Однажды зимой во время обхода границы замначзаставы лейтенант Ромашин и двое его подчиненных попали в снежную бурю. Несколько часов пограничники боролись за свою жизнь. Однако силы покинули молодых солдат, и, казалось, не было возможности поднять их из сугробов. Но Ромашин не собирался сдаваться: уговаривал, поднимал, тащил на себе пограничников. И, по сути, спас их. Вместе они дошли до заставы.

В советские времена часто повторяли фразу о том, что в жизни всегда есть место подвигу. Ее, откровенно говоря, затаскали, затерли от частого употребления, но она очень верна. Теперь, когда те времена далеки, а подвиг совсем не в почете, хотелось бы вернуть в наш обиход это выражение. Ибо подвиг необходим, я бы сказал, жизненно необходим сегодня.

А вспомнилась мне эта фраза вот почему. Сергей Ромашин совершил подвиг в бою неслучайно. Почему? Да потому, что он всегда был готов к подвигу. Судите сами.

…В одной из командировок в Чечню Сергей защитил, а возможно, и спас от гибели женщину-проводницу. Случалось так, что ее преследовал какой-то военный железнодорожник. Он был вооружен, с автоматом. Трудно теперь разобраться, какая ссора между ними произошла, но «путеец» был крайне раздражен и взволнован. Кончилось тем, что проводница забежала в купе и закрылась, а железнодорожник в ярости сорвал с плеча автомат, передернул затвор. Еще секунда, и очередь бы прошила купе.

Ромашин не раздумывал. Уговаривать «кипевшего» автоматчика не было времени. Вот тогда и пригодились «жуткие тренировки» и приемы Гошин-рю. Сергей пошел на автомат. «Путеец», к счастью, выстрелить не успел. От удара он очутился в глубоком нокауте. Ромашин забрал оружие и сообщил об инциденте железнодорожному руководству.

Не сомневаюсь, найдутся люди, сидящие ныне в мягких, теплых креслах, которые, прочитав эти строки, лишь пожмут плечами: зачем рисковал, зачем подставлялся? А может, тот дурак с автоматом не выстрелил бы? А если бы, наоборот, он «ударил» в Ромашина? Все возможно. Могло быть и то, и другое, и даже третье. И поздно было бы разводить руками. К счастью, ничего не случилось. Выстрелы не прозвучали, здравствует женщина, и разъяренный «желдорпутеец» не оказался в тюрьме.

Вот и «активная жизненная позиция», как говорили прежде, и «место подвигу». Назовите как хотите, это не так уж важно. Важно другое — жаль, что в нашем обществе мало Ромашиных.

«Сергею нравилось „пахать“»

Так жил на земле Сергей Ромашин. Надо было — заплывал за горизонт, надо было — шел на автомат. И все-таки мне кажется, что его предыдущая жизнь была только подготовкой к подвигу.

Но тогда вполне закономерен вопрос: а какова была его предыдущая жизнь? Ведь не каждый же день ему приходилось идти на автомат. Это правда. К счастью, мы пока не дожили до таких времен.

Все, с кем пришлось мне встречаться, кто знал Сергея Ромашина, служил с ним, в первую очередь отмечали в нем высокий профессионализм. Он был военным до мозга костей. Проявлялось это даже в мелочах. Казалось бы, что тут особенного — сотрудник спецподразделения назвал автоматный магазин «рожком». Тем более что в «Вымпел» попадают люди и с гражданки, не имеющие военного образования.

Однако Сергей мимо такого «безобразия» пройти не мог. Он терпеливо объяснял, что сотрудник такого боевого подразделения должен изъясняться правильно и называть вещи своими именами.

Вспоминает сослуживец Ромашина, боец спецподразделения «Вымпел» Андрей Я.:

«Серега меня раз и навсегда отучил называть радиостанцию рацией. „Знаешь, — сказал он однажды, — «рация» говорят в милиции, а у нас в «Вымпеле» — радиостанция“ Это мне крепко запомнилось.

То же самое и с гранатами. Многие называют „лимонкой“ гранату Ф‑1. Помню раскатистый хохот Сергея, когда он услышал, как молодой сотрудник обозвал „эфку“„лимонкой“. „«Лимонка», «лимонка»… — говорят только «гражданские пончики» (так он в шутку называл штатских), а ты боец спецназа. Граната Ф‑1, и другого названия не имеет. Понял?“ — спросил он.

Сомнения не было, боец понял и запомнил урок на всю жизнь.

Сергей прекрасный профессионал, главное — человек он был хороший».

Действительно, как сказал один из его командиров: «У Ромашина душа нараспашку».

Кто-то из ребят вспомнил, как еще молодым, начинающим сотрудником, назначенным для дальнейшего прохождения службы в «Вымпел», в первый раз приехал на КПП подразделения. Разумеется, волновался, переживал: все-таки новое место службы, новый коллектив. С таким тревожным настроением и переступил порог бюро пропусков. И тут же навстречу ему поднялся коренастый парень, широко улыбнулся, протянул руку: «Я — Ромашин Сергей…»

Потеплело на сердце у новичка. Кстати, они потом подружились, служили в одном отделе, вместе воевали в Чечне, защищали общежитие ФСБ в Грозном, оба были ранены.

Хочется добавить и еще одну немаловажную деталь — Сергей Ромашин любил спорт, особенно восточные единоборства. Осваивать их начал еще в училище, продолжил, когда уже служил в управлении по борьбе с контрабандой и коррупцией, в экономической контрразведке, управлении спецоперации, и, конечно же, в «Вымпеле».

Инструктор школы «Гошин-рю Айкибудо» Олег Мирошин в одном из своих интервью так рассказывает о Ромашине:

«Сергею нравилось „пахать“ он выкладывался не тренировках. Увлекся литературой о дзэн-буддизме. Согласно правилам „Пути воина“ готовил себя к различным жизненным ситуациям.

В жизни был простым и трезвомыслящим парнем, любил пошутить, посмеяться».

К этим словам остается добавить, что решением школы «Гошин-рю Айкибудо» за стойкость духа, смелость и человечность Сергею Ромашину посмертно присвоили почетный 1‑й дан (черный пояс).

«Почетные» пленники?

С тех пор, как совершил свой воинский подвиг майор Сергей Ромашин, прошло десять лет. Срок немаленький. Много воды утекло, многое изменилось. И многое, увы, забылось. Поэтому начать хотел бы не с самого боя, а с заметок генерала Виктора Михайловича Ромашина, отца Сергея. Сохранился блокнот, в котором заполнены всего несколько страничек. Написаны они тяжело, нервно. А по-другому тогда и быть не могло. Ведь записи сделаны в сентябре 1996 года, через месяц после гибели Сергея, когда отец искал его, летал на опознание в Ростов, в Чечню. Но тем они и ценны. В них нет причесанности, оглядки на власть, верхи… В них есть важное — обостренный нерв правды, реальная, трезвая оценка той ситуации. Горькая, но истинная.

Именно поэтому я и начинаю с заметок Виктора Михайловича, которые к счастью, сохранились.

«Теперь о впечатлениях и выводах, сделанных в ходе поездки, — пишет генерал Ромашин. — Думаю, что на своем веку повидал немало и у себя дома в России, и на войне в Афганистане. Более того, почти вся моя служба прошла на границе, где, как известно, наиболее остро чувствуются наши внутренние и внешние проблемы.

В поездке по Чечне меня зародились большие сомнения, что это народно-освободительное движение, что это праведная война. Это далеко не так. Народ подогрет, раскололся. Есть немало людей здравомыслящих, которые выступают против сепаратистов, против того, что принесла на их землю дудаевщина.