Перед непосредственным уходом Анджали распечатала письмо, которое отправила Элизабет и Дэниелу. У нее было предчувствие, что история с запуском ничем хорошим не закончится, и она хотела иметь хоть что-то, чем сможет подтвердить, что была не согласна с этой идеей. Можно было бы отправить это письмо на личный адрес, но она была в курсе параноидальной привычки Санни следить за всей перепиской сотрудников, поэтому она предпочла распечатать письмо и спрятать его в сумочке. При этом Анджали была не одинока в своих опасениях и недовольстве подходом руководства к этическим вопросам запуска. Тина Нойес, заместитель Анджали на посту руководителя группы иммуноферментного анализа, проработавшая в «Теранос» больше семи лет, уволилась вслед за коллегой.

Уход Анджали и Тины взбесил Элизабет и Санни. На следующий день они созвали всех сотрудников на общее собрание в кафетерии. На каждый стул положили по книжке — «Алхимик» Пауло Коэльо о пастухе Сантьяго из Андалусии, который находит свою судьбу и предназначение после долгих скитаний. Все еще очевидно разозленная Элизабет начала говорить, что то, что строит их компания, сродни новой религии. И если среди собравшихся есть те, кто не готов принять ее веру, то пусть они уходят. Санни пояснил для тех, кто не понял красивых фраз: если среди собравшихся есть те, кто не готов работать с полной отдачей и абсолютной преданностью компании, и только ей, «пусть убираются к чертовой матери».

В этой статье ей не нравился чертов рисунок. Художник изобразил ее с непомерно большой головой и огромными глазами олененка. В остальном придраться было не к чему. Статья занимала практически всю первую полосу свежего выпуска The Wall Street Journal, и в ней было все, что нужно. Привычный забор крови с помощью иголок был практически назван вампиризмом, но только изящнее — автор употребил выражение «медицина по заветам Брема Стокера». На контрасте технология «Теранос» описывалась как «требующая микроскопических объемов крови» и при этом выдающая результаты «быстрее, дешевле и точнее традиционных способов». Не кто иной, как бывший госсекретарь Джордж Шульц, которому приписывалась победа в холодной войне, назвал Элизабет Холмс, стоявшую за прорывным изобретением, «новым Стивом Джобсом или Биллом Гейтсом».

Элизабет подготовила статью и организовала ее публикацию в субботнем выпуске The Wall Street Journal 7 сентября 2013 года — в день официального выхода «Теранос» на рынок анализов крови. Пресс-релиз должен был выйти утром в понедельник и подробно описать открытие первого велнес-центра в одной из аптек Walgreens в Пало-Альто, а также рассказать о планах по расширению сотрудничества. Для никому ранее не известного стартапа столь хвалебная статья в одной из самых уважаемых и популярных газет страны была невероятным достижением. А возможным это стало благодаря дружбе Элизабет с Шульцем, которую она завела пару лет назад и все это время тщательно укрепляла.

Бывший государственный деятель, который во время президентства Рональда Рейгана отвечал за международную политику, а при Ричарде Никсоне занимал посты министра труда и секретаря казначейства, вошел в состав совета директоров «Теранос» в июле 2011 года и вскоре стал одним из самых горячих приверженцев Элизабет. Почетный член Института Гувера прим., Шульц оставался влиятельной и почитаемой в республиканских кругах фигурой, даже учитывая его преклонный возраст — на момент знакомства с Элизабет ему было уже за девяносто. Несмотря на чрезвычайно консервативную редакционную политику The Wall Street Journal, у Шульца были теплые отношения с изданием, и его личную колонку время от времени публиковали рядом с редакторской.

