Солдатики вылезли из машины наружу, а я занял их место — расположился на широком заднем сиденье с комфортом. Правда, тут всё в налёте серой пыли, ну да делать нечего. Постарался усесться точно на отпечаток чужой, гм, пятой точки. Тут хоть немного чище будет.

Поехали в центр. Догадываюсь, куда. К генералу, точно. Автомобиль идёт мягко, шины на колёсах дутые, это не то, что на наших грузовичках, где монолитные резиновые обода стоят.

Встреча оказалась очень короткой. Мой быстрый доклад, передача пакета с сопроводительным письмом, и всё. И меня мягко, но твёрдо выставили вон. Правда, перед этим Сергей Васильевич извинился и полунамёком попросил обязательно дождаться его в Александровском саду:

— Сергей Викторович, голубчик, право, было бы очень неплохо вам сейчас погулять где-нибудь неподалёку. Может, здесь рядом, напротив Адмиралтейства? В Александровском саду? — И в глаза мне так внимательно смотрит. Кивнул в ответ, что ж тут непонятного.

И зачем тогда вообще было нужно меня сюда везти. Лучше бы передал пакеты адъютанту и всё. А он бы мне эту просьбу и передал. Впрочем, делать какие-либо выводы рано, тем более на основе минимума сведений. Если генерал меня об этом просит, значит, есть в этом смысл. Просто я его пока не вижу и не знаю. Ну что же, погуляем, подышим свежим столичным воздухом. А кабинет и правда другой, где и небольшая приёмная есть, и ещё один секретарь в ней сидит. Большой человек, судя по всему, мой генерал.

Ждать пришлось долго, более часа. И вид при встрече оба сделали такой, словно случайно встретились. Детектив, право слово.

— Сергей Викторович, есть несколько срочных вопросов к вам. Хотелось бы получить на них прямые ответы. Первый и главный. Полковник Глебов уверял меня в телефонограммах, что ваш новый самолёт со всеми внесёнными в его конструкцию изменениями получился слишком уж хорошим. Это что, соответствует действительности?

И что? Можно же было об этом и в стенах кабинета спросить. Уверен, что сейчас ещё не додумались до прослушки разговоров в помещениях, не дошла до такого современная техника. Или тут что-то другое? Но коли генерал просил ответить прямо, отвечу:

— Я думаю, что он стал многофункциональнее. Так будет точнее.

— Поясните.

— За счёт увеличенного топливного и масляного бака увеличились дальность и продолжительность полёта. Переделали управление на привычное абсолютному большинству лётчиков, и теперь переучивание на новый самолёт и его эксплуатация будет проходить быстрее и проще. Немного изменили общую конструкцию, поставили более мощный мотор. Сделали стационарные крепления для пулемётов, одно с возможностью стрелять вперёд, второе для обстрела задней полусферы. Совместно с заводскими инженерами установили держатели для бомб, разработали и сами бомбы с контактными взрывателями и механизмами постановки на боевой взвод во время сброса. Да, появилась возможность ведения фотосъёмки. Если сам фотоаппарат найдётся.

— И всё это за неделю? — не поверил Остроумов.

— Чуть более недели. Не забывайте, Сергей Васильевич, что это всё-таки завод с профессиональными и опытными мастерами, современным станочным парком…

— Да, и как мне успел доложить полковник Глебов, с личной материальной заинтересованностью рабочих качественными и быстрыми результатами выполненных работ. Верно?

Только руками развёл на это утверждение. Не отрицать же, если всё так и было на самом деле. Ну, ударило это по моему карману, но дело того стоит. Уверен, что стоит. Вон как все вокруг забегали, заинтересовались. Причину бы ещё узнать, почему мы в саду обо всём этом разговариваем.

— Да, в привезённом вами пакете были перечислены все ваши задумки. Александр Фёдорович настоятельно рекомендует срочно обратиться с ними в патентное бюро. Именно об этом он мне и телеграфировал. И после последней телефонограммы вокруг вашего, поручик, прибытия в столицу в Адмиралтействе началась какая-то нездоровая возня. Не нравится мне такое. Особенно накануне предстоящих, как вы утверждаете, потрясений.

На этот раз разводить руками в стороны не стал, но брови вверх поднял, выражая своё якобы удивление. Потому как знаю, что в наших штабах прямо или косвенно много кто сливал различную информацию не только нашим союзникам, но и врагам. Да, совсем забыл, тут обязательно кое-что уточнить нужно:

— Ваше превосходительство, Сергей Васильевич, все мои задумки и изменения в конструкции самолёта были бы невозможны без опытных инженеров завода, без мастеров и рабочих, без помощи полковника Глебова. Всё, что получилось в итоге, явилось результатом совместного труда.

— Да? — отмахнулся Остроумов. — Это я, поручик, и без вашего уточнения понимаю. Но что вспомнили об этом, честь вам и хвала. Теперь по делу. Патентами займусь лично. Извините, но вам придётся взять меня в соавторы. Иначе, боюсь, дело могут положить под сукно или вообще потерять. А времени ждать и разбираться нет, сами понимаете.

Да всё я понимаю. Сам бы ни за что не пробился. Пусть будет соавторство. Мне же легче, ничего делать не нужно. И ещё на одну только что прозвучавшую оговорку обратил внимание. На то, что времени нет. Получается, генерал мне поверил? Насчёт скорого начала войны?

— Что киваете? Согласны? Это хорошо. Хорошо, что у вас голова на месте. И неплохая голова, как вижу. Теперь что касается самолёта и лично вас. Сегодня же перелетите в Псков…

Какой Псков? У меня же пулемёты в Гатчине? И разве рота не собирается возвращаться в столицу? Так и спросил, перебивая генерала. И только после заданных вопросов вспомнил о субординации.

— Дослушайте, поручик. Так вот, перелетите в Псков. Насколько я понимаю, светлого времени вам для этого должно хватить. В крайнем случае сядете где-нибудь, переночуете и утром отправитесь дальше. Да погодите вы перебивать! Дослушайте до конца! А то я скоро начну сожалеть, что принял такое активное участие в вашей дальнейшей судьбе. Знаю, что при такой посадке присутствует определённый риск, но я уверен в вас, Сергей Викторович, в вас и вашем опыте. В Пскове вас уже ждут. Я телеграфировал вашему командиру. Там приводите себя в порядок и подбиваете все дела. Авиарота возвращаться в столицу Высочайшим Указом не будет, она так и останется там, в этом прекрасном древнем городе. Вы же отныне переходите в моё личное подчинение. Все соответствующие приказы и подтверждающие бумаги получите от поручика Свирского при отлёте.

— А зачем мне тогда в Псков возвращаться? Может, лучше пока в Гатчину перелететь?

— Пусть несколько уляжется то нездоровое шевеление вокруг вашей персоны, Сергей Викторович. Что-то слишком уж новый самолёт кое-кого в Адмиралтействе заинтересовал. Разберёмся сначала с этим интересом, потом и вернётесь. Вам всё понятно?

— В чём будет заключаться моя служба? Всё-таки мне лучше бы на фронт. Тем более и самолёт я именно к этому и готовил.

— Когда вернётесь в столицу, тогда и узнаете, в чём именно будет заключаться ваша служба. Но это будет ещё не скоро. И не беспокойтесь. Будет вам и фронт, если вы так в неких скорых событиях уверены, всё вам будет. Налетаетесь вволю. А в столице под моим присмотром вам же будет лучше, Сергей Викторович. Здесь возможностей для вас больше. Вдруг ещё что интересное придумаете? А мы в дело воплотим. Согласны, поручик?