На вопрос, какие порядки в ордене, по его мнению, следует изменить, Джон де Стоук ответил: «Установить испытательный срок на год и проводить прием в орден при свидетелях».

Тем же днем, 27 января, были допрошены два других тамплиера, они сообщили, что многие братья из английских обителей скрываются на острове Кипр.

29 января инквизиторы предъявили узникам двадцать четыре новых пункта обвинений, искусно сфабрикованных. Их спрашивали: знают ли они что-либо о преступлениях, перечисленных в папских буллах и признанных великим магистром, главными должностными лицами ордена и многими рыцарями во Франции; и знают ли они что-то греховное или порочащее о магистре Храма в Англии, или прецепторах, или о ком-либо из братьев. Затем они должны были ответить, есть ли различия в уставе, обычаях и обрядах в обителях разных стран; получают ли прецепторы, и особенно главный прецептор Англии, предписания великого магистра через его посланников; подчиняются ли главные прецепторы и братья ордена в Англии этим предписаниям так же, как и великий магистр, и ревизоры, и братья на Кипре, и в Италии, и в других королевствах, провинциях и прецепториях ордена и соглашаются ли братья, принимаемые в Англии или где-либо еще, подчиняться требованиям прецепторов?

С 29 января по 6 февраля перед инквизиторами предстали 34 тамплиера и отвечали на новые вопросы обвинителей. Допросы проходили в церквях Святого Ботульфа близ Олдгейта, Святого Элфиджа близ Крипплгейта и Святого Мартина на Ладгейт-Хилл в Лондоне. Они отрицали все преступления, приписанные ордену, и заявили, что отвратительные деяния в признаниях и показаниях, данных во Франции, в ордене не происходили; что великий магистр, прецепторы, ревизоры и братья во Франции никогда не делали такого, если же они говорят, что делали, то они лгут.

Выяснилось также, что Жак де Моле, до того как стал великим магистром, посетил лондонский Темпл, где созвал капитул, на котором он установил новый порядок служения, принятый в главной обители на Востоке, и дал приказ донести до всех прецепторов Англии новые установления[294].

1 марта король приказал коменданту Тауэра и шерифам Линкольна и Йорка по требованию инквизиторов помещать тамплиеров в отдельные камеры. Он также назначает Гильом де Дьена в помощь инквизиторам в их расследовании. Вскоре после этого аналогичные распоряжения были направлены всем тюремщикам в английских владениях.

3 марта инквизиторы обнародовали пять новых пунктов обвинения, и вскоре в резиденции епископа Лондонского, церкви Святого Элфиджа и монастыре Святой Троицы был допрошен тридцать один тамплиер. Это оказалось меньше, чем предполагали допросить инквизиторы. Выяснилось, что с момента ареста в Тауэре умерло немало братьев.

На этот раз дознаватели сосредоточились на вопросах приема в братство: сколько братьев было принято, их имена, кроме того, стали выпытывать как проходило погребение усопших братьев – тайно или при сторонних свидетелях.

В тот же период процессы против ордена шли в Ирландии. Между 11 февраля и 23 мая тридцать тамплиеров были допрошены в церкви св. Патрика в Дублине Иоанном де Маршаллом, папским посланником. Никаких доказательств вины ордена он не получил. Кроме того, заслушали сорок свидетелей, большинство из которых были монахами. Те говорили главным образом с чужих слов, но ни один из них не сообщил ничего конкретного, лишь подозрения, слухи и измышления.

Самые тяжелые обвинения в адрес ордена заключались в том, что тамплиеры отвлекались, когда в церкви читалось Священное писание и опускали глаза во время вознесения святых даров[295].

30 марта папские инквизиторы приступили к расследованию в Линкольне. В течение десяти дней в главном соборе города было допрошено двадцать тамплиеров, в том числе бывалые воины из Палестины, люди, оросившие кровью далекие восточные земли ради той веры, в осквернении которой их теперь так постыдно обвинили.

Брат Уильям де Уинчестер, которого принимал в орден доблестный великий магистр Гильом де Боже четверть века назад в замке Де-ла-Рока-Гуэлль в провинции Армения на границе с Палестиной, подтвердил, что одна и та же процедура приема была и в Англии, и повсюду в ордене.

Брат Роберт де Гамильтон поведал, что тамплиеры подпоясываются веревками из благочестивых соображений. Традиция ношения этих поясов пошла из Святой земли – тамплиеры, побывавшие в Назарете, обвязывали веревками колонну Девы Марии, подле которой было явлено чудо Благовещения, а после носили освященную таким образом веревку под рубахой в знак смирения и преданности христианской вере.

Что касается признаний, сделанных во Франции, допрошенные заявили, что если их братья в этой стране признались в таких проступках, то они солгали![296]

В Йорке следствие продолжалась с 28 апреля до 4 мая, за это время в главном соборе города было допрошено двадцать три тамплиера.

Перед инквизиторами среди прочих предстали почтенные братья Томас де Стэнфорд, состоявший в ордене три десятка лет, принятый на Востоке великим магистром Гильомом де Боже, и Радульф де Ростон, священник ордена, принятый в орден четверть века назад в прецептории Лентини на Сицилии братом Гуильельмо де Канелло, великим прецептором Сицилии. На допросе они единодушно высказались о непричастности братьев к преступлениям, в которых их обвиняют. Один из братьев, заключенных в Йорке, Стивен де Рэйденхолл заявил, что он поклялся никогда не раскрывать тайн капитула и, если он преступит клятву, он будет изгнан из братских покоев, лишится белой мантии или будет заключен в тюрьму[297].

20 мая по указанию архиепископа Йоркского в соборе города был созван совет духовенства. По завершении торжественной мессы Святого Духа архиепископ произнес проповедь, а затем велел зачитать папские буллы, в которых тот призывал к уничтожению ордена тамплиеров. Затем он огласил пункты обвинения, по которым тамплиеров следовало допрашивать.

1 июня папские инквизиторы возобновили дознание в Линкольне. Шестнадцать тамплиеров были допрошены по поводу тайных процедур в общем и малом капитулах ордена, о наложении там наказаний и сути отпущения, даруемого магистром. Допрашиваемые показали, что наказуемый получал три удара плетью во имя Отца и Сына и Святого Духа, после чего магистр прощал ему прегрешения. Либо, в зависимости от тяжести проступка, отправлял к священнику за покаянием. Выяснилось также, что на высочайшем капитуле могли присутствовать только прецепторы, ибо на собраниях этих решались вопросы отправки денег Великому магистру в главный дом ордена в Палестине[298].