— Хорошо, — впрочем, рано или поздно мне все же придется вылезти из подполья. — Я схожу с тобой. Но не обессудь, я сбегу оттуда сразу, как только увижу, что с тобой все в порядке и ты не забыла, что нужно делать с понравившимся мужиком.

Остаток дня пролетел в приятных хлопотах. Мы поехали в салон красоты, где нас привели в божественный вид. Затем выбрали платья, и вечером на роскошном лимузине подъехали к холлу ресторана, где и планировался званый ужин в честь юбилея корпорации Берга.

Я поняла, отчего Лариса так нервничала. Прелестных девушек — актрис и моделей — здесь сегодня было в избытке. Я похлопала подругу по плечу.

— Иди и найди свой приз. И попробуй мне только не забрать его.

По счастью, здесь были знакомые лица. И что немаловажно — не лишенные чувства такта. Не лезли с расспросами и советами, и вскоре меня увлекла непринужденная светская беседа. Я даже передумала уходить.

Берг появился не сразу. Я отметила его появление боковым зрением, продолжая общаться с резидентом «Камеди-клаб» и смеяться от его острых шуток. Лишь кивнула Ларисе, которая, опрокинув для храбрости бокал шампанского, пошла в наступление…

Можно сколько угодно превозносить женскую интуицию. Но в тот момент, когда этот мужчина появился в зале и все как будто окаменели, я смеялась над очередной шуткой собеседника.

Я действительно изменилась. В том плане, что чужая подавляющая власть не выбила меня из зоны комфорта. Скорее, даже наоборот: в тот момент я восприняла Берга как обычного человека. Да — состоятельнее меня едва ли не в тысячу раз. Успешнее. Старше. Сильнее. Но в этом не было ничего того, что в первую нашу встречу вызвало у меня дикое желание спрятаться за спиной того же Азамата.

Даже его внешность, от которой все присутствующие дамы утратили самообладание, не стала для меня ударом на поражение. Я вообще много чего пересмотрела за то время, когда меня окружала темнота. Она же и излечила меня.

Ларка оказалась права. Подобраться к объекту своей мечты было непросто. Пришлось расталкивать конкуренток буквально локтями. Но когда Лариска наконец обратила на себя его внимание, я непроизвольно улыбнулась.

Моя подруга заслужила счастье, и я надеялась, что в этот раз она действительно получит то, что хочет, и уже не выпустит из рук. Подхватила бокал с шампанским, чтобы отсалютовать ей.

И именно в тот момент Кирилл Берг решил повернуть голову.

Может, Ларчикова ему сказала о том, что пришла с подругой. Может, мой приветственный жест с бокалом как раз и привлек ненужное внимание. Но когда наши глаза встретились, у меня посему-то закружилась голова.

— Вам плохо? Мои шутки иногда имеют подобный эффект, — самодовольно заключил собеседник.

А я даже не сочла нужным ему отвечать. Смотрела поверх стекла бокала в светлые глаза Кирилла Берга, и даже на большом расстоянии чувствовала то, что не должна была чувствовать к незнакомому мужчине в принципе. Внешне мое лицо оставалось таким же спокойным и сосредоточенным, а в душе вершился апокалипсис.

Поняла я в тот момент, что все это значит?

Нет. Я не хотела этого понимать. Гнала и отрицала. Но, тем не менее, так и не могла отвести взгляд от этого человека.

Он не имел права разрушать мой недавно обретенный мир. Мир счастья быть свободной, любить свою дочь и не вздрагивать от страха. Поэтому я запретила себе вспоминать, анализировать, и проводить параллели… даже тогда, когда сознание уже обо всем догадалось.

— Рада была с вами пообщаться, — пора было избавляться от этого настырного комика, который уже мысленно имел меня в самых развратных позах, не взирая на то, что повода я не давала. Как будто само отсутствие грозного Валиева развязывала подобным типам руки. — Шлифуйте юмор. Самую капельку.

— Стерва! — прошипел мне вслед недооцененный гений, но мне было все равно, что скажет этот олух, не получив моего внимания.

Ноги сами несли меня на большую лоджию. Я бы сказала — для того, чтобы отдышаться, прийти в себя, успокоить нервы на свежем воздухе. Но я знала прекрасно, что сделала это отнюдь не с подобной целью. Как и мое подсознание.

Щеки пылали. Прикоснулась ладонью к стеклу, глядя, как мерцают внизу огни вечерней Москвы. А внутри творилось что-то невообразимое.

Как будто пошел дождь, напоил живительной влагой мой изнывающий от жара мир. И сейчас там, где одержимо билось сердце, сейчас распускался большой цветок. Его лепестки задевали оголенные нервы, и от этого по всему телу в унисон бежали волны небывалой чувственности. Той самой, что мне пришлось забыть в тот момент, как я поняла, что мой спаситель никогда не будет принадлежать мне одной. Увы. Такое не забывается.

Время неумолимо отсчитывало минуты. В зале начался концерт приглашённой звезды эстрады. Кроме меня, в этом убежище больше никого не было, минуты таяли. В какой-то момент я даже усомнилась в том, что это происходит наяву. Может, я просто себе надумала все происходящее. Или Лара пустила в ход все свое обаяние, чтобы Берг сделал свой выбор…

Когда скрипнула дверь и тихие шаги, которые не узнать было сложно при всем моем желании, начали медленно приближаться, я не вздрогнула и не обернулась. Сердце взлетело к небесам, заставив меня судорожно вздохнуть и скрыть счастливую улыбку.

Так чувствуют себя, когда находят смысл жизни. Близких людей. Таблетку от одиночества. Лекарство от неизлечимой болезни. Или тех, кого считали навсегда потерянными для своего мира.

— Не оборачивайся.

Он мог ничего не говорить. Не подходить так близко, чтобы я не рассмотрела его отражение в оконном стекле. Но даже если бы это человек изменил голос, я бы все равно узнала его. И по шагам, и по всем тем чувствам, что охватили меня с его появлением.

Сердце сделало болезненный, но неописуемо сладкий удар о мою грудную клетку. Мир перевернулся с ног на голову — как и много раз до того, как мои глаза скрывала темная повязка. Я даже ухватилась за поручни, опасаясь, что силы меня предадут.

— Кирилл Берг, — мой голос дрогнул. — Я должна была догадаться…

Шаг вперед. Его близость окутала меня сетью порочных, чувственных импульсов. За время нашей вынужденной разлуки они только приумножили свою силу. Мне захотелось рассмеяться от наплыва этих ощущений. Я больше не надеялась пережить их снова.

— Только не завязывай мне глаза прямо здесь. Трудно будет вывести незамеченной.

Уму непостижимо. Не было выяснений отношений, предъявления претензий и всего того, что должно