А вот убийца Флореса… Тут все было сложнее. Дело личное, но не порыв, нечто глубоко выношенное и тесно связанное религиозным обрядом. Мира все правильно поняла, решила Ева. Этот убийца будет искать облегчения в исповеди, в еще одном религиозном обряде.

Может, он уже это сделал.

Надо будет поговорить со священниками, заглянуть в салоны татуировки из ее списка. Правда, это было бы невероятным везением. Двадцать лет спустя найти именно того татуировщика, который расписал зеленой тушью Лино? Выстрел вслепую. Но если найти его другим путем невозможно, попытка того стоит.

Ева уже собиралась повернуть в свой отдел, когда вспомнила, что Пибоди там не будет. Они планируют вечеринку, разрази ее гром! Ну почему людям все время нужны вечеринки? Жратва, выпивка, подарки, украшения, планы, составляемые в письменном виде, бесконечное обсуждение всяких дурацких деталей.

Еще один ритуал, подумала она, замедляя шаг. Все эти атрибуты, речи, музыка, распорядок.

Убийца должен быть частью этого ритуала. Он был в церкви в тот момент, когда Лино отпил освященное вино. Иначе быть не могло. Он должен был наблюдать за смертью – ритуальной смертью. Связан по-родственному с семейством Ортиц? Возможно. Нет, это как-то неправильно, это было бы неуважением к старику, если только… Если только грех, преступление Лино не были каким-то образом связаны с Ортицем.

Лино каждое утро пробегал мимо дома Ортица, вспомнила Ева. Может, в этом была какая-то цель?

А может, связь была не такая явная, не родственная? Друг семьи, сосед, завсегдатай ресторана, наемный работник.

Размышляя об этом, Ева вошла в загон и увидела, как Бакстер флиртует с Грасиеллой Ортиц. Тут не могло быть никаких сомнений: жесты, блеск глаз – все говорило о сексуальном интересе и первой разведке территории. А с другой стороны, напомнила себе Ева, Бакстер столь же охотно принялся бы флиртовать с голограммой, лишь бы она изображала женщину.

– Офицер Ортиц!

– Лейтенант! Я заглянула, но детектив сказал мне, что ни вас, ни вашей напарницы нет на месте.

– Я вернулась. Мой кабинет вон там. Заходите.

– Детектив! – попрощалась Грасиелла, выстрелив в Бакстера последним залпом влажных, ослепительно-зеленых глаз.

– Офицер! – Он широко ухмыльнулся и с той же бессовестной улыбкой повернулся к Еве. И даже изобразил рукой, как бурно бьется его сердце. – Обожаю женщин в униформе. А ты разве нет?

– Я – нет. А ты… Если у тебя есть время приударять за младшими по званию, Бакстер, пожалуй, мне следует пересмотреть твою нагрузку. В сторону увеличения.

– Даллас, бывают в жизни моменты, когда мужчина просто обязан найти время.

– Только не в мою смену. Но раз уж ты нашел время, займись-ка поиском всех неустановленных лиц, умерших в Неваде, Нью-Мексико и Аризоне шесть-семь лет назад.

– Всех? Господи, да ты не женщина, а зверь!

– Так и есть. Скажи спасибо, что я уточню: в возрасте от двадцати пяти до сорока.

– Ну спасибо, – пробормотал он, но Ева уже не слушала.

Она вошла в кабинет.

– Офицер?

– Я хотела поговорить с вами лично по поводу опроса членов семьи и близких друзей. Все было, как я и ожидала: шок, горе, негодование. Отец Флорес, как я и говорила, был очень популярен во всей округе. Ну, пока мы верили, что он отец Флорес.

– А теперь?

– Снова шок, горе, негодование. По правде говоря, поскольку он венчал, хоронил, крестил многих членов семьи за последние пять лет, можете добавить к этому тревогу и сомнения. Многие члены моей семьи очень консервативны, очень набожны. И теперь они не знают, освящен ли их брак в глазах Бога и церкви. Отец Лопес уверяет нас, что это так и есть. В то же время он предложил, что они с отцом Фрименом проведут все обряды заново для всех, кто этого захочет. По правде говоря, лейтенант, получилась ужасная неразбериха. – Грасиелла покачала головой. – Я считаю себя человеком прогрессивных взглядов, человеком практичным. Но я этому человеку исповедовалась, я получала от него причастие. И теперь я чувствую себя… как будто надо мной надругались. Я так зла! Я очень хорошо понимаю, что чувствуют члены моей семьи.

– Его смерть остановила надругательство.

– Ну… да. Но в то же время его смерть разоблачила обман. Если бы мы так и не узнали… – Грасиелла пожала плечами. – Но мы знаем, и теперь каждому из нас придется что-то с этим делать. Моя мама говорит, что во всем надо видеть положительную сторону. Провести одну большую службу с повторными крещениями и венчаниями, а потом устроить большую вечеринку. Может, она и права.

– На отпевании было много людей помимо членов семьи, – заметила Ева.

– Да. Кое с кем из них я поговорила. С самыми близкими к нам или к деду. Все говорят одно и то же. Не знаю, чем это может помочь вашему расследованию.

– Вы мне сэкономили кучу времени. – Ева задумалась. – У вас, я полагаю, есть родственники примерно одного возраста с убитым, около тридцати пяти лет?

– Конечно. Нас легион.

– Многие из них жили по соседству, когда были детьми, подростками. И многие из них прихожане церкви, так?

– Да.

– Кто-нибудь из них входил в банду «Солдадос»?

Грасиелла открыла было рот, но снова его закрыла, так ничего и не сказав. Тяжело вздохнула.

– Да, кое-кто входил.

– Мне нужны имена. Я никому не хочу доставлять неприятности, не собираюсь обвинять их в том, что они делали в прошлом. Но тут может обнаружиться связь.

– Я поговорю с отцом. Он не входил в банду, но… если что-то есть, он знает.

– Хотите, я поговорю с ним сама? – предложила Ева.

– Нет. Ему будет легче поговорить со мной. Я знаю, его двоюродный брат был в банде и кончил плохо, когда они были еще мальчишками. Папе, как вы понимаете, не за что было любить банды.

– Как звали его брата?

– Хулио. Ему было всего пятнадцать, когда его убили. Моему отцу было восемь, он на старшего брата смотрел как на бога. Он так ничего и не забыл, часто приводил кузена нам в пример как предупреждение, особенно моим братьям и кузенам. Вот что бывает, когда уходишь из семьи, преступаешь закон Божеский и человеческий, когда пытаешься получить, что хочешь, насилием, а не учебой и честным трудом.

– Ваш отец, похоже, мудрый человек. – При этом Ева провела быстрый подсчет в уме и поняла, что смерть Хулио произошла слишком рано и не имеет отношения к Лино.

– Он мудр и строг, – подтвердила Грасиелла. – Я поговорю с ним сегодня же.

– Спасибо. Еще один момент. Мне сказали, что убитый делал пробежки по утрам, и его привычный маршрут пролегал мимо дома вашего прадедушки.

– Да, это правда. Дед иногда об этом упоминал. Как шутил со святыми отцами, просил их на бегу благословить его дом. Он встречался с ними, когда по утрам выходил на прогулку.