о том, что уже наступило утро. Всегда любила любоваться ранними рассветами — они буквально приводят меня в невероятный восторг. Не знаю, почему так.

После произошедшего мы с Яном заснули в том же положении, обнимая друг друга.

Он ещё спал и, видимо, крепко, потому что мои резвые шевеления, в попытке выбираться из объятий, его не разбудили.

Решаю нагло принять душ — как-никак, он мне сейчас жизненно необходим.

Струи горячей воды стекают по телу, а голову разрывают мысли о прошедшей ночи.

Теперь это просто не укладывается в голове, будто произошло вовсе не со мной, или же просто приснилось.

Единственное, что заставляет поверить в то, что это не издёвки моей больной фантазии — тяжесть и дискомфорт внизу живота. Или, может, я всего лишь слишком акцентирую свое внимание на самочувствие?

Ничего не изменилось, во мне по-прежнему нет сожаления о том, что мой первый раз произошёл именно так. С Яном. Именно с ним. Ведь каждая девушка мечтает сделать это с человеком, в которого влюблена. Я не исключение.

Глупо отрицать, что к нему меня неукротимы тянуло, как к никому другому: даже к Кириллу, откровенно говоря, никогда не испытывала такого влечения и желания. Ничьи прикосновения не вызывали на моей коже табун мурашек, ничьи слова не заставляли сердце отбивать чечётку внутри грудной клетки, никто не мог вывести меня из себя одним взглядом. Только Ян. Человек, с которым мне, вероятнее всего, ничего не светит, как бы не хотелось обратного.

Мне безумно интересно и тревожно одновременно, изменилось ли между нами что-то?

Скорее всего, нет. И вообще зря об этом думаю. Главное, что сейчас мне хорошо, а там будь что будет. Нужно учится меньше размусоливать в голове каждый поступок и больше действовать.

Закончив все утренние процедуры, надеваю футболку Яна, в которой обычно хожу здесь и иду на кухню. Возникает желание приготовить что-то для него. Правда у нас ещё осталась вчерашняя картошка, но этого недостаточно, чтобы подавить спонтанный порыв. Делаю тосты с омлетом и лёгкий салат. Сама же, уже по привычке, «завтракаю» апельсиновым соком.

— Доброе утро, — Ян совсем неожиданно появляется на кухне, потягиваясь.

— Доброе, — отрываюсь от своего телефона и, бросая на него быстрый взгляд, сразу же отвожу глаза в сторону. Смущение всё же есть. — Садись кушать.

— Ничего себе ты заморочилась, — протягивает он, не скрывая своего удивления, и присаживается за стол, рядом со мной.

Буквально на несколько секунд, я чувствую его тёплые губы у себя на лбу, после чего он отстраняется и начинает есть.

— Почему ты не завтракаешь? — спрашивает, окидывая меня недовольным взглядом.

— Я уже, — быстро вру. Наверное, слишком резко для того, чтобы он поверил в это.

— Сок — не еда, — произносит, расправившись с половиной своей порции.

Вот почему-то ощущаю, будто сейчас дома нахожусь и меня, как обычно, отчитывает мама. Ну, ей хоть по «должности» положено.

— А ты не родитель, чтобы контролировать, — спокойно парирую. Возможно грубовато, но терпеть не могу, когда мной пытаются помыкать.

— Твоё дело, — пожимает плечами, продолжая есть.

Снова погружаюсь в свои мысли. Теперь могу зайти на свою страничку Вконтакте и просмотреть все мемчики, которые мне отправили Кирилл и Люся. У них это будто является каким-то хобби: кажется, что они специально листают ленту, чтобы найти то, что понравилось бы мне. Именно поэтому пришлось создать беседу, в которую добавила этих двоих: мне так было легче, чем открывать каждый диалог по очереди.

Ян посмотрел на меня, как на умалишённую, когда я начала громко смеяться с сообщения Люси.

Это ещё хорошо, что сейчас нахожусь не в общественном месте, как, например, на прошлой неделе в университете, когда раздалась диким смехом на всю аудиторию, а потом выслушивала нотации от преподавателя художественной культуры, который подумал, что я смеюсь над обнажённой женщиной с картины Рубенса «Союз Земли и Воды».

— Чёрт меня дёрнул, связаться с ненормальной, — с сарказмом заявляет Ян.

Злиться на него сейчас я не могу: смех не прекращается, да и, по сути, он полностью прав. Протянула ему свой телефон, с открытой в нём гифкой и получаю в ответ и его смешок. И широкую улыбку, от которой на душе тут же теплеет.

Совершенно упускаю то, как после завтрака мы оказываемся в спальне и одежда, на замену которой приходят поцелуи, быстрыми темпами оголяет моё тело.

Он пробуждает во мне желание молниеносно. Нельзя так влиять на людей, у меня ведь мгновенно мозг отключается от его крышесносящих прикосновений.

В этот раз его прикосновения казались грубее. Видимо, из-за сильного, переполняющего желания.

Но мне невероятно нравятся эти сильные руки, что сжимают мою шею, ягодицы, волосы: что запускает волну восторга с новой силой.

Ногти безобразно впиваются в кожу на его спине, оставляя очередные царапины, а громкие стоны, совершенно безудержно, срываются с моих уст.

Мои щёки тут же заливаются ярким румянцем, когда дело доходит до финала.

— Какие мы стеснительные, — довольно хмыкает Ян, вглядываясь в мои глаза.

Краснею пуще прежнего и, завернувшись в простыни, молча иду в душ.

Да и как тут не смущаться? Одна мысль о том, как раскрепощено вела себя пару минут назад, вгоняет в краску. Будто у меня не второй опыт в жизни, а несколько лет работы путаной за спиной.

49

— Собирайся, скоро первая лента начинается, — оповещает меня Ян, как только выхожу из душа.

Он уже расхаживает по спальне в чёрных джинсах и расстёгнутой белой рубашке, которая ему безумно идёт.

— Долбанутые у нас отношения, — произношу вслух свои мысли, когда, прыгая по комнате, пытаюсь натянуть джинсы.

— У нас отношения? — хмыкая, спрашивает, но на его губах красуется уже знакомая ухмылка.

Я ничего не отвечаю, решая просто показать язык: сейчас это кажется лучшим решением, из тех, что я когда-либо принимала в своей жизни.

— А что тебе, собственно, не нравится? — продолжает он.

— В том то и дело, что всё нравится. По-моему, это ненормально, — лепетаю, застёгивая пуговицу на джинсах.

— Быть нормальным — скучно, — парирует он.

— Но такими темпами и свихнуться можно, — предпологаю, шастая по комнате в поисках кофты.

— По-моему уже, — улыбаясь, заявляет Ян.

Наши взгляды встречаются. В этом моменте есть что-то особенное. То, что понятно только нам.

— Ну, не знаю, как ты, но я вполне адекватная, — на моем лице сияет победная ухмылка.

— Серьёзно? Это мне говорит человек, который по десять раз проверяет закрыл ли он двери и выключил ли газ? — вновь нагло ухмыляется и приподнимает вопросительно бровь.

— Я просто очень осторожна, — пожимаю плечами.