Иллюстрированная история рода Присов».

Над камином висели два маленьких портрета. На одном из них, решила Дамарис, отец вдовы, известный как Чарлз Прис, лорд Вейзи. На другом — круглолицая девушка с ярким румянцем и упрямым ртом.

На шестьдесят лет старше, но такая же упрямая, вдовствующая маркиза Эшарт сидела под своим портретом и ела вилкой пирожное. Чайный поднос стоял рядом. При их появлении она вытаращила глаза:

— Эшарт? Что это значит?

— Мне нужно кое-что обсудить с тобой, бабушка. Дамарис показалось, что глаза вдовы сузились и, возможно, даже на мгновение метнулись в сторону двери в спальню.

— Бабуля, — начал Эшарт, — появились кое-какие основания предполагать, что твой отец не был королевским бастардом...

— Что?

— ...что он был законным сыном принца Генри и Бетти Кроули.

Ее морщинистые губы сжались, но Дамарис показалось, она уловила внезапный блеск в старческих глазах. Возможно, после всех этих лет ей доставляло удовольствие открыто выложить правду.

— Если это так, — продолжал Эшарт, — то ситуация опасна.

— Чем? Все давно в прошлом. Атмосфера изменилась. Она не стала отрицать этого. Эшарт шагнул ближе:

— Чем? Тем, что дает тебе кровное право претендовать на трон.

— Как будто мне это нужно! — Леди Эшарт подцепила вилкой еще кусочек пирожного и положила в рот. — И разумеется, — заявила она, проглотив, — все это чепуха.

Поздноватое отрицание.

— Я так не думаю, — возразил Эшарт, терпеливо ведя игру. — Похоже, кое-кто решил, что простейший способ справиться с проблемой — это уничтожить всю семью, начиная с меня, желательно до того, как мною будет зачато новое поколение. Отсюда покушение на Джениву.

Вдова нахмурилась, как если бы игра больше не была такой, как она думала. Она отодвинула тарелку.

— Покушение? Насколько я поняла, она была одной из многих пострадавших от загрязненного сидра.

— Это был яд, и пострадала только она.

— Яд? — Потрясение вдовы показывало, что этот грех не на ее совести. Она с презрением выпалила: — Проклятый немец! Это его рук дело!

Это была измена. Эшарт вздрогнул, встал на колено перед ней:

— Бабушка, не надо. Это должно закончиться — прямо сейчас. У тебя есть доказательство брака. Отдай его мне, и мы его уничтожим.

— Никогда!

— Ты предпочитаешь видеть меня мертвым? Она покачала головой, дряблые щеки затряслись.

— Нет, конечно. Но пришло время предать это гласности. — Она наклонилась к Эшарту, нежно улыбаясь. — Мы не станем претендовать на корону, разумеется, мой дорогой мальчик, но потребуем свои права. Чтобы с нами обращались как с особами королевской крови.

— Бабуля...

— Как только обо всем станет известно, опасность исчезнет.

Эшарт вскочил на ноги:

— Исчезнет! Мы станем объектом постоянного внимания всех оппозиционеров и мятежников. И дома, и за границей. А ради чего? Чтобы быть декоративными, второразрядными членами королевской семьи?

Вдова тоже поднялась.

— Ради денег, мальчик! Денег и власти. Того, что поможет уничтожить Маллоренов раз и навсегда.

Эшарт в отчаянии прикрыл глаза. Краем глаза Дамарис увидела, как Фитц двинулся к двери в спальню. Вдова направилась туда же, как будто забыла об их существовании, потом на приличной скорости рванула к двери. Фитц схватил ее за руку, но старуха развернулась, зажав десертную вилку в руке. Она ткнула ею в него, и он заколебался. Как Дамарис и ожидала.

Она огляделась и схватила книгу в серебряном переплете. Книга оказалась довольно увесистой, но ей было не привыкать носить тяжести. Вооружившись таким образом, она обежала пару и встала на страже перед дверью. Вдова резко повернулась, злобно зыркнула на нее и ткнула вилкой. Та лязгнула о серебро, и старуха пронзительно взвизгнула.

Фитц ухватил старую женщину за запястья сзади, но он был таким высоким, а вдова такой маленькой, что вышло неуклюже. Дамарис видела, какие усилия он прилагает, чтобы не сделать женщине больно, но вдова отбивалась как безумная, пытаясь вырваться. Эшарт прирос к месту.