— Ты же не убираешься там, — сухой, далекий голос старика песком сыпался Карлу в уши, — ты опять куришь свои чертовы сигареты, разве нет? ТАК ТОЧНО, МИСТЕР О’ЛИРИ, — рявкнул в ответ Шон. — ВОТ ВЕДЬ, ДЬЯВОЛ, ИМЕННО ТАК! Давай, Шон, — снова посыпался песок, — если тебя очень уж тянет перекурить, можно одновременно сделать что-нибудь полезное. Поставь чайник и пойди сюда. Поговори со мной, ты же знаешь, сюда ни одна живая душа не заглядывает. ТОЧНО.

Бессмысленное признание повторилось, шкаф облегченно вздохнул, как только Шон убрал с него свою грузную тушу. Когда Шон вышел из комнаты, Карл распахнул дверцу, подперев ее вешалкой. Плевать на риск, ему нужно было знать, что творилось за стенкой. Бульканье, щелчок, плеск, кашель, стон старого кресла, принявшегося на себя нелегкую ношу.

СДЕЛАНО, МИСТЕР О’ЛИРИ. Спасибо, Шон. Я ТУТ КОЕ-КАКИХ КНИГ ПРИНЕС, МИСТЕР О’ЛИРИ, ОДНУ СЕКУНДУ, СЕЙЧАС ДОСТАНУ ИЗ СУМКИ. А вот это славно, весьма любезно с твоей стороны, Шон. ВАМ ПОНРАВИЛАСЬ ПОСЛЕДНЯЯ ПОРЦИЯ? Да-да, очень даже. Я ПОДУМАЛ, ЭТО КАК РАЗ ТО, ЧТО ВАМ ПО ДУШЕ, МИСТЕР О’ЛИРИ, ТАК ЧТО ПРИНЕС ЕЩЕ ИЗ ТОЙ ЖЕ СЕРИИ.

На что бы это могло быть похоже? Дэрмот задумчиво разглядывал книгу, пытаясь по обложке оценить содержание. О чем думает Шон, глядя на тихо, спокойно сидящих и читающих людей? Судя по всему, он понимает, что из кипы бумаги каким-то образом возникают истории, но наверняка сам процесс кажется ему пыткой: сидеть и ждать чего-то, глядя на крошечную поверхность с какими-то невразумительными значками.

