— Пусть король дает денег на постройку крепости, — сердито отозвался князь, — а свои я тратить не буду.

Митрополит Киевский и всея Руси обосновался в Печерском монастыре, обнесенном крепкими стенами. Монастырь был расположен в одной версте от старого города по течению Днепра.

Вместе с Курбским киевский воевода посетил Печерский монастырь. В мраморной гробнице под полом церкви покоились останки его отца Константина Острожского.

Воевода, сняв шапку, молча постоял у могилы. Затем он по крутой лестнице поднялся в келью митрополита и долго с ним беседовал.

Православный владыка жаловался на притеснения католической церкви. Воевода терпеливо его выслушал и обещал помощь.

Король Сигизмунд-Август вел дружбу с турецкими султанами, и крымские ханы не имели права нападать на земли Литвы и Польши без султанского разрешения. Правобережные земли, называемые Русской стороной, понемногу заселялись, оживали, поправляясь от монголо-татарских набегов. Однако и сейчас эти богатые и плодородные земли населены были слабо и не приносили и десятой доли того, что могли бы принести.

От левого татарского берега Днепра начинались пустые безжизненные степи, по которым разъезжали разбойничьи орды, двигаясь на земли Московского государства.

Вельможи в Литовском княжестве, чрезмерно чувствительные к московским делам, почти равнодушно относились к татарской опасности на своих южных окраинах.

Две крепости на южной границе Литовского княжества, Черкассы и Брацлава, не могли оградить население от татарских набегов.

Пожалуй, никогда царь Иван не чувствовал себя так плохо. Каждую ночь он видел страшные сны, а днем во всех углах ему чудились изменники и убийцы. Малюта Скуратов докладывал о заговорах, и выходило, что заговоры против царя зреют и в Москве, и в Новгороде, и в других городах.

Мария Темрюковна умирала тяжело. Глядя на ее мучения, царь Иван сожалел. Но разве не он уготовил ей смерть?

И в дружбу датского короля Фредерика он потерял веру. «Продаст, — терзался он, — продаст тому, кто хорошо заплатит. Сегодня он хорош для меня, а ежели что-нибудь произойдет?»

Царь Иван надеялся только на одного человека — на аглицкую королеву Елизавету. Трудно сказать, кто внушил ему такую надежду, может быть, английские купцы, жаждавшие наживы. Царь даровал им новые выгоды. Он разрешил вести торг с Персией через Россию, искать железную руду на Вычегде, предоставил право захватывать чужеземные корабли, которые стали бы ходить к беломорскому побережью. По просьбе купцов он передал английское подворье из ведения земщины в опричнину.

20 июня 1569 года царь направил в Лондон чрезвычайного посла Андрея Григорьевича Совина и теперь с нетерпением ждал его приезда из Англии. С помощью Елизаветы он рассчитывал расквитаться со своими врагами и обеспечить себе безопасность.

А враги не дремали. Усилилось объединенное Польско-Литовское государство. В прошлом году польский король заключил новый союз с турецким султаном и уговаривал крымского хана на войну с Москвой. А сейчас турецкие войска и Девлет-Гирей двигались к Астрахани…

Дьяк Иван Михайлович Висковатый подробно доложил царю о походе кафского паши Касима.

— Турецкое войско, — говорил Висковатый, — двадцать тысяч отборных солдат, движется из Кафы к переволоке, где Волга и Дон близко подходят друг к другу… Крымский хан волей или неволей, а вышел на соединение с пашой во главе пятидесяти тысяч всадников. Турецкие корабли, груженные пушками, ядрами и порохом, плывут из Азова вверх по реке.

— А далее как? — спросил царь Иван, морща лоб. — Волоком, всем воинством, что ли, потянут корабли на Волгу?

— Турецкий султан приказал вырыть ров от Дона к Волге и, соединив реки, вести корабли к Астрахани.

— И выйдет по-ихнему?

— Много копать придется. Не выдержат турки.

Царь вздохнул и потер лоб. Он казался усталым.

— Не вовремя султан поход затеял, — сказал он, помолчав. — Где мне войско набрать?

— Разреши, государь, слово молвить.

— Говори.

— Пошли князя Володимира Старицкого в Нижний Новгород собирать людей. Многие его послушают, из последнего наскребут. До Астрахани, вниз по реке, войско сплавить недолго. А воеводу князя Петра Серебряного с легкой дружиной немедля отправить в Астрахань, и пусть сидит в осаде, пока князь Володимир Андреевич не подоспеет.

— Добро, изготовить приказы… Прогневили мы бога, — добавил царь, — и шлет он на нас напасти.

Иван Михайлович вспомнил просьбу купца Аникея Строганова.

— Король Жигимонд, — сказал дьяк, — держит на своей службе морских разбойников. Со всех сторон они Нарву обложили. Грабят торговых людей, ходу не дают.

Царь Иван молчал.

— Этим летом английский купец Христофор Гудзон на трех кораблях из Нарвы вышел. И на него жигимондовские разбойники напали.

— Заполонили англичан? — спросил царь.

— Нет, великий государь, Христофор Гудзон вооружил свои корабли пушками. И мореходам роздал оружие. Когда разбойники напали, храбрый англичанин вступил в бой и победил.

— Сколько было кораблей у разбойников? — с интересом спросил царь.

— Шесть. Один корабль англичане сожгли, другой успел уйти в море. Четыре корабля они привели в Нарву и выдали нашему воеводе. И матросы числом восемьдесят, и капитан Асмус Кендриксон тоже отданы нашему воеводе. Что прикажешь с ними делать, великий государь?

— Повесить за ноги, пусть висят, пока птицы не исклюют, — сразу сказал царь.

— У капитана Асмуса Кендриксона английские купцы отняли опаснуюnote 59 грамоту короля Жигимонда и прислали ее тебе, великий государь.

— Что написано тамо?

— Король Жигимонд называет тебя нехристем и язычником и обвиняет в поступках противу всей христианской церкви. Он пишет, что для борьбы с тобой он посылает в море своих разбойников.

— А еще что?

Висковатый прочитал каперское свидетельство, написанное по-немецки. В нем были оговорены условия, на которых воевал Асмус Кендриксон против московского царя.

— Значит, в глаза одно, а за глаза вон что Жигимонд творит, нехристем называет, врагом церкви христианской… А ежели я найду мореходов и пошлю воевать разбойников, что король на свою службу взял?

Иван Михайлович ждал этого вопроса.

— У Аникея Строганова есть такой человек, доньских земель, Карстен Роде. Он берется разбойников унять. Аникей ему два корабля дает и мореходов своих природных русских. Тебе, великий государь, иноземца надобно к себе в услужение взять и опасную грамоту ему выдать.