– Или наоборот, – произнес тихо Назаров, погружаясь в размышления. – Думал: если его фотка на памятнике присутствует, то это доказывает, что его как бы нет.

– Может, и так, – не стал спорить Борис.

– А за что расстреляли? Митрофанов не рассказывал?

– Мне он вообще ничего не рассказывал. Он все больше с товарищем нашим делился. Только тот его на смех поднимал. Решил, понимаешь, что Женька на наркоту подсел. И потом, когда Женек разбился, мы между собой по умолчанию эту версию только и рассматривали. Это уже потом, когда журналистка ко мне явилась и начала вопросы задавать, мы репы стали почесывать. И тот товарищ вспомнил, что Женька ему рассказал.

– Он ему рассказал, что встретил на кладбище для военнопленных человека, который будто бы лежит в могиле и которого будто бы расстреляли за военные преступления, так? – решил еще раз все уточнить Назаров.

– Вроде так.

– А что ты написал журналистке и Ирине?

– Первым пунктом было посетить кладбище для военнопленных, могилу Нестеровых.

– Нестеровых?!

У Назарова перед глазами стоял список паспортистки, той самой, с которой общалась Настя Глебова. Фамилия Нестерова там точно была.

– Потом там шел местный архив, потом музей и редакция нашей вшивой местной газетенки. Но Ирке я рекомендовал начать с последнего пункта, оставить кладбище на потом, когда уже ей все ясно станет. Думаешь, не послушалась? Думаешь, все же нарвалась на того мужика?

– На которого? – не сразу сосредоточился на последних словах Назаров.

Голову просто разрывало от воображаемых картин преступления.

– Она тоже следила за ним. Ехала сюда с ним в одном автобусе. Но упустила и поэтому ко мне пришла. Могла ведь, курица, сразу отсюда рвануть на кладбище и нарваться там на него!..

У Ирины слипались глаза. Дико хотелось спать. Хотелось стряхнуть с живота гору документов, с которых ей милостиво позволили сделать копии, свернуться калачиком под тонким гостиничным одеялом и проспать до утра. А утром позвонить маме откуда-нибудь с почты и успокоить. Наверняка с ума сходит от беспокойства. У Ирины разрядился телефон, а зарядное устройство куда-то подевалось. Может, в архиве оставила, а может, стянул кто-то в гостинице. Одна горничная здесь выглядела очень разбитной. Мама точно теперь сходит с ума. Завтра нужно с ней обязательно связаться или поехать, наконец, домой. Рассказать все Ивану, уговорить его пойти в полицию.

Она продвинулась много дальше его покойной Насти. Она, кажется, разобралась во всем. И знает, кто убил саму Настю. Ей даже не пришлось идти на кладбище, куда так категорически не советовал ходить байкер Борис. Но она и без этого похода во всем разобралась. И без труда узнала в том самом мужчине, за которым следила с автостанции, карателя-полицая. Его фото сохранилось в архиве, и, несмотря на возраст, не узнать его было нельзя.

Тот человек, за которым следила Настя и которого упустила Ирина, был военным преступником и жил по поддельным документам. Родился он Нестеровым Степаном Игнатьевичем. Потом стал Гавриловым, эту фамилию Настя неоднократно упоминала в записях. Кем он был теперь, Ирина не знала.

Надо было идти в полицию, но как уговорить Ивана? Он станет ныть, что его привлекут за кражу папки с документами. Он ведь на самом деле выкрал эту папку и никому ничего не сказал. Потом много раз пожалел, но исправить было уже ничего нельзя. Он будет против, потому что боится.

Но разве это может иметь значение? Речь о разоблачении опасного преступника, на руках которого кровь множества жертв. Судя по музейным документам, Нестеров принимал участие в карательных операциях: вешал и расстреливал всех, кого фашисты подозревали в связях с партизанами.

Она будет настаивать, будет взывать к совести Ивана. Возмездие должно настигнуть этого ужасного человека. Кто знает, ограничится ли он убийством Насти? Может, он и до нее убивал. И собирается кого-то убить еще? Невзирая на возраст, он достаточно крепкий, Ирина неплохо его рассмотрела.

А он заметил ее? Заметил, что она наблюдает за ним? Заподозрил в чем-то?

Ей вдруг вспомнился колючий холодный взгляд мужчины, следом за которым она вошла в автобус. Крепкая ладонь в пигментных пятнах, которой он ухватился за поручень. Устойчивая походка, так что трость в его руках выглядела лишней. А что, если эта трость и есть орудие убийства?

Ирине вдруг сделалось неуютно. Она завозилась на узкой кровати двухместного гостиничного номера. И впервые пожалела, что с ней никого не поселили. Надоедливая соседка все же лучше, чем пугающее одиночество. Она приподнялась. Бумаги с ее живота соскользнули и с шелестом рассыпались по полу. И этот шелест отчего-то показался ей оглушительным. Она тут же услышала, как на улице взвизгнули тормоза и остановилась какая-то машина. Хлопнула дверца. Ирина на цыпочках подбежала к окну, чуть сдвинула в сторону плотную портьеру. Увидела, что в гостиницу вошел какой-то мужчина. Приехал на такси. Машина с шашечками стремительно удалялась по неосвещенной улице.

Кто это мог быть? Кто явился в гостиницу так поздно? У мужчины не было вещей, она рассмотрела это совершенно точно. А трость? Трость была?

Она метнулась от окошка к двери, проверила замок. Заперт. Но замок такой пустяковый, а дверь такая хлипкая, что надави на нее сильным плечом – не выдержит, слетит с петель. Значит, тот, кто будет рваться к ней, войдет беспрепятственно.

Она отчетливо услышала шаги на лестнице. Тяжелые, шаркающие. Потом заспанный голос дежурной произнес:

– Девушка в двести четвертом.

У нее взмокла спина. Вспомнилась мама, ее осторожные слова, что Ирина часто слишком доверчива к людям. Она всегда обижалась на такие замечания и горячо доказывала, что без доверия жить просто невозможно.

Ах, лучше бы мама отругала ее и не пустила никуда! Лучше бы она прислушивалась к ее советам!

Осторожный стук в дверь, как ни странно, унял ее панику. Стукнули раз, второй. Ирина зажмурилась, изо всех сил налегая на дверь, чтобы тот, снаружи, не смог ее выбить.

– Ирина? – позвал мужской голос из коридора. – Ирина, вы спите?

Голос был точно молодым. И никак не мог принадлежать старому преступнику.

– Кто вы? Что вам нужно? – дребезжащим, каким-то не своим голосом откликнулась она.

– Ирина, – явно с облегчением проговорил мужчина, – я из полиции, откройте, пожалуйста. Капитан Назаров. Расследую убийство Анастасии Глебовой, журналистки.

– Я знаю, кто это, – выдохнула она, еле сдерживаясь, чтобы не расплакаться от облегчения. – Что вам нужно от меня?

– Поговорить. Накопилось много вопросов.

– Ко мне?

– И к вам тоже.

– Странно. – Она немного осмелела. – Я эту Глебову даже не знала.

– Зато неплохо знаете ее жениха. И даже знакомы с ее наработками. Из-за которых она, возможно, и погибла.