— Дамаск? Почему Дамаск?

— Года три назад мой покойный супруг, купив этого арабского скакуна, предложил мне придумать ему имя. Я тут же выпалила: Дамаск. А почему — сама не знаю.

***

Многие вельможи не успели или, скорее, не захотели явиться на коронацию.

Однако королевский кортеж, выехавший из Парижа через ворота Тампль, все же получился внушительным. Несколько дюжин всадников, разбившись на две группы, возглавляли и замыкали процессию, в середине которой двигались экипажи с дамами, а также повозки с одеждой и хозяйственной утварью.

Гарцующая на серебристо-гнедом коне Сабина радовалась тому, что не трясется в одном из этих неуклюжих экипажей. Красивый скакун вызывал восхищение у окружающих своим темно-каштановым окрасом, высоким пышным хвостом и длинными мускулистыми ногами. Да и сама всадница, одетая в коричневый плащ, отороченный серебристой лисой, прекрасно гармонировала с Дамаском.

На лесной дороге к Сабине приблизился Робер де Дрё, восседавший на мощном жеребце. На графе был тяжелый плащ с меховым оплечьем, под которым слышалось металлическое позвякивание. Высокий и сильный, де Дрё носил тяжелые доспехи с легкостью и грацией, что свидетельствовало о его огромной физической силе. Сабину и Робера уже представили друг другу, но все их общение ограничивалось ничего не значащими любезностями. Для настоящего разговора у них не было ни времени, ни повода. Сейчас же обстоятельства к этому располагали, и Вивьен по знаку хозяйки послушно отъехала в сторону.

Сабина чувствовала, что нравится этому представительному рыцарю. Ему было около сорока, но он постоянно участвовал в военных кампаниях, и это позволяло ему поддерживать свое подвижное тело в отличной форме. На гладковыбритом лице выделялись поражавшие яркой синевой глаза и сочные чувственные губы. Сабина была не прочь пофлиртовать с ним.

— Красивая Дама в Голубом, точнее в коричневом, но все равно красивая, разрешите напроситься к вам в попутчики?

От завораживающего тембра его голоса по коже Сабины пробежали мурашки.

— Мы все в этом кортеже попутчики, — ответила она. — Но если вы хотите считаться именно моим попутчиком, я ничуть не возражаю. И коль уж мы коснулись моего прозвища, поговорим и о вашем. Вас кличут Гастебле — уничтожителем пшеницы! Чем не угодил вам несчастный злак?

— Проделки молодости! Как-то на охоте мы с друзьями настолько увлеклись травлей кабана, что не заметили, как вытоптали поле спелой пшеницы. Ох и досталось же мне тогда от отца! — Робер заразительно рассмеялся и сдвинул меховой берет набекрень. — Мой младший брат Пьер, который стал свидетелем этой взбучки, хохотал до упаду. Он-то и прозвал меня уничтожителем пшеницы. С его легкой руки ко мне навеки приклеилось прозвище — Гастебле.

Плотный слой опавшей листвы заглушал стук копыт, но все равно было шумно. Скрип повозок, ржание лошадей, крики охранников, гомон бесконечных разговоров сливались в монотонный гул, многократно отражаемый лесным эхом. Поэтому Сабина и Робер могли говорить спокойно, не опасаясь, что кто-нибудь их подслушает.

— Позвольте похвалить вашего жеребца. Редкий красавец, — сказал граф и, приблизившись, потрепал коня по густой серо-пепельной гриве. — Как его зовут?

— Дамаск.

— Странное имя! Ваша жизнь как-то связана с Левантом?

— Отнюдь нет. Просто это арабский скакун, а значит, у него должно быть соответствующее имя.

— Почему тогда не Бейрут или Аскалон? Эти города хотя бы принадлежат нам. А тут вдруг — сарацинский Дамаск!

— Граф, что за допрос? Назвала — и назвала. Давайте поговорим о другом, — игриво предложила Сабина.

Она наслаждалась легкой беседой с обаятельным аристократом, не скрывавшим желания выделиться из толпы: его яркий сине-желтый плащ подтверждал это.

— Не возражаю. Предлагайте тему.

— Расскажите о своей жене.

— Ее зовут Аэнор. Она живет в Дрё и воспитывает наших четверых детей, — сухо ответил граф. — Не думаю, что тема выбрана удачно.

— Не стану спорить. Теперь ваша очередь. — Сабина мысленно обозвала себя деревенщиной и прикусила язык.

— Я слышал, что вы совершили паломничество в Компостелу. Расскажите об этом.

— С удовольствием.

И баронесса уже в который раз поведала о своем путешествии.

— Думаю, покойный супруг по достоинству оценил вашу отвагу — тяжелый длинный путь по незнакомой горной местности, по чужим странам. На такое мужество способны немногие! — восхитился Робер, выслушав ее повествование.

— Об этом я думала меньше всего. — Сабина постаралась как можно равнодушнее пожать плечами, хоть ее и распирало от гордости. — Теперь снова моя очередь придумывать тему для беседы. Мне хотелось бы именно от вас услышать историю битвы при Бувине. Говорят, вы попали в плен и вас обменяли на графа Солсбери[57]…

— Это не совсем верно. Да, меня действительно обменяли на графа Солсбери, захваченного в плен в том же сражении, но я не участвовал в битве. Меня пленили несколькими месяцами ранее, во время одной из вылазок близ Анжера, где я воевал в рядах принца Луи против англичан. В той же легендарной битве плечом к плечу с Филиппом сражался мой отец Робер Второй, которому король и передал в качестве трофея солсберийского вельможу. Джон Английский, известный всему миру своим нерыцарским поведением, не сразу согласился на обмен. Он явно не спешил вернуть своего единокровного брата, так что я провел в плену около года.

— Но все равно вам известно от отца, то есть из первых уст, об этой славной победе.

— Да, однако в двух словах о ней не расскажешь. С чего же начать? Вы наверняка знаете, что двенадцать лет назад возникла коалиция во главе с императором Священной Римской империи Оттоном Четвертым. В нее входили мятежные графы Фландрии и Булони, а также англичане под предводительством графа Солсбери. Они разработали план завоевания Французского королевства, собираясь разбить войско Филиппа и разделить между собой его земли. У короля Франции не было времени на то, чтобы собрать всех вассалов, к тому же его сын Луи с частью войска находился в Пуатье, сдерживая нападение Джона Английского. Поэтому Филиппу пришлось обратиться к городским коммунам. Богатые города не отказали своему королю в помощи. Они выставили не только пехотинцев, но и многочисленных конных сержантов. В итоге нашему монарху удалось собрать неплохую армию. Два многочисленных отряда сошлись близ Бувина, возле моста через реку Марку. Мнения о дальнейшем развитии ситуации в окружении французского короля разделились, но побывавший в разведке Герен настоял на немедленном сражении. Филипп поддержал своего канцлера, и битва началась, несмотря на то что часть французских войск уже пересекла мост в походном марше. Их спешным образом возвращали, выстраивая в боевые порядки. Легче всего одержали победу на правом фланге, где хитрый госпитальер Герен пустил в бой против Феррана Фландрского конных ополченцев. Рыцарей Феррана оскорбила эта атака, и они отказались сражаться с простолюдинами. Тогда менее гордые конные сержанты быстро смяли заносчивых вассалов фландрского графа, а вскоре и его самого взяли в плен.