– Вскоре после исчезновения Изабеллы Мердо-Мактавиш.

– Однако Изабелла вернулась. Так что это ничего не значит. – Уиппингем оступился, и его голос дрогнул. – Уверен, моя жена способна за собой присмотреть, пока у нее есть деньги. Она вернется, попомните мои слова. В последнее время она была немного расстроена. – Он овладел собой и ускорил шаг. – Однако вам, вероятно, известно, что наш брак уже давно изжил себя.

В замке стража отперла главную дверь, и Уиппингем коротко кивнул.

– Хлопотливая у вас ночка выдалась, милорд, – сказал один из стражников, дюжий шотландец. – Туда-сюда, туда-сюда…

Уиппингем бросил на него взгляд. Элпью могла бы поклясться, что солдаты ухмыляются.

– Какая наглость! – пробормотал благородный лорд, еще крепче прижимая к себе коробки и поднимаясь по главной лестнице. – Им никогда не понять инженерного дела. – Он кашлянул. – А я, мистрис Элпью, думал, что вы покинули Сен-Жермен. Разве вы с графиней не сбежали под покровом ночи?

– У моей госпожи внезапно появилось неотложное дело в Париже. Милорд, мне кажется, нам не помешало бы взять свечу.

Элпью совсем не нравилось, что лорд Уиппингем норовил потереться об нее на темной лестнице.

– Я знаю дорогу на ощупь, – отозвался он.

«Но только не по мне», – подумала Элпью, резко отстраняясь, и в этот момент навстречу им из тени выступила фигура в плаще и надвинутом на глаза капюшоне. Но даже в темноте Элпью сразу же узнала леди Прюд.

Элпью нагнулась, будто что-то поднимая и надеясь, что зрение у леди Прюд не такое острое, как у нее.

Уиппингем слегка отвернулся, словно пряча свои коробки, и пожелал леди Прюд доброй ночи.

Даже не посмотрев на него, та проследовала мимо. Казалось, она была призраком, существующим в другом измерении.

Элпью сообразила, что без лорда Уиппингема она никогда не нашла бы дорогу на чердак. Элпью уже хотела поблагодарить его, когда из-за двери на верхней площадке винтовой лестницы донеслось приглушенное хихиканье.

Лорд Уиппингем раскашлялся, явно стараясь заглушить этот звук. Постучал в дверь, и смех оборвался.

– Открыть вам дверь? – Элпью уже взялась за ручку.

– Нет! – рявкнул Уиппингем. – В этом нет необходимости. – Разволновавшись, он стал поправлять стопку коробок. Было ясно, что Уиппингем не откроет дверь, пока Элпью не уйдет. – Спасибо. Спокойной ночи.

Элпью отошла и побрела по коридору. За какой же из дверей графиня?

Она прислушалась у первой двери. Тишина.

Затем Элпью услышала такой звук, словно трость со свистом рассекла воздух. Она обернулась. Уиппингем все стоял на месте, улыбаясь и кивая. Он нервно кашлянул, вне всякого сомнения, не собираясь входить в свою комнату, пока не уйдет Элпью.

Но той не хотелось вваливаться в чужое помещение.

– Не хочу разбудить ее, – прошептала она, размышляя, почему этот человек не удалится и не даст ей спокойно вести поиски. Она взялась за ручку ближайшей двери.

– Удачи, мадам! – Лорд Уиппингем кашлянул и уронил одну из коробочек. – Помочь вам повернуть ручку? – Он многозначительно взглянул на нее.

Элпью убрала руку и пересеют коридор, оказавшись сразу перед двумя дверями. Раз-два – была не была! Она бесшумно повернула ручку, приоткрыла дверь и заглянула в щелку.

– Ах! Я понимаю, – услышала она негромкое бормотание лорда Уиппингема и на цыпочках вошла в комнату.

Даже без всякого света Элпью разглядела свалку из бумаг, книг и перьев. Должно быть, это комната графини. Но никого нет.

Где-то рядом колокол пробил полночь.

Элпью достала трутницу и зажгла свечу. В мерцающем свете тесная каморка показалась уютной.

Элпью улыбнулась. Зная леди Анастасию, она не сомневалась, что графиня уже нашла способ проникнуть в королевские апартаменты и теперь сидит там, развлекая придворных рассказами о короле Карле и добрых старых временах.

На кровати лежала открытая книга. Элпью взяла ее – «Последние произведения», стихи сэра Джона Саклинга. Она расшнуровала и скинула ботинки, взбила подушку, с наслаждением вытянулась на кровати и начала читать.

Мое мне сердце возврати,

Коль не даешь свое;

С своим не расстаешься ты,

Зачем тебе мое?

Что ж, не самая ее любимая литература, но по сравнению с «Путешествием пилигрима» некоторый шаг вперед.

На полях красовались пометки, многие строчки на странице были подчеркнуты. Возможно, графиня собирается испытать себя на поэтическом поприще?

Элпью полистала книгу, потом вернулась к началу.

Жить двум сердцам в одной груди,

В одно не сочетаясь…

Не знаешь жалости, любовь,

Коль грудь нам так терзаешь.

Рядом с этим четверостишием заглавными буквами было написано: «Так и есть».

Элпью захотелось чихнуть, и она полезла в карман за платком. Вместе с ним оттуда вылетела записка, которую ей передала в церкви женщина.

Элпью развернула ее.

«Cave. Cave puella pulchra. Твоя госпожа в смертельной опасности».

Bouillans – маленькие закрытые пирожки с начинкой из мелко нарубленных жареных грудок каплунов или цыплят, смешанных с нарубленным коровьим выменем, травами и т.д.

Графиня знала, что очень опаздывает. А в темноте – в тени деревьев и в отсутствие луны, скрывавшейся за облаками, – она то и дело спотыкалась. Колокола пробили полночь минут за пятнадцать до того, как графиня достигла условленного места.

Изабеллы на поляне не было.

Графиня присела на траву отдохнуть. Возможно, Изабелла тоже задержалась.

Вдалеке блестела в лунном свете река. Графиня долго сидела, завороженная необыкновенной красотой пейзажа.

Потом она внезапно подумала: а вдруг Изабелла ушла вперед? Вероятно, она уже в лачугах, раздает свертки с едой.

Поплотнее закутавшись в плащ, графиня устремилась в лес.

Ухнула сова, а затем рядом отозвался какой-то зверь. Леди Анастасия надеялась, что это лисица, а не какое-нибудь огромное мохнатое чудовище, готовое схватить и съесть ее.

Оглядев зиявшую вокруг нее черноту, она содрогнулась. Среди деревьев мелькали призрачные тени. Графиню охватила паника. А может, там затаился маньяк или за деревом прячутся дикие звери, готовые разорвать ее в клочья? Ведь ее карманы набиты кусками курицы и ломтями окорока, и на многие мили вокруг себя она источает запахи, привлекательные для всех плотоядных животных.