У ВАС ЕДА СКОРО ЗАКОНЧИТСЯ, МИСТЕР О’ЛИРИ, — произнес Шон немного погодя. — ВЫ НЕ СПУСКАЛИСЬ В МАГАЗИН В ПОНЕДЕЛЬНИК? Нет-нет… — пролепетал старик. — По правде сказать, Шон, мне не стоит лишний раз волноваться. ВЫ НИ НА ЧТО НЕ ЖАЛУЕТЕСЬ, МИСТЕР О’ЛИРИ? — выкрикнул домработник. — ВЫ ЖЕ ИХ ЗНАЕТЕ. ЕСЛИ НЕ БУДЕТЕ ЕСТЬ, КАК ПОЛОЖЕНО, УПРЯЧУТ ВАС В ПРИЮТ НЕ УСПЕЕТЕ ДАЖЕ ПОПРОСИТЬ… НЕ УСПЕЕТЕ ПОПРОСИТЬ… — Он запнулся, подбирая клише. — Не успеете попросить об эвтаназии, — вставил старик. КАК СКАЖЕТЕ МИСТЕР О’ЛИРИ, КАК СКАЖЕТЕ. ТАК ЧТО — СПУСТИТЬСЯ В МАГАЗИН? У МЕНЯ СЕГОДНЯ УТРОМ ЕСТЬ ВРЕМЯ. Было бы замечательно. ТОГДА КАК ОБЫЧНО? Да, как обычно, и еще кое-что, Шон: купи каких-нибудь фруктов, если найдешь — апельсинов или яблок, что у них есть, и батон хлеба, и немного… ОГО! С ЧЕГО ЭТО, МИСТЕР О’ЛИРИ?! Я НАЧИНАЮ ПОДОЗРЕВАТЬ, ЧТО У ВАС ГОСТИ. МНЕ ПОКАЗАЛОСЬ, Я ПОЧУВСТВОВАЛ НЕЧТО СТРАННОЕ В КВАРТИРЕ, КОГДА ВОШЕЛ. ЧТО-ТО НЕ ТАК. Ты прав, Шон. — Старик оставался невозмутим. — Я завел себе шикарную любовницу, не поверишь, такая умница, навещает меня каждый день, и в дождливую погоду, и в солнечную. Даже пешком по лестнице поднимается, если лифт сломан. Мне крупно повезло, в моем-то возрасте и при таком артрите. ДА ЛАДНО, БРОСЬТЕ, МИСТЕР О’ЛИРИ, — заржал Шон. — ВЫ ШУТИТЕ, ПРОСТО ПРИКАЛЫВАЕТЕСЬ НАДО МНОЙ. Нисколько, Шон. — Старик продолжал говорить спокойным тоном. — Я слишком завишу от тебя, чтобы над тобой шутить. КАК ВАМ БУДЕТ УГОДНО, МИСТЕР О’ЛИРИ. ЛЮБОВНИЦА ТАК ЛЮБОВНИЦА. А ТЕПЕРЬ ПОДАЙТЕ-КА МНЕ ПЕПЕЛЬНИЦУ, И Я ПОЙДУ ЗА ПОКУПКАМИ. ПРИЯТНО ВИДЕТЬ, ЧТО ВЫ ПИТАЕТЕСЬ ЧЕМ-ТО, КРОМЕ ЭТОГО КЛУБНИЧНОГО ПОЙЛА — ОНО ДЛЯ МОЛОДЫХ ЖИРТРЕСОВ ВРОДЕ МЕНЯ, А НЕ ДЛЯ СТАРЫХ, ВЫСОХШИХ ГРИБОВ ВРОДЕ ВАС.

Карл четко представил себе, как Шон выходит из квартиры, шлепает по мокрому полу к лифтам, жмет на кнопку, ждет и после давит всем своим весом на подошедший лифт, устремляя его вниз. С ясностью галлюцинации Карл видел, как он заходит в мини-маркет, перекидывается сальностями с девицей за прилавком, изучает ее задницу, пока девица достает товар для старика. Потом он вразвалку идет обратно к корпусу, трезвонит, чтобы его впустили, обменивается веселыми бессмысленными фразами с консьержкой, открывшей ему дверь, отводит глаза от одного из представителей банды Тухлой Кишки, который ошивается в коридоре, затем снова заходит в рябую железную кабину лифта и поднимается наверх. Что с ним творится? Карл не мог поверить в то, насколько точно он представляет все эти события.

А ВОТ И Я, МИСТЕР О’ЛИРИ, УЖЕ ВЕРНУЛСЯ. Приветствую тебя, Шон. У НЕЕ ОКАЗАЛИСЬ БАНАНЫ И ЯБЛОКИ, НО АПЕЛЬСИНОВ НЕ БЫЛО. Какая жалость, они хуже хранятся. НЕУДИВИТЕЛЬНО, У ВАС ТАКАЯ ЖАРИЩА. А ТАБЛЕТОК И ВСЕГО ПРОЧЕГО ПОКА ХВАТАЕТ, МИСТЕР О’ЛИРИ? Есть все необходимое. А ВАША ДОЧЬ, ОНА ЗАХОДИТ К ВАМ В ПОСЛЕДНЕЕ ВРЕМЯ? ИЛИ ЗВОНИТ? Звонила где-то с неделю назад. ЭТО ДО МОЕГО ПОСЛЕДНЕГО К ВАМ ПРИХОДА? Пожалуй.

Карл слышал приготовления к очередному чаепитию, и, пока в кухоньке шумел чайник, до него доносились тяжелые шаги Шона, слонявшегося по комнате и хлопавшего дверцами шкафов.

