– Излучатель мой, я одолжил его герцогу, – ответил Грени. – Я купил его какое-то время назад, когда начались проблемы из-за мятежа.

– У вас есть собственные охранники.

– Они не ходят со мной все время. Герцог знал, что у меня есть оружие – хотя я, разумеется, никогда не носил его при нем, – и попросил меня взять излучатель с собой. Ради его безопасности.

– Он мог приказать своим охранникам присутствовать при встрече или обыскать графа в момент прибытия.

– Думаю, он считал, что и то и другое еще больше разозлило бы графа. Предполагалось, что встреча должна залечить взаимную обиду, и герцог решил устроить ее в Уэзерфейре, в частной резиденции, а не в общественном здании. Это была дружеская встреча, а не официальная.

Маунт снова взглянул на мраморную плиту:

– Похоже, герцог просчитался.

– Как вы намерены поступить с графом Клермонтом? – спросил Грени.

– Пока что он наверху, в отдельной комнате, в окружении шестерых моих морпехов. Все еще без сознания. Думаю, когда, очнувшись, он расскажет не то же самое, что сейчас рассказали вы.

– Не знаю, – ответил Грени. – Наверняка он до сих пор злится на меня, и не удивлюсь, если он заявит, будто я причастен к этому – ну, то есть, помимо того, что я одолжил герцогу свой излучатель. Хотя об этом он знать не мог. Есть запись с камер из кабинета?

– Охрана говорит, что в Уэзерфейре никаких камер нет, – покачал головой Маунт. – Герцог называл его «святая святых», что бы это ни значило.

Грени кивнул, притворяясь, будто ему неизвестно, что никаких реальных мер безопасности в Уэзерфейре не предпринималось.

– Следующий герцог будет умнее, – сказал он.

– Вопрос в том, кто им станет. – Маунт показал на тело. – У этого нет ни наследников, ни близких родственников, а в брачном контракте с герцогиней указано, что она не может наследовать титул. Похоже, он не вполне ей доверял.

– Есть какой-нибудь протокол? Как представителю имперо, вам придется одобрить любого, кто заявит свои права на титул.

– Да, в отсутствие прямого наследника временного герцога назначаю я. Конечно, мою кандидатуру в любом случае должен одобрить имперо. Я предпочел бы попросту передать титул следующему по рангу аристократу, то есть графу Клермонту.

– Не самая удачная мысль в данных обстоятельствах, – заметил Грени.

– Нет, конечно. Есть еще несколько графов и баронов, которых я счел бы подходящими, но одни бежали с планеты, а другие либо скрываются, либо вступили в союз с мятежниками и поэтому не годятся – по крайней мере, пока.

– Что, если явится сама предводительница мятежников? Ливи Онджстен, их генерал?

– Я не собираюсь назначать ее лишь потому, что герцог мертв и теперь ей не нужно его свергать, – усмехнулся Маунт. – Мятеж продолжается, и в нем не побеждают по умолчанию.

Грени изобразил молчаливую задумчивость, дожидаясь реакции Маунта.

– Что такое? – наконец спросил тот.

– Возможно, мне не следует об этом говорить… – запинаясь, пробормотал Грени. – Но несколько месяцев назад герцог тайно поручил мне провести переговоры с мятежниками, чтобы выяснить, есть ли выход из сложившейся ситуации. Их ресурсы истощаются, как и наши, и обе стороны ищут приемлемый вариант. Но теперь герцог мертв, и повстанцы наверняка захотят завладеть троном. Если не действовать быстро и решительно, мятежники вскоре образуют соперничающие группировки, главари которых станут сражаться за герцогство, отчего всем остальным на Крае станет только хуже.

– И что вы предлагаете? Чтобы я в самом деле сделал герцогиней эту Онджстен?

Грени покачал головой:

– О смерти герцога уже известно?

– Нет, – ответил Маунт. – Пока что всем известно лишь то, что граф Клермонт находится наверху. Но они не знают, что он, – Маунт показал на герцога, – здесь, внизу. Впрочем, это ненадолго.

– Я могу связаться с Онджстен сразу же после нашего разговора. Позвольте мне предложить ей немедленное перемирие, согласие с некоторыми политическими целями повстанцев и титул.

– Какой титул?

– Графини.

– Клермонт? – язвительно спросил Маунт.

– Возможно. Если он освободится после суда. Но вы говорили, что несколько графов бежали. Дайте ей один из освободившихся титулов, а ее сообщникам – титулы пониже. И всеобщую амнистию для ее бойцов. Хватит одного звонка, чтобы покончить с мятежом раз и навсегда.

– Не многовато ли для одного звонка? – заметил Маунт.

– Ему предшествовали месяцы работы, – ответил Грени. – В принципе, мы уже договорились с ее людьми по большинству вопросов. Остается лишь воплотить договоренность в жизнь.

– А если Онджстен не согласится?

– Тогда я сообщу ей, что в дело вступает имперская морская пехота.

– Это не входит в наши намерения, лорд Грени, – жестко возразил Маунт.

– Конечно нет! Но ей вовсе не обязательно об этом знать, зато у нас есть отличный рычаг воздействия. Я скажу ей: «Либо получите все, чего хотите, либо Взаимозависимость вас раздавит». Неплохая мотивация.

– Вы уверены, что сумеете?

– Думаю, сейчас это для нас лучший шанс. И вряд ли он будет у нас долго.

– Тогда действуйте, – кивнул Маунт.

– Вот только, сэр Онтейн, у меня нет для этого формальных полномочий. Пока.

Грени дождался, пока Маунт не осознает смысл сказанного: много времени не потребовалось, поскольку Маунт был далеко не дурак. Затем Грени пришлось ждать, пока Маунт не взвесит мысленно все «за» и «против». Он наблюдал за сменяющимися на лице Маунта чувствами – пониманием, что Грени, по сути, загнал его в ловушку, получив от него все желаемое; досадой из-за того, что так легко поддался на манипуляцию; подозрением, что Грени, возможно, подстроил убийство специально для этого, вместе с завуалированным восхищением – если это действительно было так; уяснением, что для всех будет лучше, если проклятый мятеж закончится – неважно, какой ценой; и обреченным сознанием того, что это ничтожество Нохамапитан, вероятно, дает Маунту шанс быстро разделаться со всем дерьмом.

Грени понял, что Маунт собирается предложить ему титул герцога, за несколько сотых секунды до того, как это произошло.

– Ладно, лорд Грени, – сказал Маунт. – Если вы добьетесь прекращения огня в ближайший час и перемирия в ближайшие сутки – станете исполняющим обязанности герцога. Я начну готовить документы для выдвижения вашей кандидатуры. Но я хочу, чтобы вы поняли, мой юный друг: если я узнаю, что ваш рассказ об убийстве герцога хоть в чем-то расходится с реальностью, вашим герцогством на всю оставшуюся жизнь станет камера размером три на три метра. И я лично постараюсь, чтобы вы прожили как можно дольше. Вам ясно?

– Конечно, сэр Онтейн.