У меня действительно появилась отличная возможность искупить свою вину перед Иваном. Я могла жить без него. Мне, в общем-то, хорошо было с Вадимом, но чего-то не хватало в этой жизни, что-то мешало наслаждаться ею. Может, мое чувство вины перед Иваном и не давало мне покоя? Вдруг я почувствую вкус к жизни, если заглажу вину перед ним? Почему нет? Ведь я такая молодая, мне даже двадцати не исполнилось.

Ну и зачем, спрашивается, я легла спать после обеда? У меня разболелась голова, я приняла таблетку, но ведь можно было просто отдохнуть. Ан нет, я закрыла глаза, забылась и увидела ужасный сон. Вика ворвалась ко мне в комнату, потащила за собой в машину, мы поехали в городскую больницу, и там я увидела Вадима. Он лежал в реанимации, без чувств, с перевязанной головой, а я стояла у его койки и чувствовала, как на голове у меня шевелятся волосы. Врач взял меня под руку – дескать, время закончилось, пора покинуть палату. Тут я возмутилась. Это в реальности нельзя навещать больных в реанимации, но ведь я-то нахожусь во сне, пусть и кошмарном.

– Ты что несешь? Какой сон?! – Вика вытаращилась на меня. – Тебя сейчас в дурку заберут!

Она извинилась перед врачом, схватила меня за руку и силой вытащила из палаты. Сопротивляться было глупо. В этой маленькой девчонке заключена чудовищная сила. Если она Вадима вырубила с одного удара, то меня могла и убить. Наяву!

Это не сон. Вадим действительно находится в реанимации. В него стрелял снайпер. Муж тяжело ранен в голову. Неизвестно, когда он придет в сознание, возможно, этого вообще не произойдет. Вдруг нас потому и впустили к нему в палату, чтобы мы с ним попрощались?

Холодный воздух улицы окончательно отрезвил меня, но лучше бы я оставалась в своих иллюзиях. Возможно, Вадима ранили смертельно. Если так, то скоро я стану вдовой. Да и его было невыносимо жаль. Совсем даже не важно, что иногда он поступал подло.

– Как же так? Почему это произошло? – спросила я в машине.

– Потому что это война, – зло проговорила Вика.

Она смотрела в темноту, будто пыталась разглядеть в ней палачей своего брата и зубами вцепиться им в горло.

А может, она боялась, что из этой темноты в нас полетят пули. Ведь неспроста же Вадим держал в нашем доме и Вику, и свою мать. Он говорил, что им угрожает опасность, и это действительно так. Идет война за наследство покойного Павла Дмитриевича, и Вадим стал ее жертвой. Теперь очередь за нами. Мне стало страшно, и я попросила водителя, чтобы он поскорее отвез нас домой. Когда машина тронулась с места, я вздрогнула. Вдруг она заминирована?

Я всю дорогу находилась в страшном ожидании. Сейчас машину обстреляют, в нее врежется грузовик!.. Но нет, мы благополучно добрались домой. Зато там вдруг выяснилось, что нас больше некому охранять. Даже водитель, который привез нас сюда, куда-то вдруг подевался.

– И как это называется? – возмущенно спросила Вика.

– Крысы бегут с корабля, – сказала я.

У этих тварей особая интуиция. Они чувствуют беду и стараются вовремя унести ноги. Охрана могла получить предупреждение о грядущей опасности, поэтому и оставила свой пост. Да и какая это охрана, если она снова прозевала киллера?

– И что нам теперь делать?

Я лишь пожала плечами. Можно поехать к бабушке. Она уже не сердится на меня так, как прежде, но ведь и там найдут. Да и выходить отсюда опасно.

Вокруг дома высокий сплошной забор под сигнализацией. Собаку можно спустить с цепи. Еще ружье есть. Но что это даст? Не можем же мы вечно сидеть в осаде.

– Вот и я не знаю, – развела руками Вика.

– Вадим говорил, что такое может приключиться, – сказала я.

– Да.

– Но ничего не сделал.

– Вот это меня и пугает. Он упоминал своего покровителя из милиции, какого-то полковника Рощина. Надо бы с ним связаться.

Я не знала, что это даст, но все-таки кивнула. Любое действие сейчас казалось мне лучше тупого безделья. Надо было что-то предпринимать, как-то выбираться из этой засады. Пусть даже ценой наследства, за которое шла борьба. Тогда я останусь на улице с голым задом, но ведь лучше это, чем смерть.

Вика всерьез вознамерилась связаться с полковником Рощиным, даже нашла номер его телефона, только вот позвонить ему не успела. Он сам приехал к нам ночью и привез с собой своих сотрудников в камуфляжной форме и с автоматами.

– Я так понимаю, вы супруга Вадима Павловича? – спросил этот невысокий, но широкий в плечах мужчина.

Черты лица у него правильные, но симпатичным я бы его не назвала. Во-первых, неряшливый он какой-то, запущенный, а во-вторых, мне очень не понравился его тяжелый въедливый взгляд.

– Да, я супруга Вадима Павловича.

– Я хотел бы с вами поговорить.

Он распорядился выставить охрану вокруг нашего дома, затем спросил, где кабинет Вадима. Я провела его туда, там с ним и осталась.

– Зовут вас Диана, – сказал он, с подозрительным интересом глядя на меня. – Надеюсь, я располагаю правильной информацией?

– Не так давно эта информация была развешана по всему городу.

Этот человек мне не нравился, но, как бы то ни было, в его присутствии я стала успокаиваться. Может, он и не совсем честный мент, если Вадим обязался платить ему процент от своих доходов, но сейчас этот страж порядка выступал в роли союзника, а не врага. У него была возможность оградить нас от опасности.

– Ну почему же была? Плакаты с вашей, Диана, красотой все еще висят по городу. Хотя вы, я слышал, отошли от дел, больше не занимаетесь своим бизнесом.

– Вы хорошо информированы, товарищ полковник.

– Вы мне очень нравитесь, Диана. – Рощин не сводил с меня глаз. – Как женщина и как собеседник. Дамы вашего положения так и норовят назвать меня господином полковником. Я вижу в этом претензию на аристократизм, которого у этих дам нет и в помине. А вы обращаетесь ко мне по-нашему, товарищем вот назвали. Хотя вы не просто аристократка, а настоящая королева. Только не подумайте, что я с вами заигрываю.

– Вы же не об этом хотели со мной поговорить?

– Для начала примите мои сожаления. Всего лишь их, а не соболезнования. Надеюсь, что Вадим Павлович не оставит нас. Ну а если вдруг… Вы сказали мне про плакаты, и я вспомнил ваш салон на проспекте Ленина. Вы же знаете, что этот бизнес зарегистрирован на вас?

– Да, я знаю.

– А про торговую компанию «Флагман» тоже в курсе?

– Да. Ею руководит мой муж.

– А вам известно, кому принадлежит контрольный пакет акций?

– Нет… – Рощин так смотрел на меня, что я все поняла и без объяснений. – Неужели мне?

– Для вас это новость?

– Да. Вадим мне ничего не говорил.

– Ну что ж, тогда я скажу. Контрольный пакет акций действительно принадлежит вам.