— Пыль — это умиротворение, — выдохнул старик. ЧТО-ЧТО? — крикнул Шон. Я говорю, что пыль приносит умиротворение, если все кругом покрыто мягким слоем пыли, можешь быть спокоен: ты находишься в надежном месте. ВЫ ТАК ВСЕГДА ГОВОРИТЕ, МИСТЕР О’ЛИРИ, КОГДА Я ПРИХОЖУ, — заржал Шон. — ЕСЛИ ВАМ НЕ ХОЧЕТСЯ, ЧТОБЫ Я ПРОТИРАЛ ПЫЛЬ, ТАК И СКАЖИТЕ! Плюнь на уборку, Шон, в этом нет необходимости. — Шон захрипел и снова уселся. — КАК ОБЫЧНО, МИСТЕР О’ЛИРИ, МОЯ АСТМА…

Дальше послышался звук, с которым, шумно прихлебывая, пьют чай. Из коридора, складывая полуненужные чистящие средства, Шон заорал, обращаясь к Дэрмоту: — МНЕ ОСТАВИТЬ СВОЙ КЛЮЧ, МИСТЕР О’ЛИРИ? ВАМ ОН ПОНАДОБИТСЯ? Нет, — прохрипел старик, — возьми его с собой, как обычно, Шон. С РАДОСТЬЮ ОСТАВИЛ БЫ ЕГО В БУФЕТЕ, ВОТ ЗДЕСЬ, МИСТЕР О’ЛИРИ. ВЫ ЗНАЕТЕ, КАК Я НЕ ЛЮБЛЮ, КОГДА МОИ ПОДОПЕЧНЫЕ ВОЛНУЮТСЯ. Мне спокойнее, если ключ будет у тебя, Шон. Мои же вот тут, так? ТАК ТОЧНО, ИМЕННО ЗДЕСЬ. Хорошо, тогда увидимся на следующей неделе, Шон. ЕСТЬ «УВИДИМСЯ НА СЛЕДУЮЩЕЙ НЕДЕЛЕ», МИСТЕР О’ЛИРИ!

Дверь захлопнулась с двойным лязганьем. Сидя в темноте шкафа, как задумчивое привидение, Карл не мог понять, почему Шон не догадался о его присутствии в квартире. Этот жиртрес хоть и почувствовал неладное, но все же не учуял его. Почему? Ведь если он каждую неделю приходит к одним и тем же людям в одни и те же квартиры, то должен знать, как пахнет в домах у его подопечных, это же естественно?! Или вонь в стариковской конуре, к которой Карл уже успел привыкнуть, перебивала все прочие запахи? Версии зудели и бились о стенки черепа Карла.

Запах сигаретного дыма все еще висел в тесном воздухе квартиры. Когда Шон закурил, Карл чуть не поперхнулся от желания сделать то же самое. Табак имел запах всего сразу — еды, секса, наркотиков, дизельных выхлопов, сырых бирючин и дешевого парфюма. Карл даже не подозревал, как он соскучился по сигаретам — до сих пор ему вообще не приходила мысль о куреве. Что с ним творится в этом непонятном заточении? В кого он превращается?

Карл более вдумчиво поразмыслил над визитом Шона и над своими чувствами, этим визитом вызванными. Злость, даже ревность. Но почему он считал Шона жирдяем, если даже не видел его? И все же он был уверен в этом, голос принадлежал полному человеку. Если бы Шон задержался подольше, Карл ощутил бы, что изменился окончательно, перестал быть собой раз и навсегда. Лучше свалить — Шон указал ему на все причины. Этим же вечером он выберется отсюда и отправится к своей девчонке.

Опасность собственного намерения заставила Карла почувствовать себя лучше. Наконец вроде бы он успокаивался. В любом случае, старик наверняка догадался, что у него в квартире кто-то есть, а может, знал это с самого начала. Знал, что Карл здесь, но терпел его присутствие все то время, пока «гость» оставался вне поля зрения. Ёлы, он же попросил Шона купить лишней еды, может, хочет, чтобы Карл остался? Карлу показалось, что он все понял. Если он сам пришел в такое состояние после трех дней, в течение которых обозревал мир из окна двадцатого этажа, каково же старику, долгие годы занимавшемуся тем же?