Если трибунал примет мое прошение и объявит подзащитного Гесса неспособным отвечать перед судом, тогда, согласно статье 12 хартии, можно вести слушание по делу подзащитного в его отсутствие… Но в интересах ли правосудия вести слушание по делу подзащитного без его присутствия? Я придерживаюсь мнения, что объективное правосудие не может допустить этого, поскольку у нас имеются свидетельства того, что способности подзащитного ограниченны из-за его болезни…

Подзащитный обвиняется в таких ужасных преступлениях, что не исключен смертный приговор. Но это не совместимо с понятием объективной справедливости, ибо медицинские эксперты утверждают, что он не способен защищать себя… Параграф 12 хартии… дает право на защиту, а также право предоставлять в свою защиту личные доказательства и проводить перекрестный допрос свидетелей… Судебная процедура, проводимая в отсутствие подзащитного, не позволит сделать это и потому не может считаться правосудной…

Поскольку хартия четко определила права подзащитных в отношении их собственной защиты, мне, как адвокату подзащитного, кажется несправедливым лишать подзащитного его права… из-за его болезни… проведение судебной процедуры против подзащитного в его отсутствие можно допускать только в виде исключения, если подзащитный сам не захочет присутствовать в зале суда. Подзащитный же Гесс сказал мне и подчеркнул, что он явится в трибунал, что хочет присутствовать в зале суда, и он, конечно, будет чувствовать, что с ним обошлись несправедливо, если он готов отвечать за свои действия, а его не допустят на заседание и будут судить в его отсутствие.

Поэтому я прошу трибунал, если он объявит подзащитного неспособным отвечать перед судом, не проводить судебные заседания в его отсутствие…

Председатель трибунала:

– Я хочу задать вам один вопрос. Разве из заключения всех медицинских экспертов не ясно, что подзащитный способен следить за ходом судебной процедуры и что он страдает только от одной болезни: он не помнит того, что случилось с ним до полета в Англию?

Доктор фон Роршайт:

– Мистер председатель, эксперты и вправду утверждают, что подзащитный Гесс способен следить за процедурой… Но они также подчеркивают, что он не способен защищать себя… Трибунал обратился к ним с просьбой высказать свое мнение по следующему вопросу: находится ли подзащитный в здравом уме или нет? На этот вопрос все эксперты дали положительный ответ, то есть он находится в здравом уме. Но это не исключает того, что подзащитный в данный момент не может отвечать за свои действия… У меня сложилось мнение, что эксперты… дали ответ, что подзащитный не способен адекватно защищаться, то есть возражать против свидетельских показаний или позволять приводить подробности улик… Я считаю, что если толковать эти утверждения так, как хотели эксперты, то это означает, что, по их мнению, подзащитный не сумасшедший, он может следить за ходом процедуры, но не может защищать себя из-за потери памяти.

Судья Бидл:

– Вы согласны с мнением экспертов?

Доктор фон Роршайт:

– Да.

Председатель трибунала:

– Это все, что мы хотели от вас узнать.

Роман Руденко (обвинитель от СССР, один из 4 главных обвинителей, тогда генеральный прокурор УССР (с 1953 г. – генпрокурор СССР). – Ред.):

– В связи с заявлением защиты и по поводу мнения докторов я намерен сказать следующее: Гесса обследовали… эксперты, назначенные трибуналом, которые согласились, что он находится в здравом уме и может отвечать за свои действия. Главные обвинители обсудили результаты экспертизы согласно приказу трибунала и дали на вопрос трибунала такой ответ: во-первых, у нас нет никаких вопросов и сомнений по поводу отчета комиссии. Мы придерживаемся мнения, что Гесса можно судить…

Главное заключение, которое эксперты привели в своих отчетах, в котором мы не сомневаемся и которое не вызывает никаких сомнений у защиты, гласит, что Гесс находится в здравом уме. А если он находится в здравом уме, то его нужно судить, и, согласно этому, я считаю, что запрос защиты следует отвергнуть.

Сэр Дэвид Максвелл-Файф:

– С позволения трибунала… Вопрос, который стоит перед трибуналом, заключается в том, способен ли этот подзащитный отвечать за поступки, перечисленные в обвинении, и можно ли его судить в настоящее время.

После этого главный британский обвинитель заявил, что Гесса следует судить.

Председатель трибунала:

– Спасибо, сэр Дэвид. Хочет ли доктор Роршайт добавить что-нибудь в ответ?

Но перед тем, как доктор поднялся, председатель остановил его. Он заметил, что американский обвинитель тоже хочет что-то сказать.

– Один момент, мистер Джэксон, из слов сэра Дэвида я понял, что он говорит от вашего имени и от имени французского обвинителя. Это правда?

Судья Джэксон:

– Я намерен согласиться со всем, что он сказал. Я хотел бы добавить лишь несколько слов, если можно.

Председатель трибунала:

– Доктор Роршайт, мы должны сначала дать слово судье Джэксону.

Судья Джэксон:

– Я согласен со всем, что было сказано, и не буду повторять… Он (Гесс) отказался от всех видов лечения, которые ему предлагали. Он отказался от самых простых вещей, которые мы делаем ежедневно – от анализа крови, обследования, – и заявляет, что согласится на это только после окончания суда. Ему предлагали сделать уколы, которые помогли бы вывести его из истерического состояния… это должны были быть внутривенные вливания лекарств из группы вероналов – либо амитала натрия, либо фенотала натрия – то есть обычных успокоительных средств, которые все мы пьем, чтобы побыстрее уснуть. Но мы не решились прописать ему эти лекарства, поскольку чувствуем, что, несмотря на их безвредность, – в более чем тысяче случаев, описанных майором Келли, не было отмечено никаких побочных эффектов, хотя некоторые и наблюдали этот эффект, – мы предполагаем, что, если Гесса через месяц после этого убьет, например, молнией, будут высказаны обвинения, что его смерть наступила в результате наших действий, и мы не хотим подвергать его подобному лечению.

Но я, со всем своим уважением, не верю в то, что человек может находиться за пределами суда и утверждать, что его амнезия является способом избежать судебного разбирательства и в то же самое время отказываться от простых медицинских средств, которые, с нашего общего согласия, могли бы быть использованы…

Поэтому мы чувствуем, что, пока Гесс отказывается от простых медицинских средств, даже если он действительно лишился памяти, он находится не в том положении, когда можно требовать, чтобы его не подвергали суду. Мы думаем, что его надо судить, и не в его отсутствие, а здесь, в этом зале.

Судья Бидл:

– Разве Гесс не говорил, что он хочет, чтобы его судили?

Судья Джэксон:

– Я ничего об этом не знаю. Гесс был допрошен и допрошен нами, как и все другие подзащитные, и я не решился бы сказать, что он теперь заявит, что он хотел бы быть судимым. Я не заметил, чтобы это доставляло ему большое огорчение. Честно говоря, я очень сомневаюсь, чтобы он желал отсутствовать на заседаниях, но я не решаюсь говорить за него.