– Побасенка эта очень простая. Превратился колдун в лошадь, велел себя на рынке продать. Ночью в человека оборотился и назад, домой вернулся. Потом опять превратился, его продали… И так три раза. Короче, статья сто пятьдесят девятая УК РФ, пункт два. «Мошенничество, совершенное группой лиц по предварительному сговору». Мошенничество с помощью колдовства в наше время, разумеется, доказать трудно, но зато в уголовном кодексе имеется статья за кражу. У меня есть твоя расписка о продаже кулона и обзорное фото, ты помнишь? Я пишу заявление о краже, показываю на тебя пальцем, тебя задерживают, зовут понятых, собирают в отделении женский персонал, начинают долгую унизительную процедуру. И находят краденую вещь. Возвращают мне, тебя отпускают под подписку, и тут же новая кража. И вот ты уже рецидивист, тебе выписывают четыре года…

– Блин! – выругалась Ольга, за ремешок вытаскивая украшение на свет. – Как ты догадалась?

– Вчера, деточка, ты так жалостливо плакалась, что страдаешь из-за амулета… Поневоле возникает вопрос: а почему тогда не снимаешь? Почему не выбросишь? Видимо, не получается. Хочешь, но не можешь.

– Зачем же ты тогда его купила?

– Купила потому, что захотела, – рассмеялась Роксалана. – Но вот зачем ты его продала? Разве не знала, что не сможешь отдать? Впрочем, теперь это уже твоя головная боль, как сделать так, чтобы амулет оказывался у меня в любой миг, когда мне этого захочется. Иначе – заявление, обыск, тюрьма. Четыре года.

– Я отдам деньги, – вздохнув, пообещала Ольга.

– Поздно. Деньги мне не нужны. Мне нужен амулет. – Старлетка забрала у нее кулон, внимательно глянула в глаза змеи. – Красавица… Интересно, красноглазая, зачем Олежка тебя сделал? Почему отдал? Неужели внутри прячется, как любовник у Василисы Премудрой в прялке? – Она постучала по амулету ногтем. – Все, приятель, попался. Я тебя нашла. Вылезай! – Она немного выждала, потом потерла амулет пальцем, вскинула ладони: – Выходи!!!

Ничего не случилось. Роксалана разочарованно вздохнула:

– Не работает… – Потянулась за планшетом в карман на дверце, включила, сунула его Ольге. – Запиши свой телефон. Когда мне понадобится кулон, позвоню. И ты тут же со всех ног побежишь, куда сказано, без отговорок. Иначе… Ну, ты поняла.

– Если я сяду в тюрьму, кулон сядет со мной, и ты его не достанешь.

– Спасибо за предупреждение, Капитан Очевидность. Именно поэтому я посажу тебя только в случае непослушания. Буду приезжать к тебе и кулону на свидания. Пиши свой номер, пиши. Мы уже подъезжаем. Нарисовала? Умница. Телефон постоянно держи рядом, не то могу рассердиться. Костя, тормози. Тут уже рядом, дойдет. Я хочу домой.

Она подняла кулон перед собой, следя за его покачиваниями.

– Ну же, Олежка? Где ты, мой мальчик? Я по тебе соскучилась.

Машина остановилась, выпустила пассажирку, поехала дальше. Роксалана продолжала держать амулет перед собой. Но в какой-то миг машина вильнула, девушка качнулась, моргнула… И ее рука оказалась пустой. Однако Роксалана ничуть не расстроилась. Она отлично знала, как получить игрушку обратно. Теперь осталось найти того, кто сможет открыть заколдованный кулон.

Путь от Торжка был прост, ибо вдоль реки шла довольно широкая тропа. Превратиться в дорогу ей было не суждено, ибо для поездок и местные жители, и купцы предпочитали, естественно, широкую полноводную Тверцу. Однако, конечно, случалась у людей потребность и налегке пройтись от одной прибрежной деревни к другой либо верхом куда-то быстро обернуться – вот и натоптали.

Отдохнувшие скакуны мчались резво, еще до полудня ведун проскочил два селения, отделяющие многолюдный город от нужного места, а вскоре увидел впереди знакомый журавль, что стоял за забором у постоялого двора. И неожиданно для себя на рысях влетел в тишину.

Деревня стояла пустой: ни единого пса, ни одной курицы. Не мычала скотина, не плакали дети, не перекрикивались деловитые мужики. Дворы стояли целыми и невредимыми: добротные дома, недавно подправленные сараи, новые изгороди, забитые травой сеновалы. Но… Но здесь не было ни единой живой души.

– Ква… – Середин в недоумении спешился у одного из дворов, оставил лошадей у крыльца. Поднялся по ступеням, открыл не подпертую дверь.

Внутри тоже царил порядок: скамейки у стен, чистые столы, поднятые полати, побеленная печь. Не хватало только посуды: горшков, мисок, кадок, а также ухватов, хлебных лопат, полотенец – всего того, без чего немыслима ни одна кухня. Не было в светелках ни сундуков с бельем, ни светильников, ни табуретов, ни прочего скарба.

Самое главное – нигде не было следов крови. Значит, это не разорение, не последствия набега. Складывалось впечатление, что хозяева неторопливо, со всем тщанием собрали свое имущество, погрузились и уехали, оставив лишь самое тяжелое и малоценное. Причем отбыли все до единого, всеми семьями и всей деревней целиком.

Не веря глазам, Олег заглянул еще в две избы, но и в них все выглядело точно так же.

«Странно даже не то, что бросили. Странно, что не разорили. И путь торный рядом, и река оживленная. Но никто не заглядывает, не пытается поживиться… Нешто так вся округа напугана, что стороной обходят?»

Он вернулся к лошадям и стал снимать мешки.

Ведун добрался туда, куда хотел. И если сие место проклято – ему на роду написано сделать так, чтобы люди снова смогли здесь жить.

Все нужное для отдыха имелось в каждом дворе с избытком: дрова, печь, крыша, топчаны, трава для лошадей. Вот только за водой к реке ходить потребовалось – на колодезном журавле привычной бадьи, увы, не имелось.

Затопив печь в крайнем доме, Середин пристроил котелок на край очага – парить кашу он все равно не умел. Да и ждать, пока печь прогреется, было долго. Расстелил постель, накрыл себе стол. Сходил к лошадям. Благодаря запустению травы для них хватало даже на дворе, а потому Олег запер ворота. Обошел бани, сараи и овины – но крест не заметил в них никакой магической опасности.

Несколько успокоившись, ведун пересек продыхи и окна леской с колокольчиками, приготовил скамью, чтобы подпереть дверь, сделал пару факелов из древка сломанных вил, обрывков мешковины и протухшего жира, найденного в погребе, натаскал сена скакунам на ночь. Потом, не торопясь, поел, а перед сумерками запер лошадей в тщательно проверенном хлеву, надежно заклинив входную дверцу, да еще и привязав ее к косяку. Убедившись, что савраске и мерину точно ничто не угрожает, ушел в дом.

Два брошенных в очаг березовых полена особого жара в большой избе не добавили, но вот углей от них должно было хватить минимум на половину ночи. Еще раз обойдя дом, Олег приготовил меч, вытянулся на топчане, закрыл глаза…

Разбудили его тревожное ржание и фырканье, рычание, громкий стук, доносившийся снаружи. Ведун вскочил, схватил меч, сунул факел в угли, а пока тот разгорался, откинул подпиравшую дверь скамью. Выскочил из дома, светя перед собой, увидел через щели, что в хлеву бьются запертые скакуны, не в силах спастись от насевших на спины волков, бросился их спасать…