Идея навестить с Самуилом епископа принадлежала Симону. Вероятно, лишь властное слово курфюрста могло отсрочить суд над Матео. Каких-то особых надежд Симон, конечно, не питал, но если они хотели помочь парню – а вместе с ним и Барбаре, – то должны были использовать любую возможность. Самуил тоже поначалу отнесся к этому скептически, но все же поддался уговорам друга. Уже перевалило за полдень, мягкое осеннее солнце клонилось за городскую стену, а леса и болота за нею были подернуты туманной дымкой.

– Ну, с тех пор как я начал возиться с его любовницами, и в особенности с его вечным несварением, я действительно стал для епископа своего рода приятелем, – ответил Самуил, когда шумная стройка осталась позади, и глубоко вздохнул: – Хотя слово «друг» для князя-епископа Филиппа Ринека не то чтобы много значит. Вообще, для него нет друзей лучше, чем звери в его зверинце. Правитель из него, признаться честно, никудышный. И духовные дела уже давно перенял викарий.

Симон хмуро взглянул на друга:

– В таком случае Бамберг ждут тяжелые времена. По мне, так этот Себастьян Харзее – настоящий фанатик.

Самуил кивнул.

– Отец Харзее был одной из движущих сил во время преследования ведьм, и сын уже тогда принимал в этом активное участие. Для Себастьяна Харзее Бамберг представляет собой очаг разврата, требующий очищения. Будь его воля, он, наверное, создал бы здесь эдакое Царствие Господне, населенное набожными ханжами, которые чинно ходят в церковь и днями напролет славят Бога. Но его нельзя недооценивать. Он очень умен и жаждет власти.

Между тем они обошли собор. Сзади к нему примыкала похожая на парк долина, обнесенная высокой стеной. Как и в замке Гейерсвёрт, здесь тянулись живые изгороди и росли аккуратно подстриженные кусты. Искусственный водопад журчал над небольшим водоемом, вода, стекая каскадами, разбегалась мелкими каналами и ручьями. Между ними стояли клетки и вольеры всевозможных размеров, и отовсюду доносился свист, щебет, визг, шипение и изредка – рев.

– Зверинец епископа, – пояснил Самуил изумленному другу и показал на клетки. – Здесь он любит бывать больше всего. Если тебе что-то нужно от него, то хорошо бы просить об этом здесь. Тогда он, скорее всего, будет в хорошем настроении.

Спускаясь по узкой гравийной тропе, что серпантином сбегала на дно долины, Симон разглядывал многочисленные клетки и вольеры по краю дорожки. Он смотрел сначала на пестрых райских птиц с длинными хвостами, потом на бегающего кругами бурого медведя, гордых павлинов, ручных косуль и странных морщинистых ящериц, закованных в круглые панцири. Один загон с поваленным деревом, похоже, пустовал. Но в соседней клетке с визгом лазали по жердочкам мохнатые зверьки и злобно сверкали глазками на любопытных двуногих. Они походили на крошечных людей, и лица их напоминали Симону нарисованные мелом черепа.

– Господи, это еще что такое? – спросил он с ужасом и удивлением. – Я еще ни разу не видел таких зверей.

– А, это так называемые беличьи обезьяны, – пояснил Самуил и двинулся дальше. – Их привезли из Нового Света, подарок баварского курфюрста Фердинанда Марии. У епископа есть еще несколько капуцинов и несколько обезьян покрупнее. Иногда во время приемов он выпускает их порезвиться на радость дворянству. Сейчас Ринек пытается раздобыть носорога. Громадная такая зверюга! При португальском дворе вроде был такой, но, к сожалению, утонул во время наводнения. А еще тут есть…

Самуил вдруг замолчал. За кустом, остриженным в форме шара, показалась очередная клетка с фазанами. Перед ней стоял полный человек в пурпурной мантии и бросал птицам корм.

– Ага, вот и его преосвященство, – продолжил Самуил и решительно взглянул на Симона. – Что ж, попробуем. Будем надеяться, что у епископа хороший день.

Из-за кустов неожиданно шагнули два стражника. Завидев двух незнакомцев, они с недоверчивым видом взяли алебарды наперевес. Однако епископ тоже заметил Самуила с Симоном, радостно улыбнулся и махнул стражникам рукой.

– Глупцы, вы разве не узнали моего дражайшего доктора? Оставьте нас одних. – Он отложил шелковый мешочек с кормом и протянул руку с епископским перстнем: – Мастер Самуил, рад вас видеть! Как я слышал, ртутные растирания неплохо помогают моей любимой Франческе. Я вам очень признателен.

– Для меня честь служить лейб-медиком столь милостивой особе.

Самуил низко поклонился и поцеловал перстень. Потом украдкой покосился на Симона и дал понять, что ему тоже следует выказать свое уважение епископу.

– Что ж, вижу, ваш уважаемый коллега тоже здесь, – проговорил Ринек и улыбнулся, когда Симон коснулся губами холодного металла. – Надеюсь, вам нравится в Бамберге.

– Пре… превосходный город, – выдавил Симон, поднимаясь. – Чудесный город. И новый дворец на вершине холма станет жемчужиной в этой короне.

«Господи, что я такое несу! – пронеслось у него в голове. – И таким вот льстецом приходится быть в услужении у власть имущих?»

Епископ кивнул:

– Действительно. Хотя некоторые тревожные события, к сожалению, подпортили общую картину. – Он взглянул на Самуила. – Что касается этой истории с оборотнем, я слышал, уже нашелся подозреваемый. Какой-то парень из этой бродячей труппы артистов… – Он покачал головой. – Что вы на это скажете, доктор? К какому заключению пришла ваша комиссия? Неужели речь действительно идет об оборотне?

Позади вдруг завизжали обезьяны, и Симон вздрогнул.

– Вот об этом мы и хотели поговорить с вами, ваше преподобие, – начал Самуил с серьезным видом. – Мы сильно сомневаемся в виновности этого человека. В то время, когда только начали пропадать люди, упомянутых артистов еще не было в городе. У молодого человека просто нашли несколько волчьих шкур, только и всего.

– Хм, Харзее смотрит на это иначе… Он считает, что, допросив этого парня, мы выявим других оборотней.

– А вот я опасаюсь всеобщей паники, как во время тех жутких преследований, – возразил Самуил. – Мальчишка назовет любого, кого вспомнит. А горожане и без того в смятении. Спешка тут непозволительна.

Филипп Ринек задумчиво склонил голову, потом снова взял шелковый мешочек и принялся кормить фазанов, издавая при этом успокаивающие, воркующие звуки.

– Я крайне огорчен тем фактом, что стражники схватили одного из артистов, – проговорил он через некоторое время. – Я так предвкушал представление этой труппы в замке Гейерсвёрт, тем более что послезавтра нас собирается навестить вюрцбургский епископ… Правда, есть и другие артисты…

– Мальчик невиновен, это уж точно, – возразил Симон и только потом спохватился, что перебил самого архиепископа.

Ринек взглянул на него с раздражением.

– Уверен, вновь собранная викарием комиссия придет к иному заключению, – холодно сказал он. – И, если я все правильно понял, ни вы, ни доктор Самуил в этом узком кругу не состоите. Лишь члены комиссии решают, кого следует допросить.

– Но они действуют с вашего согласия, – мягко возразил Самуил. – Мы только просим вас немного отложить допрос. У нас уже есть кое-какие улики, которые приведут нас к настоящему преступнику.