В это мгновение дверь распахнулась, и на пороге появилась зловещая черная фигура, закрывшая собой дверной проем. Скаковой хлыст выбивал дробь по коже его забрызганных грязью сапог, и сдерживаемая энергия чувствовалась в каждом напряженном мускуле.

– Рейвенсворт! – Слово, едва слышное, сорвалось с губ Брайони со стоном.

Тишина показалась невыносимо долгой для натянутых нервов Брайони, и в ее оцепенелом мозгу проскользнула неуместная мысль, что Денби был бы возмущен, увидев галстук хозяина в таком беспорядке.

– Рейвенсворт – к вашим услугам, – иронично ответил он, что никак не вязалось с холодным стальным блеском его глаз. Он сделал быстрый шаг к ним, и Брайони среагировала не думая. Она вырвала свои руки из замерших пальцев Колдвела и бросилась между двумя мужчинами, вытянув руки вперед, как будто пытаясь отразить удар. Этот жест оборвал последние нити самоконтроля Рейвенсворта. С чудовищным проклятием он схватил протянутое к нему запястье и, отшвырнув ее с дороги, обрушил всю свою бешеную ярость на Колдвела.

Брайони споткнулась о стол и неуклюже растянулась на полу. Когда она подняла голову, то увидела, что Колдвел стоит на коленях. Рейвенсворт железной рукой схватил его за горло и яростно колотил по голове и спине хлыстом. Брайони протестующе закричала, но он остался глух к ее мольбам. Она, пошатываясь, встала на ноги и бросилась на спину Колдвела, принимая на свои плечи удары хлыста.

– Вы еще смеете защищать его? – взревел Рейвенсворт, схватил ее за руки и оторвал от него.

– Он не будет драться с вами! – закричала она. – Он не будет защищаться. Разве вы не понимаете? Он же квакер. Он позволит вам убить себя, но не ударит в ответ.

Слова, похоже, мгновенно дошли до Рейвенсворта. Тогда вся сила его гнева обернулась против Брайони. Его пальцы сжались на ее руках, вонзаясь в нежную плоть, и она вздрогнула от боли. Он с отвращением смотрел на нее.

– Шлюха, – прошипел он и встряхнул ее так, будто она была тряпичной куклой.

– Все совсем не так, как кажется, – выдохнула она, стуча зубами, потом вдруг впала в ярость, когда смысл его слов дошел до ее сознания. – Как вы могли даже подумать об этом? Отпустите меня, вы, грязный, извращенный, порочный злодей. Как смели даже предположить такое, вы, животное!

Рейвенсворт напоследок еще раз грубо встряхнул ее, но было очевидно, что ее вспышка притупила его ярость. Она не делала никаких попыток вырваться из его жестоких рук, а только слегка повернула голову к Колдвелу.

– Джон, бегите! Умоляю вас! Он не причинит мне зла, обещаю.

Колдвел за спиной у Рейвенсворта все еще стоял на коленях, схватившись за свое все в синяках горло. Он, покачиваясь, встал на ноги и дрожащей рукой дотронулся до головы.

– Нет... нет.

Рейвенсворт немного повернулся, как будто собираясь возобновить атаку, и Брайони вцепилась в его рукав.

– Хью, послушайте меня! Он квакер! Квакер! Вы не можете ударить человека, который не будет защищаться! Ради Бога, прислушайтесь к голосу разума! Отпустите его!

Его губы насмешливо скривились, и он бросил взгляд, полный тлеющей ярости, на своего противника.

– Вы, сэр, презренный тип, самый жалкий образчик мужчины, которого мне приходилось видеть. Трус! Не думай спрятаться за юбками моей жены. Теперь ничто не спасет тебя от моего гнева.

В ответ на эту страстную речь Колдвел только отрицательно покачал головой, потрясенный побоями, полученными от руки Рейвенсворта, чтобы пытаться возражать.

– У тебя нет гордости? – гневно спросил Рейвенсворт. – Почему ты не сражаешься со мной, как мужчина?

– Квакеры совсем другие, – сказала Брайони, отчаянно пытаясь заставить его понять. – Мы питаем отвращение к насилию в любом виде. Отпустите его, Хью. Я могу все объяснить, к вашему полному удовлетворению.

Брайони почти не надеялась, что эти умиротворяющие слова смогут успокоить разъяренного Рейвенсворта, – они и не успокоили. Более того, ее использование слова «мы» спровоцировало новый приступ гнева.

– Пацифист? – произнес он так, будто это слово застряло у него в горле. – Пацифист! И вы стоите здесь и говорите, что я не могу защитить мою честь, что мне отказано в удовольствии вызвать его на дуэль и всадить пулю в его мерзкую шкуру?

– Нет, если вы хотите быть признаны человеком чести, в вашем понимании, – ответила Брайони, почувствовав первый слабый проблеск надежды.

Рейвенсворт оттолкнул от себя Брайони и стал метаться по комнате, как тигр в клетке.

– Квакер, пацифист и, полагаю, вопреки видимости, человек совести к тому же. – Он невесело рассмеялся. – Клянусь Богом, лучше будь таким, Колдвел, потому что ты попал в руки человека чести. Я, не колеблясь, скажу, что, если бы ты не притворялся джентльменом с моей женой, я бы положил конец твоему жалкому существованию.

Колдвел мужественно попытался совладать со своим голосом.

– Делайте со мной все, что сочтете нужным, – сказал он вымученным тоном, стараясь говорить ровно. – Но, умоляю вас, не обращайте свой гнев на Брайони. Вы должны поверить, что я ничем не мог бы повредить ей. Я отношусь к ней как к любимой сестре. Я не должен был позволять ей помогать мне, но вы должны поверить, что мы не виновны ни в каких непристойностях.

– Невиновны? Невиновны? – прорычал Рейвенсворт. – Вы это так называете? И что я должен думать, застав вас вдвоем посреди ночи уютно устроившимися в этом любовном гнездышке?

– Только это, сэр, – сказал Колдвел, обводя глазами окружающий беспорядок с осуждающей полуулыбкой. Брайони вздрогнула от его безрассудной смелости и поспешила обратить гнев Рейвенсворта на себя:

– Не вините Джона. Это все я. Как вы узнали?

Рейвенсворт пригвоздил ее к месту злобным взглядом, не обращая внимания на ее вопрос.

– Мне следовало догадаться, что за этим возмутительным безрассудством будут стоять ваши прискорбные принципы. Брайони, вы никогда не научитесь сдерживать свое желание сделать что-то хорошее, чего бы это ни стоило?

– Я хотел бы чистосердечно признаться в этом... несчастном случае, – начал Колдвел, неловко переминаясь с ноги на ногу.

– Позже, – коротко бросил Рейвенсворт. – Возвращайся в дом. Я займусь тобой на досуге.

Колдвел хотел еще что-то сказать, но Рейвенсворт был не в настроении слушать.

– Господи, да завтра будет достаточно времени привести в порядок твои дела.

– Вы не понимаете, сэр...

– Оставь нас, я сказал, – прогремел Рейвенсворт.

Колдвел помедлил, потом, увидев мольбу в глазах Брайони, сдержанно поклонился в ее сторону и нетвердой походкой вышел. Через мгновение раздался приглушенный удаляющийся стук копыт. Рейвенсворт двинулся к Брайони и обхватил руками ее шею. Она замерла в его руках, едва осмеливаясь дышать или взглянуть на него.