Роковой характер комплекса Эрисихтона проявляется в начавшемся закате Америки, признаком чего служит просматривающийся кризис ее цивилизации бизнеса. Современный исследователь Г.А. Трофименко пишет об этом следующее: «Самое парадоксальное, на мой взгляд, состоит в том, что если тезис об общем кризисе капитализма, в том числе американского, был в свое время высосан из пальца, вернее, представлял собой некритическое перенесение верных замечаний Маркса и Энгельса о пороках зарождавшегося индустриального общества на развитой капитализм, то сейчас, по-видимому, можно без всяких натяжек говорить о кризисе постиндустриального западного общества, основанного на частной собственности и голом индивидуализме. Но если этот тезис еще предстоит разработать, уточнить или видоизменить в действительно научной полемике, то более узкое, частное наблюдение о начавшемся реальном кризисе американской общественной системе представляется вполне обоснованным»343.

В пользу данного положения говорят статистические данные, на которые обращает внимание Дж. Рифкин в своей книге «Европейская мечта» вместе с газетой New York Times. В результате проведенного исследования выяснилось, что США занимают 49-е место в мире по грамотности, 24-е – по математическому образованию, 37-е – по здоровью нации и 54-е – по здравоохранению и качеству медицинского обслуживания – на одном уровне с ЮАР; 22-е – по детской нищете и 41-е – по детской смертности, при этом треть американских детей появляются на свет вне брака – хуже показатели среди развитых стран в этой категории только у Мексики (без сомнения, очень «развитой» страны). Данный список можно продолжать… Вот и получается, что в наиболее важных аспектах жизни США давно уже не входят даже в первую десятку, однако они первые по количеству вооружения, объему потребления, сумме долгов и самообману344. Все эти показатели фиксируют количественные измерения параметров нынешних США, однако гораздо существеннее глубинные изменения, происходящие в американском обществе.

Не случайно в ходе полемики вокруг «упадка и возрождения» Америки высказано положение о том, что американский народ каким-то образом встал на неверный путь развития. Популярный телевизионный ведущий Дж. Чэнселлор утверждает, что «у нас есть силы, но они подрываются целым комплексом слабостей – тысячью ран, которые нам трудно залечить»345, что для того, чтобы Соединенные Штаты могли достигнуть прежнего уровня благосостояния, необходимо осуществить многочисленные перемены. Однако вероятность такого возрождения – даже при поддержке его призыва широкими слоями населения – является весьма сомнительной, так как американский комплекс Эрисихтона разросся достаточно сильно. Об этом свидетельствует начавшийся в Америке глобальный финансово-экономический кризис, превосходящий по своей глубине и масштабности Великую депрессию 1929 г.

Одним из других саморазрушительных элементов рокового комплекса Эрисихтона («одной из тысячи ран») является финансовый бандитизм врачебно-страхово-фармацевтической мафии (громадной, тесно спаянной монопольной системы), которая поддерживает стоимость соответствующих услуг на астрономическом уровне даже для американцев среднего уровня достатка. В результате для значительного большинства населения Америки бесплатная или льготная медицинская помощь стала недоступной346. Этот вывод основан на официальных данных и сообщениях ежедневных американских газет о состоянии дел в системе здравоохранения347. В 80-е годы число работающих в ней удвоилось, что снизило общую производительность труда, на нее направляется около 12 % ВНП, то есть в два раза больше, чем на оборону, однако приемлемый уровень медицинского обслуживания для многих граждан не обеспечивается. Фактически около 37 млн американцев не имеют медицинского страхования. К концу 80-х годов число бедняков, нуждающихся в специальной медицинской помощи в таких случаях, как рождение детей, зараженных сифилисом и СПИДом, неуклонно росло; в местах массового проживания черного населения, где половина детей до шестилетнего возраста живет в семьях, находящихся за чертой бедности, вопросы санитарии необычайно остры.

Не имея общенациональной системы здравоохранения, «Соединенные Штаты занимают последнее место среди промышленно развитых стран… по детской смертности, продолжительности жизни и по числу посещений врача», хотя они, по всей вероятности, на первом месте в мире по числу политиков, рассуждающих о «семейных ценностях»348. Хотя продолжительность жизни белых пожилых мужчин и женщин возросла (значительная часть расходов на здравоохранение идет на обслуживание людей старше 75 лет), среди черных женщин и особенно мужчин она сокращается. Из-за такого широкого распространения нищеты благотворительная организация «Оксфам Америка», известная своим содействием развивающимся странам, в 1991 г. заявила, что впервые за свою историю занимается самими Соединенными Штатами. «Такие диспропорции в медицинском обслуживании, – отмечает П. Кеннеди, – отражают современную систему распределения богатства и доходов в Соединенных Штатах, где менеджеры зарабатывают в среднем в девяносто раз больше, чем рабочие в промышленности (в 1980 г. менеджеры зарабатывали в сорок раз больше), и где 30 % афроамериканцев и 20 % латиноамериканцев получают меньше, чем это предусмотрено официальной чертой бедности, и живут в трущобах»349.

Другим саморазрушительным элементом рокового комплекса Эрисихтона выступает преступность в Америке. Преступность, по словам журнала «Тайм», продолжает оставаться общественным врагом номер 1, причиной большего страха, чем безработица или дефицит федерального бюджета. 89 %, по данным уже упоминавшегося опроса, считают, что преступность растет, а 55 % беспокоятся, что могут стать ее жертвой350. Специальные источники свидетельствуют, что преступность в Соединенных Штатах Америки значительно выше, чем где-либо в развитых странах. Благодаря политическому влиянию Национальной стрелковой ассоциации и Конституции американцы получили доступ к огнестрельному оружию и пользуются им в масштабах, поражающих зарубежных наблюдателей. У них в личном пользовании находится примерно 60 млн единиц легкого огнестрельного оружия и 120 млн ружей, они убивают примерно 19 тыс. человек ежегодно, главным образом из легкого оружия. Число убийств на душу населения в 4–5 раз выше, чем в Западной Европе (число изнасилований в 7 раз выше, число разбойных нападений в 4–10 раз)351.

И хотя американская статистика показала некоторое снижение криминогенности в начале нынешнего десятилетия, мрачные опасения американцев не уменьшились – свою роль сыграло изматывающее действие трех десятилетий неуклонного роста преступности. Интересно, что, несмотря на улучшающиеся статистические показатели, шанс стать жертвой сегодня у американцев гораздо выше, чем три десятилетия назад. Журнал «Тайм» отмечает, что преступность сегодня не имеет ни географических, ни демографических границ. Если раньше спасением от нее был переезд в благополучный «белый» пригород, то сегодня во многих пригородах свои, не менее серьезные проблемы с преступностью. Хуже всего то, пишет журнал, что изменился характер преступности. Если 40 лет назад большинство убийц знали свои жертвы (многие из которых были их супругами, любовниками или членами семьи) и полиция раскрывала свыше 90 % всех зарегистрированных случаев убийства, то в 90-е годы полиция обнаруживает, что большинство тяжких преступлений совершается людьми, чью личность, а также мотивы невозможно определить. Ситуация стала еще хуже, так как число немотивированных преступлений на исходе первого десятилетия XXI века возросло.