Однажды в 2012 году, заехав в манхэттенский офис газеты, чтобы обсудить с редакционным советом изменения климата, Шульц вскользь упомянул некую молодую и скрытную главу стартапа в Кремниевой долине, которая, он был уверен, вскоре перевернет привычное представление о здравоохранении, когда выпустит в свет свою технологию. Пол Джигоу, автор традиционной редакторской колонки WSJ, был заинтригован и сказал, что с удовольствием отправит журналиста взять интервью у таинственного вундеркинда, когда она будет готова нарушить обет молчания и представить миру свое изобретение. Примерно через год Шульц вернулся к этой теме. Он позвонил Джигоу со словами, что Элизабет готова к диалогу, и редактор отправил к ней Джозефа Раго, члена редакционного совета WSJ, много писавшего о здравоохранении. Получившаяся в результате статья была опубликована в рубрике «Викенд интервью» раздела «Мнения».

Элизабет очень продуманно подошла к размещению публикации. Рубрика «Викенд интервью», статьи для которой писали подчиненные Джигоу, не предполагала глубокого журналистского исследования предмета, формат скорее напоминал дружескую беседу с минимумом острых вопросов и опасных тем. Кроме того, основной посыл статьи, намекавшей на скорое радикальное преобразование всего здравоохранения, очень хорошо ложился в общую политику издания, которое в противостоянии бизнеса и государственного регулирования всегда становилось на сторону бизнеса. Да и в целом у Раго, который до этого получил Пулитцеровскую премию за суровые редакторские колонки, в которых по косточкам разбирал «Обама-кер», не было причин думать, что Элизабет рассказывает не то, что происходит на самом деле. Во время его визита в Пало-Альто журналист смог лично увидеть «миниЛаб» и «сикс-блейд», а потом даже вызвался добровольцем для тестового анализа, результаты которого — очевидно, вполне точные — пришли ему на электронную почту еще до того, как он закончил экскурсию по офису «Теранос». Раго не знал, что Элизабет планирует использовать запуск проекта с Walgreens и статью в WSJ, в которой она снова наговорила массу безосновательных утверждений, чтобы продемонстрировать, что технология «Теранос» одобрена бизнесом и потребителями. А это, в свою очередь, было нужно для запуска нового раунда финансирования, который вывел бы компанию в список самых успешных и динамичных стартапов Кремниевой долины.

Майк Барсанти отдыхал на озере Тахо, когда ему позвонил Дональд А. Лукас, сын легендарного венчурного капиталиста Дональда Л. Лукаса. Майк и Дон вместе учились в Университете Санта-Клары в восьмидесятых и с тех пор поддерживали дружеские отношения. Майк недавно оставил пост финансового директора большого бизнеса по продаже морепродуктов и птицы, которым его семья управляла практически шестьдесят лет, пока не решила продать в прошлом году.

Дон позвонил Майку рассказать о возможности выгодного вложения — компании «Теранос». Это Майка изрядно удивило, учитывая, что последний раз о стартапе он слышал семь лет назад, когда вместе с Доном ходил в офис на Сэн-дхилл-роуд, где Элизабет проводила двадцатиминутную демонстрацию компактного прибора для анализов крови. Майк отлично помнил Элизабет — характерная студентка-ботан в очках с толстенными стеклами и без намека на макияж, нервно пытающаяся рассказать о своем приборе собравшимся серьезным мужчинам вдвое, а то и втрое старше ее. Дон на тот момент руководил компанией RWI Ventures, которую основал в середине девяностых, проведя предыдущие десять лет бок о бок с отцом, постигая премудрости инвестирования и венчурного управления. Майк был одним из инвесторов RWI. Тогда его заинтересовала неопытная, но явно умная девушка, и он спросил Дона, почему его компания не принялась так энергично вкладываться в стартап, как это сделал его отец, Лукас-старший. Дон ответил, что после некоторых размышлений и пристального изучения вопроса он решил в эту историю не ввязываться. Энтузиазм и энергия Элизабет били через край, но ей не хватало собранности и сосредоточенности, даже отец Дона толком не мог ее контролировать, даром что возглавлял совет директоров. Лукас-младший совершенно не доверял Элизабет, и в целом она ему не нравилась.