Тот, что с горбом, выпучил глаза, с изумлением разглядывая непривычное зрелище. “Горилла” от шока чуть не потерял нижнюю челюсть. Такое, вне всякого сомнения, им доводилось лицезреть далеко не каждую неделю. Вряд ли хоть один настоящий волк обращался к услугам “агента”, ну, разве что лет сто назад.

Наконец “горилла” выдавил:

— А это не маска? — Но попробовать на ощупь все-таки поостерегся.

— Вряд ли. Слишком натурально, — прокомментировал горбун. — И глаза… Курт выдохнул.

Чувствовать себя музейным экспонатом ему порядком претило. Но что поделаешь, если он и в самом деле экспонат, реликтовое существо…

— Ну? — бросил он. — Увижусь я когда-нибудь с Хью?

“Горилла” кивнул.

— Ага. Причем немедленно.

— Шеф будет доволен. — “Луноликий” плотоядно облизнулся.

Курт посмотрел на него с недоумением — их Хью что, каннибал? Но и в этом случае жилистый волк вряд ли годится в пищу. Ну ничего, подумал он, с этим как-нибудь разберемся.

“Горилла” двинулся вперед, к той самой двери в глубине помещения.

Горбун шел в паре метров позади. Курту не было особой нужды держать в поле зрения его нескладную фигуру. Он слышал шарканье тяжелых ботинок по бетону и чувствовал запах — от “луноликого” исходил не слишком приятный запах немытого тела. Приятель его, кстати, пах не лучше. Положение спасали разве что пары бензина и моторного масла, катившиеся от автомобильных остовов мутновато-серыми волнами — волк почти видел их.

Роботы-ремонтники продолжали копошиться над своими подопечными.

Машины чинят машины, подумал Курт.

Увалень распахнул перед посетителем широкую дверь. Из проема на пол пролился поток желтого света.

“Горилла” замер у косяка. Курт тоже не двигался — ждал, пока войдет кто-нибудь из провожатых. Горбун хмыкнул. По всей видимости, это и послужило сигналом. Верзила вошел внутрь, пересек помещение и остановился у противоположной стены. Волк вошел следом. “Луноликий” замыкавший шествие, остался стоять у открытой двери. Курт огляделся.

За столом восседал мужчина, чья лысина отражала свет люминесцентных ламп, словно покрытое лаком яйцо. По отношению к нему термин “безволосый” наполнялся новым смыслом. Казалось, у него не было даже бровей. А если бы и были, то наверняка взлетели бы к самой макушке — таким озадаченным было лицо Лысого Хью…

Это, конечно, был он.

Мясистые руки, торчавшие из кожаной жилетки, лежали на столе. Последний был немного высоковат: Хью, насколько Курт заметил, не отличался богатырским ростом. На левом плече безволосого красовалась татуировка — свернутая в клубок королевская кобра. Лицо было изрядно потрепанным, угловатым и малопривлекательным. Правую щеку когда-то сшивали большими стежками — по видимости, на скорую руку и не слишком умело. Лысый Хью был явно немолод, хотя сказать это с точностью было трудно — Клоповник старил людей быстрее пустыни Сахары.

Пока безволосый таращился на визитера, Курт, не теряя времени, осматривал кабинет.

Три стены были заняты металлическими стеллажами. На двух из них были аккуратно разложены по полкам разнообразные запчасти — вероятно, имевшие отношение к двигателю внутреннего сгорания. Каждая деталь была снабжена пояснительной биркой с ценой и кратким описанием товара. Судя по изрядному слою пыли, что покрывал большую часть полок, запчасти уже успели залежаться.

Третий стеллаж почти пустовал. Кое-где на полках сиротливо лежали оптические диски, накопители данных, какой-то древний терминал, а также другие штуковины электронно-компьютерного свойства. Они, вероятно, валялись здесь еще с ледникового периода.

Осмотрев эти достопримечательности, волк повернулся к столу.

Хозяин, похоже, успел преодолеть первое потрясение и теперь раздумывал, кто это такой и что с ним делать.

Раздумья Лысого Хью заняли больше времени, чем у доктора из клиники (который видал всякое, а потому заинтересовался сугубо академически), и гораздо больше, нежели у обоих верзил (умственные способности которых не предусматривали длительных нагрузок).

Наконец Хью открыл рот, кашлянул и спросил:

— А это не маска?

— Мне что, подергать себя за волосы? — Курт раздраженно нахмурился. — Смею вас заверить, это не маска и не грим. Посудите сами, разве я приперся бы сюда с намерением вас разыграть? Сегодня, насколько мне известно, не первое апреля. А Клоповник — не лучшее место для шуток.

— Тем не менее шутников у нас хватает, — заметил Хью. — Но такого еще не было, тут ты не ошибся… Вашего брата я видел разве что на картинках — обычных, рисованных, ведь даже снимков не осталось…

Зловещие пособники заухмылялись.

Почему-то Курт не удивился, что этот бандит сразу же понял, кто явился к нему собственной персоной (либо перерядился в магазине маскарадных костюмов).

— Так чего тебе нужно, волк?

— Я хочу получить работу, — быстро ответил Курт. Он загодя подготовился к этому вопросу и мысленно отрепетировал два-три возможных сценария. Далеко не каждый день, что ни говори, приходилось просить, чтобы тебя взяли в киллеры. — Мне сказали, что лучше всего обратиться именно к вам.

Хью поднял бровь:

— Кто, интересно, тебе такое сказал?

— Вы же знаете, что я не отвечу, — ответил Курт. — Так же, как не отвечу тем, кто поинтересуются, откуда я получил заказ. — Волку было неприятно унижаться перед этим безволосым, и все же другого выхода не было. — Это для меня крайне важно.

— Что именно, сынок? — Хью внезапно посерьезнел. — Чем, по-твоему, я тут занимаюсь?

Страйкер ответил, осторожно подбирая слова:

— Вы подпольный агент наемных убийц. Ваши клиенты — многие известные люди и чуть менее известные киллеры. Вас боятся и уважают. Вы можете принять практически любой заказ, подобрать для него профессионала и привести в исполнение…

Курт замолчал. Какое-то время они с безволосым молча таращились друг на друга.

— Допустим, все это правда, — сказал наконец Хью. — Но что нужно ТЕБЕ? Что, как ты сказал, для тебя очень важно — кого-то убить или сделать это по уму и получить гонорар? Если первое, то ты пришел не по адресу. Тебе нужно на двадцать восьмую, где собирается отмороженная шваль без понятий и царя в голове. Они называют себя…

Курт уже знал, что они называли себя “мясниками”, и потому не дослушал.

— Мне нужно второе. Гонорар.

Лысый Хью нахмурился. А затем столь же неожиданно улыбнулся:

— Ты честен, а это уже хорошо. Но тем не менее перебивать старших невежливо…

— Простите, — сконфуженно сказал Курт.

В этот момент он чувствовал себя почти так же неловко, как когда-то, когда ему делал очередное внушение старейшина — щенком Курт не мог прожить и недели, чтобы не выкинуть какую-нибудь возмутительную (по словам старших волков) шалость…