Через две недели в четверг Розум получил ответ на шведский запрос. Семейство Брандстрем имело обширные родственные связи с дворянскими родами Прибалтики. В качестве наиболее известных родственников Брандстремов были перечислены семь семейств остзейских баронов:

фон Тизенгаузены,

фон Аугстрозе,

Виллард фон Гогенау,

фон Розены,

фон Корны,

фон Кнорринги,

фон Ливены

и почему-то графы Коцебу.

Министерство также подтверждает, что в течение 1918 года генерал Брандстрем действительно оказывал содействие переправке в Швецию документов и ценностей по просьбе их законных владельцев. Из перечисленных выше фамилий достоверно известно о помощи генерала представителям семейства Вилларда фон Гогенау. О содержимом переданных грузов никакими сведениями министерство не располагает.

Министерство просит принять к сведению, что вся деятельность генерала Брандстрема и его дочери по оказанию помощи гражданам России, оказавшимся под угрозой репрессий, в чем бы она ни выражалась, носила сугубо частный характер и осуществлялась исключительно от имени частных лиц. Правительство Швеции не может нести ответственности за деятельность частных лиц. Соответственно любые претензии к шведскому правительству по поводу данной деятельности являются неправомочными.

— Ленка, пляши, тебе письмо, — объявил Розум, войдя вечером в дом.

— Откуда?

— Из Швеции.

— Ну что ж, это уже кое-что, — заключила Лена после прочтения. — Во всяком случае, есть с чего начинать архивные раскопки.

— И как ты собираешься искать? Какая технология поиска? — заинтересовался Розум.

— Каратаевы были людьми публичными, известными. Значит, о них должны быть сведения в периодических изданиях. Газетах, журналах. В первую очередь во всяких финансовых и промышленных вестниках. И конечно, в светских хрониках. Помолвка, женитьба или крестины представителя семейства Каратаевых, одного из богатейших семейств России, обязательно должны были освещаться ведущими газетами.

Розум с удовольствием слушал ровный, рассудительный голос Лены. «Студенты ее, наверное, обожают», — немного ревниво подумал он.

— В газетных сообщениях, — продолжала Лена свою лекцию, — обычно довольно подробно перечислялись присутствующие на церемонии. Такая информация служила питательной средой для различных слухов и светских сплетен. Например: «Графиня фон Фален присутствовала на церемонии венчания в сопровождении поручика Делагарди. Это уже второй раз за последний месяц, когда графиня появляется на публике без мужа в сопровождении молодого виконта». Ну, и в случае Каратаевых это, конечно, биржевые, финансовые и промышленные новости. Они изобилуют именами партнеров, сотрудников, акционеров, родственников, знакомых и т. д. и т. п. Таким образом, вырисовывается круг общения фигуранта. Я собираюсь проверить, был ли среди всех имен, которые удастся найти, кто-нибудь из семейств, перечисленных в шведском списке. Если удастся кого-то найти, поиск сужается и проводится уже целенаправленно по контактам с данным лицом или группой лиц. Вот такая технология. Вкратце.

— Это же сизифов труд, — поразился Розум.

— Ну, есть определенные технологические приемы, существенно сокращающие объемы поиска. Но в общем ты прав, архивный поиск всегда очень громоздкая работа. И самое главное, не дающая никаких гарантий. Но я все-таки попробую.

Поиск по Каратаевым дал обескураживающе большое количество ссылок. Только с 1900-го по 1917 год Каратаевы упоминались в многочисленных выпусках газет: «Русское слово», «Биржевые ведомости», «Русская воля», «Новое время», «Раннее утро», «Вечерние известия», «Коммерсант», «Трудовая копейка», «Русские ведомости», «Русская мысль», «Московский телеграф», «XX век», «Русская земля», «Маленькая газета» и «Вечернее время».

Кроме того, поиск дал положительные результаты по дореволюционным журналам: «Исторический вестник», «Русское обозрение», «Наборщик и печатный мир», «Конный спорт», «Лукоморье».

«А в «Конный спорт» как их занесло?» — удивилась Лена.

Ссылка на Каратаевых в «Конном спорте» содержалась в пространном отчете о Большом Красносельском стипль-чезе — скачках с препятствиями. В шестидесятые годы XIX века военное министерство совместно с управлением Красносельских лагерей приняло решение об организации места для скачек, или, как называли в то время, «гипподрома». Но предназначался он не для соревнований лошадей под седлом жокеев, а для состязаний военных кавалеристов, для чего соорудили большую четырехверстную беговую дорогу эллиптической формы.

На финише построили императорскую беседку, украшенную резными колоннами, кружевными аркадами, деталями, изображающими военную амуницию, исполненными искусными мастерами — резчиками по дереву. По бокам царской беседки соорудили четыре галереи. Они предназначались для придворных и высшего общества. Эти скачки в «Анне Карениной» описал Лев Толстой.

В отчете о скачках лета 1912 года сообщалось, что «среди высокого общества наш журналист встретил недавно вернувшегося из Англии известного промышленника и финансиста Архипа Каратаева. Мужчины в семье Каратаевых традиционно являются заядлыми лошадниками. Основатель династии Семен Каратаев служил в гусарском полку и передал страстную любовь к лошадям и конному спорту своим потомкам. В этом году Архип Каратаев прибыл на скачки вместе со своим компаньоном по «Прибалтийским спиртовым заводам» бароном Людвигом Виллардом фон Гогенау и графом Паниным, женихом сестры Архипа Елизаветы. Племянник графа, подпоручик лейб-гвардии кирасирского полка, молодой князь Заруцкий, — участник сегодняшнего четырехмильного заезда…»

Лена решила провести перекрестный поиск по семейству Гогенау. Результаты поиска дали больше сотни ссылок в различных изданиях. Из них три содержались в тех же газетных номерах, что и ссылки на Каратаевых. В «Биржевых ведомостях» сообщалось о собрании директоров акционерного общества «Прибалтийские спиртовые заводы», на котором было принято решение о выпуске дополнительных акций общества. В перечне присутствующих директоров АО значились Архип Каратаев и Людвиг Виллард фон Гогенау.

Но настоящая удача ждала Лену в номере «Русского слова», где в отделе светской хроники описывалась помолвка сестры Архипа Елизаветы Каратаевой и графа Панина. На помолвке присутствовали представители семьи фон Гогенау: баронесса Ангелика и сын Станислав.

— Вот и наш Стасик нашелся! Посмотрим, что теперь скажет господин главный аналитик министерства обороны! — ликовала Усольцева. Было уже девять вечера, когда она сделала ксерокопию, собралась и направилась домой, где недовольный Розум уже вторую неделю терпел ее, как он их окрестил, «вечерние занятия по специальности».

— Эй, кто живой есть? — крикнула Лена из передней.

Розум сразу же вышел в прихожую.

— Лена, я тебе не разрешаю так поздно возвращаться. Мало у нас было приключений? Если задержалась, позвони мне, я за тобой приеду.