Яндарбиев, Масхадов должны четко понять: Чечня — неотъемлемая часть России, им без нас не прожить.

Но мне сдается, обратное дудаевцам подсказали как раз из России, скорее всего из Кремля и его окружения. Может, не словами, а делами.

Посудите сами. Они объявляют себя независимыми от России, воюют с Россией, а мы перекачиваем им деньги, большие деньги, нефтепроводы гонят сырье, подается электроэнергия, строители возводят дома, школы. Какой-то бред. Позиция умалишенных.

Начинаем добивать банды, загоняем их в горы, где жить-то трудно, а не то что воевать, а из Москвы дают команду: „Стоп“. Начинаем мириться.

Притом управляют этим процессом чеченские бандиты. Знаю: связи у них с Москвой колоссальные.

Один из российских депутатов, под парламентским прикрытием, побывал у Дудаева. Приехал оттуда в стельку пьяным и потребовал у наших военачальников охрану.

Ему с удивлением сказали: „От кого охрану? Вы находитесь на территории, контролируемой федеральными войсками“. Стало быть, от дудаевцев ему охрана не нужна, он своих боится. С чего бы это? На кого работает сей „демократ“ и ему подобные?

Мир нужен всем: и нам, и чеченцам. Но мир не любой ценой, так же как и война — не любой ценой. Дело в том, что цена превысила все допустимые нормы».

Вот такие оценки, что называется, по горячим следам. Оценки, на мой взгляд, вполне справедливые. Будь по-иному, возможно, Сергею Ромашину и не пришлось бы совершать свой подвиг и погибать в двадцать восемь годков.

Рассказывает товарищ Сергея по подразделению «Вымпел» Андрей Я.:

«Наша летняя командировка в Чечню 1996 года заканчивалась. 7 августа запланирован обратный вылет в Москву. „Альфа“ уже должна была нас менять.

5 августа вечером мы с Серегой возвратились в Грозный, поселились в общежитии ФСБ. Заметили, что людей в Грозном очень много, ну как в Москве, на Тверской. Рынки работают, народ снует, толпится.

6‑го утром пошли в наше управление ФСБ, чтобы позвонить домой. Пришли. Серега дозвонился, я нет, никого дома не было.

Оказывается, пришла шифровка из Москвы, в ней две новости — одна хорошая, другая плохая. Плохая — это то, что командировка наша продляется на неопределенное время, а хорошая — Сереге Ромашину присвоили звание майора. Так что он успел сразу и порадоваться, и опечалиться.

Мы, конечно, рванули на рынок, взяли бутылку водки, чтобы обмыть Серегину звезду.

В этот же день женщины на рынке стали распространять листовки, в которых говорилось, что ожидается нападение на Грозный и мирных жителей просят уходить. Позже поползли слухи, что якобы в город уже просачиваются боевики.

А у нас тишина полнейшая, во дворе дети гуляют, рынок работает. Из управления ФСБ, правда, предают: боевики входят в город, готовьтесь, баррикадируйтесь.

7‑го утром, говорят, город практически захвачен бандитами. Где-то далеко слышна стрельба. Наш связист удивляется: „Что-то я не пойму: с одной стороны вроде стреляют, война, а с другой песняка давят“. А там рядом стадион „Динамо“, и вправду какой-то концерт идет.

То, что война пришла и на наш порог, стало ясно вечером, часов около шести. У общежития появилась группа чеченцев, человек десять. Предложили сдаться. Сказали, что они уже захватили здание МВД и все, кто вышел, стали почетными пленниками, им дали коридор. Берите, мол, только табельное оружие и спускайтесь».

В общежитии в это время было около 90 человек. Вроде сила немалая.

Да что толку. В основном водители, сотрудники комендатуры, опера. Что называется, люд не боевой, не обученный, в руках оружия, как правило, не державший и, естественно, не воевавший.

Настоящих бойцов всего 9 человек — «вымпеловцы» во главе с майором Сергеем Ромашиным. Оборону общежития возглавил полковник Алексеев. Он героически погиб. Посмертно ему присвоили звание Героя России.

Алексеев, собственно, и начинал вести переговоры. А в это время Ромашин уже рвался в бой. Когда услышали предложение чеченцев о некоем почетном плене, Сергей просто вскипел: «Это кому, бандитам, уродам этим, сдаваться!». И схватился за винторез: «Я им сейчас покажу плен».

Его остановил сослуживец: «Подожди, Серега, у них видеокамера. Ты сейчас выстрелишь первым, они заснимут. Козыри в их руках».

Тем временем защитникам общежития на обдумывание дали 15 минут. Местные жители из окрестных домов ушли, а позиции на верхних этажах, крышах, чердаках заняли бандиты.

После того как чеченцы получили отказ от сдачи в плен, около семи часов вечера начался массированный обстрел общежития со всех сторон.

«Вымпеловцы» обороняли правое крыло здания. Уже темнело. Огонь не стихал. С крыши на пятый этаж к ним спустился один из защитников общежития.

— Мужики, у нас одни водилы, стрелки еще те, боюсь, не удержим крышу. Помощь нужна.

Нужна так нужна. Ромашин, как старший, мог бы отправить кого-то на подмогу, но решил идти сам. Подхватил винторез и успокоил бойца.

— Не дрейфь. Крышу мы никому не сдадим.

Там, на крыше, в ходе боя он уничтожил нескольких бандитов и сам получил ранение.

«Садануло Серегу очень сильно, — признался один из участников того боя, — ранение проникающее, пуля, судя по всему, легкое задела, прошла под броником и согнулась в букву„Г“.

Его спустили вниз, на третий этаж, там мы нечто вроде лазарета устроили, только без медиков. Что поделаешь, не оказалось среди нас врачей. Перевязали Сергея, как могли.

А ночи душные. Днем жара, дышать нечем. Вода закончилась. Пришлось воду брать из баков, в которых уборщицы прежде тряпки половые отжимали. И ничего, расстройства желудка ни у кого не случилось.

Ночью бандиты подогнали бензовоз к стене общежития и подожгли. Но ничего у них не вышло.

В эту же ночь мы с Серегой вместе сидели у стены, много говорили. Он периодически терял сознание, засыпал. Опять его спускали на третий этаж, в лазарет.

Утром 8‑го, помню, духота, чадит бензовоз, голова гудит после ночного боя, в общем, настроение на нуле. А тут еще из управления передают, мол, к вам на выручку две колонны шли, но в засаду попали, подорвали их. Однако все нормально, успокаивают, одна колонна все-таки движется, только совет: берегите патроны. Ну, коли советуют беречь патроны, значит, помощи не жди. И вдруг видим — Серега! Перевязанный, в кровавых бинтах, сам поднялся с третьего этажа к нам на пятый. Улыбается и говорит: „Мужики, я с вами. Все это фигня: бандиты, чечены, — прорвемся“».

«Никто не собирается вытаскивать…»

…Непрерывные бои давали себя знать. Среди обороняющих был уже один погибший и несколько раненых.